– Не смей лгать нам!

– Не ври нам… – шепотом вторили голоса из мрака.

– Обманывать нехорошо…

– Честность дороже золота…

– Всю жизнь ты думал только о себе, – гремело в голове, – хитрил и изгалялся. Ты использовал боевые заклинания в здании академии, якшался с бесами, превратил свой класс в кур! Ты регулярно подвергаешь других опасности. Признай, ты ни во что их не ставишь!

– Согласись…

– Мы поймем…

– Мы не будем ругаться…

– Что ты пытаешься доказать? Мы видим тебя сквозь все твои маски, Сейн, видим, как противно тебе это место. Решай, чего ты действительно хочешь. Самая большая насмешка природы – это дать такую силу тому, кто не знает, что с ней делать.

– Мы подскажем…

– Научим…

– Проведем за ручку…

– Исправь это! Отдай нам ее душу, и мы покажем, как далеко ты можешь зайти на самом деле!

Демоны умолкли, ожидая ответа. Сейн стоял, дрожа и пошатываясь, как от ледяного ветра, иней осел у него на губах.

– Одно ты верно сказал, – выдавил он. – Сила есть…

Шарик света бегал у него между пальцами. Простейшее заклинание, которое большинство учит еще до поступления на первый курс, но сейчас Сейн вложил в него всего себя.

Белая вспышка с гулом разорвала тьму, смела мглистую завесу, как бурный поток сметает хрупкую дамбу. Находись они в мире живых, и этого света хватило бы, чтобы сварить глазные белки даже сквозь закрытые веки.

Одно мгновение – и лаборатория стала прежней. Тень у кубка сдулась до прежних размеров и будто вся истончилась, подернулась легкой рябью.

Сейн хотел что-то сказать, но не успел, не заметил, как она прильнула к полу, скользнула к его ногам, минуя очерченные круги, выросла за спиной.

– Ума не надо, – шепнула на ухо. – Будь у тебя ум, знал бы, кому не стоит угрожать.

Схватила его за плечи, грубо впихнула обратно в тело, комкая и толкая, как впихивают старую одежду в слишком тесный комод. Сейн кричал, но не слышал собственного крика.

…Мир ворвался в него резко, с болью и скрежетом зубов. Резанул по глазам. Череп словно сдавило тяжелым железным обручем, тошнотворная горечь заполнила рот. В ушах стоял угасающий шепот:

– Не коснуться тебе больше золота, не будет его ни у тебя, ни у…

Сейн с трудом поднялся на ноги, чувствуя, как сердце норовит проломить путь наружу через грудную клетку. Пьяно пошатываясь, обернулся на странный треск за спиной.

То трещала, искрясь, молния между пальцами Линды.

– Будешь первым! – выдохнула она.

Когда в Сейна ударил свет, мир погас.

Сейн сидел на голых камнях, прижимаясь лицом к прутьям решетки. Кровь на лбу и щеках успела засохнуть, холод металла помогал хоть немного унять боль. Когда стражники узнали, что он натворил, били долго и с остервенением голодных псов.

Через узкие щелки в опухших веках он с трудом различал размытую фигуру Сордуса перед своей камерой.

– Взлом и тайное проникновение в главную лабораторию, трата редких ингредиентов, – сухо перечислял профессор, – запрещенный во всех землях Серпа ритуал с демонами, угроза жизни студентки… Как вы вообще додумались использовать аркан с кубком?

Сейн молчал. Его допрашивали уже сотню раз. Он все им рассказал, на алхимика больше не было сил.

– Я не буду отчитывать вас за упомянутое, – продолжил Сордус. – Равно как и за последствия, к которым привели ваши необдуманные действия. Хотя, признаюсь, даже для меня это… А я, поверьте, навидался всякого. И все же меня больше заботят не ваши намерения, а ваши ошибки в реализации задуманного. То, что пять лет в академии прошли для вас даром, не могло остаться незамеченным.

Сейн застонал. Хотелось разбить себе голову о решетку, лишь бы не слышать этот въедливый гнусавый голос.

– Два круга аркана. Внешний призван сдержать демона, внутренний перекачивает его силу в кубок. Когда кубок наполняется, пробуждается Рубедо, и магиструм превращает медь в золото. Звучит просто, не так ли?

Сордус цокнул, не дождавшись ответа.

– То, что вы проигнорировали все мои уроки, забыли учесть материал тары, в которой происходит алхимическая реакция, и получили нечистый магиструм – еще полбеды. Хотя я, будучи вашим преподавателем, расцениваю это как личный позор. Но то, что вы допустили после… Что указывает направление глифов в кругах, Сейн?

Вопрос застал его врасплох. В голове медленно складывались острые кусочки мозаики, царапая череп изнутри. Боль от осознания собственной глупости оказалась сильнее боли от побоев. Он не учел…

– Направление силы… – выдохнул Сейн, разлепив пересохшие губы.

– Именно! – всплеснул руками Сордус. – Именно поэтому ваш кубок не наполнялся. И тогда вы развязали руки опаснейшему из существ по Обе Стороны, не просто позволили ему сотворить неверное заклинание, но и открыли дверь его силе в наш мир. Непростительная халатность.

Сейна трясло. Он не знал, кого просить, кому молиться, чтобы профессор ушел. Чтобы остаться, наконец, одному. Сгнить в яме, которую сам себе выкопал.

– Мне не разрешили выступить в качестве вашего защитника, – добавил Сордус тише. – У вас вообще не будет защитника. Завтрашний суд – формальность, решение уже принято.

Сейн оторвал голову от решетки и впервые поднял глаза на профессора. Защитника? Что несет этот гнусный человек, пришедший напоследок поглумиться над нерадивым студентом?

– Зачем вам… это? Все эти годы… ненавидели меня…

– Ненавидел?! – неподдельно удивился Сордус, приблизившись. Теперь Сейн мог видеть его лицо, одну сторону которого скрывала тень, а на другой плясали отблески от единственного факела. Даже этого хватило, чтобы разглядеть мертвенную бледность профессора. Он понизил голос, не желая, чтобы их подслушали. – Да я боялся вас, как вы не понимаете? С того самого дня, как вы сожгли муравейник. Вашей силы, вашего безрассудства. Чародейство для вас не знание, а лишь игрушка в руках вечного ребенка. Вы не чувствуете меры, не способны останавливаться. Я понимал, что путь, который вы выбрали с закрытыми глазами, однажды приведет вас в никуда. Не знал только, сколько пострадает людей, которым не повезет вас повстречать.

Сейну показалось, что он уже мертв, что его душа застыла где-то по дороге на Ту Сторону. Что все эти слова не более чем последняя шутка богов, насмешка за его к ним отношение.

– Да, я боялся вас. Но это не повод желать вам смерти.

Смерти. Значит, его все-таки казнят. Ничего необычного, ведь иначе разъяренная толпа возьмет тюрьму штурмом и сама расправится с заклинателем.

Когда Сейн придумал, что ответить, Сордуса рядом с камерой уже не было. Пленник не заметил ни его ухода, ни как подземелье заняла тьма.

Факел погас.

Повозка покачивалась и гремела по брусчатке, но Сейн, сидя на колючей, плохо строганной дранке, не обращал внимания ни на тряску, ни на крики толпы.

– Сдохни, мразь!

– Будь ты проклят, колдун!

Вместе с проклятиями о решетку повозки звонко бились летящие камни. Один миновал прутья и ударил Сейна в плечо. Тот не пошевелился.

Казалось, проводить его в последний путь вышел весь город. Неудивительно. Когда бургомистр узнал, что натворил один из студентов академии, чуть было не взялся казнить его самолично.

Демон вложил гораздо больше сил, чем того требовало Рубедо: ошибочное заклинание подействовало далеко за пределами лаборатории. Превратило все золото города в медь.

В памяти Сейна остались взволнованный совет академии, бегающие глазки профессоров, осунувшееся лицо ректора. Его слова:

– Недопустимость подобных ритуалов в стенах нашего заведения не подлежит сомнению… Примем все меры, чтобы в дальнейшем ужесточить контроль за студентами и не допустить повторения…

О прутья ударило конское яблоко, заляпало Сейна смердящей мякотью.

Повозка остановилась, толпа перекрыла дорогу. Горожане потеряли сбережения, украшения, предметы искусства и пришли за его кровью, ведь испокон веков именно кровь была первой платой за золото. Стражники отступали под напором, едва сдерживая особо резвых древками алебард.