Однажды я зашел к Тибо показать еще одну главу своего отчета и похвастался своим заработком. Тибо внимательно выслушал, задал множество уточняющих вопросов, ласково улыбнулся. А затем спросил: не понадобятся ли мне в моих будущих путешествиях Сапоги Странника, из кожи подземной гидры? Конечно, я не мог отказаться от таких сапог: легкие, прочные, ноги не устают и не потеют в них – можно пройти на десятки лиг больше, чем в обычных сапогах. А еще через месяц наиболее толковые ученики уже выступали практически по всем тавернам города и округи, половину своего заработка передавая Тибо. На лето наш магистр-казначей собрал целую бригаду учеников, которых отправил с гастролью по захолустьям в качестве летнего задания.

Тем временем отчет, несмотря на все препятствия в его написании, подходил к концу, на дворе стоял уже конец зимы, и пора было выбирать себе новое задание на лето. В «своей» таверне я всегда прислушивался к разным разговорам, слухам, проявлял интерес к любой информации. И вскоре ремесленники сами стали обращаться ко мне, стремясь поделиться любыми, порой дурацкими сплетнями: в лесу неподалеку живет ведьма, которая обращается в черную кошку, маги наводят порчу на молоко – оно скисает, в сосудах из драконьего стекла крепкое вино может воспламениться и прочая чушь. Но иногда среди вороха небылиц попадались по-настоящему ценные сведения.

Как-то раз двое моих постоянных «информаторов» – сапожник Жюв и ткачиха Эдита, едва я зашел в таверну, бросились ко мне и наперебой затараторили:

– Ты слышал?! Слышал?! Отравили солдат на Северном берегу! Отравили каким-то ужасным ядом! Они почернели и обуглились все, а перед смертью страшно корчились и кричали! Нет, не корчились, они бились в судорогах!

Жюв с Эдитой стали выяснять друг с другом, какой же ужасной смертью все-таки умирали солдаты, привлекая к себе внимание всех присутствующих. Я присел за ближайший столик и, поскольку уже имел некоторый опыт в таких делах, начал осторожно задавать уточняющие вопросы:

– Когда это случилось? Сколько солдат погибло? Откуда известно, что они отравлены, а не заболели, например? Или укушены змеями?

– Ха! Какие змеи в это время?! – усмехнулся Жюв. – Тем более на Северном берегу! Да там еще месяца три снег лежать будет! Нет, отравили солдат, точно!

– В тех местах появился новый торговец рыбой, – перебила его Эдита, – который подрядился по дешевке снабжать рыбой гарнизон. А как только солдаты померли, торговец-то… – Эдита красноречиво развела руками и даже присела, – исчез! Точно, он потравил солдат!

– Много солдат умерло? – продолжать спрашивать я.

– Да весь гарнизон! – тут же ответил Жюв, но я, зная его, усомнился в подлинности этих слов. – Все как один! Человек сто, не меньше!

Жюв не мог знать, что такие большие гарнизоны сегодня существуют только в крупных городах, а в крупном городе едва ли станут связываться с сомнительным торговцем рыбой. Тем более на Северном берегу, где этих торговцев пруд пруди. То есть подробностей ни Жюв, ни Эдита не знали, да я и не ждал от них большего. Теперь пришло время задать самый важный вопрос:

– А откуда известие, кто принес?

Оказалось, с севера приехал торговец, который регулярно покупал у Жюва с Эдитой товар, он этой новостью с ними и поделился. Задав для приличия еще несколько вопросов, я пустился в рассуждения о ядовитых видах рыб, о которых знал, честно говоря, не так и много. Ремесленники слушали внимательно, то и дело восклицая что-то типа: «Ну надо же! Не буду больше рыбу есть!» А я между тем подумал, что неплохо бы повидаться с тем самым торговцем, порасспросить бы его. Потрепавшись еще немного, отработав, так сказать, свою обязательную программу, я спел еще пару песен и решил, что могу уже уходить. Жюв с готовностью взялся проводить меня на постоялый двор, где остановился торговец с Северного берега, еще пара парней увязались за компанию, заинтересовавшись историей отравления гарнизона. Эдита же заявила, что она тоже причастна к истории, поэтому просто обязана пойти с нами. Такой вот делегацией мы и направились на постоялый двор.

Но еще не дойдя до постоялого двора, мы услышали какой-то шум, возню и крик:

– Держи вора!

Всей своей компанией мы бросились вперед и за первым же поворотом увидели того самого вора – в черной накидке и с платком, закрывавшим до половины лицо. Вор, среднего роста крепкий парень, бежал нам навстречу, что-то сжимая в руке. За ним следом, безнадежно отставая, бежал толстяк в теплой шубе и, бестолково размахивая руками, кричал:

– Держи его! Стой, негодяй! Отдай кошелек!

Мы рассыпались по всей ширине улицы, практически перекрыв ее. Один из парней, увязавшихся за нами, кажется, его звали Боб, – подмастерье в кузнице, высокий плечистый парняга с огромными кулачищами, – стал демонстративно закатывать рукава. Вор остановился, окинул нас взглядом, задержал взор на Эдите, оказавшейся у стены здания. Та, почуяв, что вор может попытаться прорваться через нее как самое слабое звено в нашей цепи, выставила перед собой скрюченные пальцы и оскалила зубы, предупреждая вора:

– Исцарапаю и укушу!

А толстяк тем временем, увидев неожиданную помощь, прибавил ходу и стал уже приближаться к похитителю кошелька, крича на бегу:

– А, попался, мерзавец! Вот я тебе сейчас!

Вор, очевидно оценив по достоинству угрозу Эдиты, решил не искушать судьбу, резко развернулся и побежал назад, прямо на толстяка, который за ним гнался. Только что храбрившийся преследователь, похоже, струхнул, сделал несколько шагов, по инерции остановился и неуверенно проговорил:

– Э-эй, ты чего? Эй, стой, не приближайся! – а потом вдруг истерически завопил: – Помогите! – и бросился наутек от вора, которого только что сам преследовал и обещал проучить. Мы, давясь от смеха, погнались за этой парочкой, словно на спортивных состязаниях – вор и его жертва впереди, как лидеры, мы впятером – чуть подальше. Причем вор и толстяк словно состязались на самом деле – они мчались уже наперегонки, практически рядом, и толстый демонстрировал совсем неплохую скорость, особенно в сравнении с тем, как бежал недавно, преследуя вора. Они бежали рядом какое-то время, постоянно оглядываясь друг на друга, отталкивая друг друга руками, словно им важно было друг друга обогнать. Затем толстяк споткнулся и стал падать. То ли чтобы сохранить равновесие, то ли чтобы все-таки задержать преступника, но он вцепился в куртку вора двумя руками и увлек его за собой на мостовую. Они грохнулись на камни, вор стал пинать толстяка ногами, пытаясь освободиться, но тот намертво вцепился в одну из этих ног и стал орать вообще все подряд.

– Поймал! Поймал! – кричал он радостно, а затем почти панически: – Помогите! Помогите мне! – и после этого, обращаясь к вору, почти с мольбой: – Отдай кошелек! Отдай кошелек, добром прошу!

Оглянувшись на нас и заметив, что мы приближаемся, вор бросил толстяку кошелек, отчего тот сразу же отпустил его ногу и вцепился в свое добро. Вор вскочил на ноги и помчался по улице так быстро, что нам его было уже не догнать. Да никто и не думал за ним бежать. Мы едва сами не падали на землю от хохота, как на комическом спектакле.

– Благодарю, благодарю вас, добрые люди! – начал было толстяк, поднимаясь с мостовой и засовывая кошелек поглубже под шубу. И тут же осекся, взглянув на нас поближе: – Жюв! Эдита! Как я рад вас видеть! Ну, помогли старику, нечего сказать! И вам спасибо, молодые люди! – обратился он ко мне и парням-подмастерьям. – Позволите мне в виде благодарности предложить вам по стаканчику вина? – задал старик вопрос, очевидно уже зная на него ответ.

Как вы сами уже догадались, это и был тот самый торговец с севера, с которым вели дела Жюв и Эдита и который привез в город страшную весть о гибели гарнизона. Звали его Салазар, родом он был откуда-то с юга, но там, по его словам, торговцев хватало и без него. И Салазар подался на север, где люди больше склонны к промыслу и ремеслам, а торговлю как таковую, по словам купца, там вообще за серьезное занятие никто не считает. Зато на Северном берегу, по словам Салазара, были развиты пушной и рыбный промысел, добыча золота и драгоценных камней. И там, как говорил торговец, мечтательно закатывая глаза, настоящую цену золоту, камням и пушнине никто не знал. Салазар возил на север дорогую обувь из тонкой кожи, по которой как раз Жюв и был большим мастером, различные ткани и пряности. А с севера вез драгоценные камни и золото. Всю эту ценную информацию он достаточно неосторожно выболтал нам, пока мы сидели за чаркой вина на постоялом дворе, где он остановился.