― Мне нужно сказать тебе, что я знаю. ― Я поднял руку, когда она открыла рот, чтобы согласиться со мной. ― Я собираюсь. Все мы собираемся.

― Все вы? ― Ее голос повысился. ― Бастиан знает?

― Бастиан, Кейд, Данте. Мы знаем.

― Марио? ― Она прошептала его имя, как святое.

Я беспокоился о том, как он смотрел на нее все эти годы, беспокоился, что он был вовлечен гораздо больше, чем следовало.

― Я выясняю это.

― Выясняешь что? ― закричала она и потянула за свои кудри. Выпуклости под моей белой футболкой быстро поднимались и опускались с ее учащенным дыханием, показывая ее разочарование.

― Быть в неведении не очень весело, но у тебя нет выбора. В данный момент это для твоей безопасности.

― Я не хочу, чтобы меня спасали, Ром. ― Она повернулась к стене и стала колотить по ней. ― Я поняла, что только я могу спасти себя. И хочу спасать себя всегда. Мне не нужен кто-то другой, чтобы сделать это.

― Ты сказала семьдесят два часа, а потом ты можешь бродить у меня неделю. Но мы все равно хотим, чтобы ты залегла на дно.

― Это полный бред, ― пробурчала она. ― Я не понимаю, почему не могу знать, если все остальные знают.

― Нам нужно это время, ― повторил я, зная, что могу потерять ее из-за ее настоящей крови, зная, что на этот раз влияние, большее, чем влияние нашей мафиозной семьи, может забрать ее. ― Мне нужно, чтобы ты доверяла мне. ― Если она доверяла мне, я мог доверять себе настолько, чтобы знать, что не потеряю ее.

Но я чувствовал, как мы ускользаем сквозь мои пальцы.

Как при попытке закрыть рану, кровь продолжала вытекать.

Если она истечет кровью, я истеку кровью. Если она умрет, умрем мы все.

Я был уверен в этом.

Глава 29

КЭТИ

Я не могла продолжать доверять им. И все же единственным местом, где чувствовала себя дома, был этот мужчина между моих ног, а он скрывал меня от всего мира.

Мы не могли продолжать в том же духе.

Записка отца снова и снова звучала в моей голове. Я была создана для чего-то большего, чем просто прятаться в тени, позволяя другим управлять собой. Я внедрилась глубоко в эту семью, чтобы стать ее настоящей частью, а не пешкой.

Смотреть в глаза мужчине, которого, как мне казалось, любила, было похоже на войну с собственным разумом. Чем дольше я сидела, перебирая в памяти все дни, проведенные с семьей, тем больше мне хотелось потребовать ответов.

Но Ром, ни о чем меня не просил. Он вообще ни о чем не просил никого из семьи. Просто выполнял свою работу, как я свою. Мы были одинаковыми в течение долгого времени.

― Я хочу изысканную еду, и чтобы ты читал мне По, пока не потеряешь голос.

Он с любопытством посмотрел на меня.

― Я должна быть в состоянии пробраться хотя бы через твой дом. Если Бастиан и они уже знают, что в этом плохого? Вы, ребята, можете не пускать сюда русскую мафию. И я хочу раздобыть немного одежды.

― Я согласен на все, кроме последнего. Тебе не нужна одежда.

― Тогда принеси мне побольше чистых рубашек.

― Договорились. ― Он взял книгу с полки и обхватил меня за талию, а затем поднял и отнес на кровать.

Я прижалась к его руке. Возможно, это было эгоистично и совершенно глупо, но хотела провести эти последние пару дней с ним. Я хотела, чтобы он был сам по себе в нашей маленьком убежище.

― Я, наверное, пожалею, что согласилась на это.

― Если так, то у нас будет, хотя бы это. ― Он протянул По. Когда он перевернул страницу и начал читать, я потерялась в этой истории.

Тьма и смерть были навязчивой идеей автора, и, возможно, поэтому мы оба тяготели к нему. Я смотрела на Рома и его сильную челюсть, пока тот читал. Он взглянул на меня, и его ухмылка согрела мое тело. В другой жизни, возможно, мы могли бы стать идеальной парой.

Когда он закончил рассказ, он ворчал:

― Я думаю, По убивал людей.

― Как ты?

― Как-то так. Он пишет так, будто знает.

― Ты когда-нибудь задумывался, что было бы, если бы ты никогда никого не убивал?

Его губы оттянулись назад, и он хмыкнул.

― Не совсем. Я был рожден для этого. Моя душа никогда не была по-настоящему спокойной. Я был беспокойным ребенком и всегда имел наклонности.

― Например, убивать детенышей животных? ― Я подняла брови в притворном ужасе.

Он усмехнулся.

― Нет, сумасшедшая женщина. Какого черта? Мне просто нравилась законченность. Я хотел, чтобы все заканчивалось. Хотел, чтобы пазлы были закончены, шоу подходили к концу, а люди завершали все, что они начали. Это привело к тому, что я захотел завершить дела семьи, а это в конечном итоге привело к тому, что я стал забирать жизни и связывать концы с концами.

― Хм. Как ты думаешь, мы станем свободным концом?

― Так или иначе. ― Он ковырялся в пухе на одеяле, которое я обернула вокруг себя, пока он читал. ― Я думаю, мы придумаем, как покончить с нами, если это произойдет. Скорее всего, это будет взрывоопасно.

― Почему ты так говоришь?

― Я убил своего отца. Не каждый день кто-то может сказать такое. Я монстр, Каталина. Я всегда был таким. А ты Клео. То, что у нас есть, всегда будет взрывоопасным, так было всегда.

― Я не всегда была Клео, и ты не всегда был таким. Мы все когда-то были детьми.

Он покачал головой.

― У моего отца не было времени на ребенка. Я повзрослел, как только оказался под его опекой.

― Мне жаль, ― сказала я, потому что я, по крайней мере, получала любовь от отца и не променяла бы ее ни на что другое в мире.

― Нет причин для этого. Он воспитывал меня, чтобы я себя разделял и был идеальным для работы, которую сейчас делаю для семьи. Я узнал, что его злая черта была предсказуемой, и доверял ему в этом. Пока не перестал. Потом, после его предательства, он научил меня никому не доверять.

― Так вот почему ты годами кружил вокруг меня, вместо того чтобы уступить нам?

Он пожал плечами.

― Может быть. Может быть, я боюсь того, что монстр сделает с тобой… или того, что монстр во мне сделает для тебя.

― Монстр в тебе спас меня, ― пробормотала, вспоминая тот день, когда он появился у Марвина, как мое сердце заколотилось, как я изо всех сил старалась не обращать внимания и как тихо плакала той ночью, когда он сказал мне, что не может взять меня к себе.

― Я начинаю думать, что мой монстр любит тебя. ― Я затаила дыхание от его слов. ― И мне страшно, что в какой-то момент я не смогу его контролировать.

― Тогда, думаю, наш конец точно будет катастрофическим. ― Слова прозвучали зловеще, но я улыбнулась ему, потому что в этот момент легла бы на уничтожение, чтобы быть с ним.

― Лучший способ уйти. ― Он подмигнул мне, а затем набросился на мой рот. Я хихикнула и позволила ему овладеть собой.

Это были дни, о которых я впоследствии буду тосковать.

Час от часу Ром становился все снисходительнее к моему пребыванию, и на следующий день я вышла из его убежища. Мы вместе готовили ― ужасно, но все, же вместе. Мы вместе смеялись, вместе двигались и жили в гармонии.

Надежда и счастье расцвели во мне, когда я игнорировала вопиющие проблемы, с которыми мы сталкивались. Я отгородилась от всего мира. Не просила телефон, не пыталась включить телевизор или связаться с друзьями через Интернет.

Я уединилась с мужчиной, которого, как знала, любила, на эти несколько дней в невежественном, глупом блаженстве. Я не должна была быть такой слепой и не должна была сворачивать в другую сторону.

Я сожалела о тех днях и в то же время тосковала по ним.

Глава 30

КЭТИ

― Ты издеваешься надо мной, да?

― Что ты имеешь в виду? ― Я затянула свой конский хвост. Сегодня утром мне стало так скучно, что замаскировалась настолько хорошо, что смогла пойти в маленький магазинчик за углом. Ром не сказал, что могу покинуть его дом, но он сказал, что наконец-то пригласит меня куда-нибудь сегодня вечером.

Это требовало праздника. Ближайший магазин был эксцентричным, и мне это пришлось по вкусу. Там была поддельная одежда и подержанные вещи, но это было место, куда я могла пойти, зная, что меня не увидят.