— Что за хрень, — Рипли встала на четвереньки, пытаясь унять дрожь в теле.

— Да что за ***, — она выругалась, поднимаясь на негнущиеся ноги.

Перед глазами вспыхивали молнии, заставляя девушку часто моргать и щуриться.

Храп, Деда, Кошатина, — она позвала севшим голосом, понимая, что в таком состоянии использовать дар не сможет.

В ответ на ее призыв раздалось тихое урчание, шаркающие шаги за дверью и тихое, но настойчивое поскребывание в дверь быстро привели девушку в чувство. Подобрав на полу обломок ножки стула, девушка подошла к двери и прислушалась.

Зараженный явно находился за дверью, но войти не пытался. Девушка перехватила свое оружие покрепче и рванула дверь на себя. Перед ней стоял совсем слабый пустышь и, тихо урча, смотрел высохшими глазницами черных глаз куда-то перед собой.

Рипли машинально провела рукой перед его мордой, на что зараженный не отреагировал, продолжая жалобно урчать.

— Мля, слепой и глухой что ли? — Рипли пихнула оживившегося пустыша в сухую грудь и захлопнула дверь.

Голова болела все сильнее, а на лбу выступили крупные капли пота, Рипли без сил опустилась на край изодранного дивана.

— Все свое носи с собой, все свое носи с собой, — девушка шептала пересохшими губами, ощупывая себя. Она теребила швы в рубашке, шаря трясущимися руками по карманам, скинула кроссовок и выдрала стельку в надежде найти жемчуг, но, увы, в подошве ничего не было.

— Да что за хрень со мной происходит? Так... мы остановились в заброшке, я спала. Потом... — Девушка зажала голову руками и подскочила, разглядывая свои руки.

— Не кваз. — Ее нервный смешок нарушил тишину, и за дверью снова заскребся зараженный.

— Да что происходит, где я? - она судорожно сглотнула вязкую слюну и подошла к грязному окну. Через мутное стекло просматривался незнакомый двор с переломанными лавками. А дальше чернота... Рипли протерла ладонью стекло — ничего не изменилось: двор, чернота.

— Амалия, вот же сука! Куда ты мое сознание сунула? — девушка уперлась трясущимися руками в пыльный подоконник. Ну нет, мы так не договаривались. А о чем мы вообще договаривались? Мысли бешено метались в больной голове Рипли. Надо выйти из этого состояния, но как она не понимала и судорожно сжимала кулаки.

— Храп! — ментально закричала девушка, и провалилась в вязкую и холодную черноту.

— Эй, детка, ты чего? — Кто-то тряс ее за плечо и орал в самое ухо. — Храп... Это ты? — Рипли не узнала свой голос, настолько он был слабым и тихим.

— Дед пихто, а не Храп. Если он сюда зайдет, то это здание разрушит до фундамента. Рипли, просыпайся! — Дед тряс девушку за плечи.

— Живец... — простонала она, протягивая трясущуюся руку.

— Вот, — Дед сунул фляжку девушке.

Сделав несколько глотков живца, Рипли открыла глаза.

— Деда, родной, — она кинулась на шею к старику.

— Да ты сдурела, девка? Задушишь, окаянная. У тебя хватка, как у медведя, — старик отпихивал от себя девушку-кваза.

Рипли оторвалась от Деда и стала разглядывать свои руки. — КВАЗ! Ой, как хорошо-то.

— Совсем крыша потекла... — констатировал Дед и потащил девушку на улицу.

— Храп, погляди, что это с ней. Орала во сне, а потом меня кинулась душить, — Дед подтолкнул девушку к здоровяку.

— Храп! — Рипли кинулась к мутанту, пытаясь обхватить его за лапу.

— Ну вот, чего я говорил, спятила.

— Рипли, всё хорошо, успокойся, — Храп опустил лапу на ее голову.

— Храп, ты не бросай меня, не уходи. Ладно?! — Девушка подняла голову к здоровяку, но картинка у нее поплыла, и она потеряла сознание.

Храп около часа знахарствовал над Рипли и хмурил надбровные наросты, отчего казался еще страшнее.

На поляне у заброшки собрались все и, рассевшись на обломках бетона, тихо перешептывались, с опаской поглядывали в сторону только что перезагрузившегося кластера. Наконец Дед не выдержал и подскочил к Храпу: - Храп, ну не томи, скажи, что с ней?

— Если бы я понимал... — пробубнил здоровяк и закрыл глаза, погружаясь в одному ему понятное состояние медитации. Кошатина, утробно урча, ткнулась в плечо девушки-кваза и замерла, щурясь на солнце. Где-то вдалеке громогласно урчал Умник, созывая зараженных на вновь загрузившийся кластер. И только притихшие мать с дочерью молчали, прижимаясь к кудлатой голове льва.

— Может, я попробую? — нарушила молчание хрупкая женщина лет тридцати в потертых джинсах и серой майке.

— Что попробуешь? — Дед пристально посмотрел на женщину.

— У меня тоже знахарский дар есть, — тихим чарующим голосом отозвалась женщина.

— Тут, знаешь ли, дело тонкое, и кому попало суваться не рекомендовано, — Дед с прищуром всмотрелся в лицо женщины.

— Знахарское искусство — это особый дар, и я знаю, как им пользоваться, меня учили этому. А вот он не умеет, — она ткнула тонким длинным пальцем в направлении Храпа и Рипли.

Храп открыл глаза и, тихо уркнув, посмотрел на женщину. Кошатина оскалила желтые клыки и утробно заурчала.

— Вот видишь, ребята против твоего участия, — Дед все еще не сводил взгляда с женщины, сканируя ее даром. Что-то тревожило его с того самого момента, как она пришла под скрытом к заброшке еще на рассвете и без сил свалилась прямо у входа в здание, где они спали. Пришла так тихо, что ни Храп, ни Кошатина ее не почувствовали, и это при том, что у нее было сильное споровое голодание. Не к добру она здесь появилась, ох не к добру.

— Может, действительно Ева сможет помочь, Храп уже час возится, а результата нет. С точки зрения медицины, она в глубокой коме, — Зоя со слезами на глазах посмотрела в мутные глаза Храпа.

— Деда, ну правда, Храп Рипли не может помочь, — Таня сделала брови домиком, умоляюще смотрела на старика.

— Ох, девоньки, не лезли бы вы в то, чего не понимаете, — Дед почесал затылок и подошел к Храпу, держащему в лапе Рипли.

— Храпушка, что-то не так, да? — он легким кивком головы указал на Еву.

— Ур, — здоровяк оскалил острые зубы.

— Я ничего плохого не хотела. Понимаю, что вы не доверяете чужакам, и это, в принципе, правильно, но я действительно могла бы помочь девушке, — совершенно искренне сказала Ева. Она кваз, и, возможно, именно это привело ее в такое состояние. У меня есть опыт работы с квазами, у них всё по-другому устроено, не как у обычных иммунных.

— Нет, — рыкнул Храп и снова накрыл Рипли своей лапой.

— Ну как хотите, я не навязываюсь. Спасибо за помощь и живец, — Ева тряхнула литровую бутыль с мутной жидкостью и, сунув ее в рюкзак, встала. — Мне пора в дорогу. Я достаточно хорошо себя чувствую, чтобы пройти мимо зараженных в скрыте. Женщина закинула рюкзак на плечи и уже направилась в сторону пустыря, как Кошатина одним прыжком преградила ей путь.

— Не торопись! — Дед положил руку на кобуру. — Ты же понимаешь, что вот так мы не можем тебя отпустить? Кто ты и зачем к нам пришла, все еще остается тайной, покрытой мраком. К тому же знание о нас не должно стать всеобщим достоянием, — Дед почесал голову, подбирая слова. — Ну, одним словом, ты остаешься с нами до выяснения всех обстоятельств дела.

— Вы же не убьете меня? Я обещаю ни кому про вас не рассказывать, — Ева боязливо попятилась.

— Не имеем такой привычки, — Дед убрал руку с кобуры и присел на обломок бетона. Подождем пока Рипли очнется и тогда решим что с тобой делать. Ты свидетель, хотя нет, свидетели долго не живут, а я не желаю тебе скорой смерти. Во... очевидец и поэтому расстаться с нами так просто не сможешь. А про то, что не начнешь болтать, так это еще бабка на двое сказала. Любой ментат тебя расколет, как орешек, да информация про нас дорогова стоит, так что побудь пока с нами и не рыпайся.

Дед тяжело вздохнул, понимая, какой геморрой они нажили в лице этой Евы, свалившейся на его голову из ниоткуда.

К обеду следующего дня Рипли открыла глаза и, облизав сухие губы, выругалась, приподнимаясь на локтях.