― Тебе лучше отвалить, Бастиан, ― прорычал Джекс.

Он усмехнулся над ревностью Джекса.

― Можно подумать, что он забыл, как мы однажды танцевали вместе в клубе, честное слово.

Бри закатила глаза, вытирая пол.

― Я же не спала с Бастианом.

― Точно. ― Вик рассмеялся. ― Он почти не дает Рому покоя из-за того, что тот переспал с Обри.

Ром кашлянул, и Джекс зарычал на него.

― Большое спасибо, Вик, ― сказал Ром, но он улыбался, словно хотел поддразнить и Джекса. Затем его глаза перескочили на меня. ― Но мне не стыдно. У нас с Бри было соглашение, которое сработало. Оно сработало очень хорошо.

Он словно вонзил кинжал в мой живот. Ревность засела глубоко в щелях моего тела и загноилась. Я ненавидела это чувство и хотела немедленно избавиться от него.

― О, Господи, ― ворчала Бри, когда Джекс встал, собираясь уходить.

Я вздохнула и вытерла лоб, пытаясь избавиться от гнева.

― Я схожу за другой бутылкой, ― сказала я никому конкретно.

Ром кивнул, но когда я прошла мимо него по дороге в подвал, он встал и молча, последовал за мной. Если наши друзья и усомнились в этом, они не сказали ни слова.

Когда мы дошли до подвала, и он закрыл за собой дверь, я обернулась и прокричала.

― Что ты здесь делаешь, следуя за мной?

― Я хочу побыть с тобой наедине, потому что ты там практически дрожишь.

― Я в порядке. ― Отмахнулась от его оценки.

― Ты нервничаешь или чувствуешь себя некомфортно. Или и то, и другое? Дело во мне?

Я не знала, в чем дело. Дело было во всех них и в ощущении, что у меня есть эта часть, хотя на самом деле это было не так. Это был и он, я знала, что хочу его, и знала, что не должна, чувствовала ревность другой женщины, когда прошло много лет, с тех пор как они встречались.

― Я просто на взводе.

Его рука легла на мою челюсть, и инстинктивно я наклонила щеку к его ладони. Тревога улеглась; шаткость мира стабилизировалась.

― Ты в порядке, да?

― Я в порядке. ― Кивнула.

― Хорошо. А теперь, ― он улыбнулся, прежде чем выкинуть то, что, вероятно, считал шуткой, ― давай сделаем нас обоих счастливыми, не будем заставлять тебя сидеть в обнимку с Бастианом. Это будет справедливо, так как мой рот был на тебе последним.

Мысли о нем с Бри, с любой другой женщиной, заставляли меня действовать. Я хотела увидеть его ярость и вызвать в нем ревность, более сильную, чем моя.

― Нет, это не так. ― Я бросала слова одно за другим, как будто бросала камешки в колодец и ждала всплеска.

― Что ты сказала? ― прошептал он, словно не мог поверить в мое признание. ― Мы просто были в бутике. Мы просто… Ты хочешь сказать, что с тех пор ты позволила ему овладеть собой?

Я посмотрела вниз на свои ногти и задумалась о том, нужно ли мне красить их в насыщенный красный цвет. К тому времени, когда мы здесь закончим, они, вероятно, уже будут такими. Взгляд Рома становился все темнее и темнее, как у хищника, жаждущего крови. Но я была хорошим бойцом, и я разорву его на части прежде, чем он возьмет хоть что-то из моей крови.

― Бастиан ― джентльмен. Мы поцеловались. Ничего больше, ничего меньше.

― «Ничего больше», ― говорит она. Твою мать. ― Он отвернулся от меня, и из глубины его груди раздался гортанный звук. Когда он повернулся обратно, то был человеком на задании. Не сказал ни слова, просто взял меня за бедра и развернул лицом к винному холодильнику с зеркальной дверцей. Я увидела там наше отражение, его тело было таким большим позади моего.

Положила руки на дверь и посмотрела на него через плечо.

― Хочешь поцеловать меня снова и посмотреть, сможешь ли ты на этот раз сделать меня своей?

― Я здесь больше не для того, чтобы попадаться на приманку, ― пробормотал он, пока мы оба смотрели в зеркало. Внезапно руки, которые убивали, которые, как я знала, были чрезвычайно смертоносными и доставляли мне болезненное удовольствие раньше, стали легкими, как перышко. Его пальцы танцевали по чувствительным частям моих ключиц, на мгновение заиграли с цепочкой моего ожерелья, а затем взлетели вверх и подняли мой подбородок так, что мы смотрели друг на друга, его грудь прижалась к моей спине. ― Сейчас я здесь только ради тебя, женщина. Не для того, чтобы быть пешкой или играть в игру с Бастианом.

― Разве не в эту игру ты играл со мной там? Ты швырнул свои отношения с Бри прямо мне в лицо.

― Это было несколько лет назад, и мы все знаем, что это были не отношения.

― Ты трахал ее так же, как трахал меня.

― Я переспал с ней, чтобы заполнить пустоту. Я занимаюсь сексом с тобой, зная, что ты, вероятно, создашь еще большую пустоту. Блядь, женщина, я не должен был смотреть на тебя дважды.

― Почему? Я настолько токсична? ― прошептала я, потому что не могла удержаться от вопроса.

― Ты опьяняешь, это точно. Я должен защищать семью, а не терять себя в том угаре мыслей, которым ты являешься.

Я не восприняла оскорбление спокойно.

― Хорошо. Тогда не надо. Тебе не следовало приходить сегодня, в любом случае. Бастиан и Бри хотели, чтобы здесь были друзья. Мы определенно ими не являемся.

― Но я их друг.

Я скрестил руки.

― Не мой.

Он повернул меня лицом к себе.

― Да, твой. Я твой, кем бы ты, блядь, ни хотела меня видеть. Я был таким с того момента, как ты вошла с Джимми. Черт, наверное, с того момента, когда стоял в твоей комнате и смотрел на тебя в этом ожерелье.

Я прижала его к груди.

― Я не прошу тебя быть для меня кем-то.

― И все же я твой, а ты моя.

Я прикусила губу, когда он произнес эти слова. Комната вдруг показалась такой маленькой, а Ром ― больше, чем жизнь. Он занимал так много места своими массивными мышцами и задумчивым характером. Мне хотелось закричать на него за то, что требует меня, а затем сорвать с него одежду, чтобы он мог показать мне, насколько я принадлежу ему. Не могла остановить учащенное дыхание, не могла остановить себя от того, чтобы притянуть его ближе и прислониться лбом к его лбу.

― Ты запутываешь Бастиана в нашей паутине, ― сказал он. ― Ты всегда думаешь, что я пытаюсь наказать тебя за то, что ты получаешь от него удовольствие. Ты знаешь, что ты моя, а я твой. О чем, блядь, ты думаешь?

― Я не хочу быть твоей! ― крикнула я. ― Ты не можешь поставить меня выше семьи, а я не могу жертвовать своим местом в семье ради тебя. Мне не место на окраине. И если я буду с ним…

― Ты будешь кем? Какая разница, где ты будешь? ― Он прищурил глаза, словно пытаясь понять меня.

― Давным-давно я была маленькой девочкой с мечтами, Ром. Сейчас я не могу вспомнить ни одного сна. Когда я ложусь спать по ночам, все, что я вижу, это разных мужчин, которые стоят надо мной и показывают мне, что моя ценность находится между ног. ― Лицо Рома побледнело, и он сжал руку в кулак, но я подняла свою, чтобы остановить его от извержения чего-то утешительного, что я не хотела слышать. ― Все эти маленькие девочки чувствуют то же, что и я. Я все еще думаю о той, которую встретила у Марвина, как мы смотрели друг на друга без единого проблеска эмоций в глазах. Мы были лишены жизни и были мертвы внутри и снаружи. Что, если моей мечтой будет остановить мужчин, стоящих над нами? Может быть, я смогу что-то изменить, и разве не лучше иметь такую мечту, чем вообще ничего?

― Ты не должна была пройти через все это. ― Он вздохнул. ― Но это не имеет никакого отношения к Бастиану и тебе.

― Секс-торговля ― это большой бизнес, а молодежь из группы риска ― идеальная мишень. Мы отстранили от этого бизнес нашей семьи, но Арманелли могли бы сделать больше.

Он покачал головой и закрыл глаза в разочаровании.

― Ты не можешь изменить семью. Даже с Бастианом. Ты будешь просто еще одной девушкой в его руке. Семья ― это кровь, Каталина.

― Я заслуживаю этого семейного титула не меньше, чем любой из вас.

― Может быть. ― Он вздохнул. ― Ты настолько близка к ним, насколько может быть близка любая женщина.

― И этого должно быть достаточно?