Вес Ремо смещается, в его глазах голод и жестокое желание, но тут открывается дверь в спальню, и входит доктор.

Это мужчина средних лет с седыми волосами и несколькими морщинками вокруг глаз и на щеках. Он улыбается мне, а его глаза переходят на Ремо, который смотрит на меня, сцепив руки на боку.

— Не обращайте внимания на моего мужа. Ему не понравилась моя шутка, и теперь он ворчит.

Я пренебрежительно машу рукой в сторону Ремо, и доктор нерешительно кивает.

Ремо проводит рукой по лицу, качая головой.

— Здравствуйте, я доктор Мурат Авчи.

— Госпожа Аврора Кэйн. — Я чувствую, как глаза Ремо впиваются в меня, когда я произношу это имя, и даже я ощущаю его влияние. В нем чувствуется тяжесть эмоций, ложь и ожидания, которые были разрушены.

— Я буду просто осматривать ваши раны. Вы не против?

Я киваю ему, и он начинает меня осматривать.

Каждый раз он спрашивает, не против ли я, чтобы он прикасался ко мне, смотрел на мою ногу, где ему пришлось поднять брюки. Я каждый раз отвечала "да", но не пропускала резкого дыхания Ремо и взгляда, прожигающего доктора насквозь.

По крайней мере, он старается держаться подальше, пока тот проводит осмотр.

Закончив, доктор начал укладывать свои вещи и протянул мне бумагу с лекарствами и кремом, чтобы я намазала раны.

— Надеюсь, вам станет лучше, миссис Кэйн.

— Спасибо, доктор Авчи.

Он улыбается. Ремо кивает головой в сторону двери, и охранник, стоящий снаружи, ведет доктора вниз по лестнице.

Когда я поворачиваюсь к Ремо, улыбка исчезает с моего лица.

— Ремо, как ты мог нести меня с наложенными швами. Дай-ка я посмотрю. Нам нужно промыть твои раны.

Я встаю с кровати, пряча улыбку, и, слегка прихрамывая, направляюсь в ванную, по пути морщась от боли, отдающей в ногу от лодыжки.

Достав аптечку, я поворачиваюсь к Ремо, который снял пиджак, галстук и рубашку. Он идет ко мне, демонстрируя свой накачанный пресс и загорелую кожу, покрытую волосами. Каждый его мускул выглядит таким сильным, таким тугим, что я понимаю: если проведу руками по его груди, то только умолю его безжалостно взять меня. Мой взгляд падает на ремень, застегнутый на брюках, куда ведет его V. Его черные брюки только еще больше подчеркивают его большое тело.

А потом мой взгляд фокусируется на повязке на его животе, и мое сердце снова замирает.

Ремо делает шаг в мое пространство, и я вынуждена поднять на него глаза.

— Позаботься о себе, Аврора. Перестань беспокоиться обо мне. Я же сказал тебе, я справлюсь с этим.

Я сужаю на него глаза, сокращая расстояние между нами.

— И я тоже могу, но ты меня совсем не отпустил.

Губы Ремо медленно складываются в мизерную улыбку, и он мягко приподнимает пальцем мой подбородок.

— Всегда сопротивлялась. Всегда немного упрямая, — бормочет он, его глаза вспыхивают, когда он опускается к моим губам.

Я вздыхаю и делаю вид, что отворачиваю лицо.

— Я тебе даже не нравилась.

Я пожимаю плечами, сдерживая ухмылку, когда он поднимает брови.

Его усмешка привлекает мое внимание. Его глаза сияют, осматривая все мое лицо, пока не останавливаются на моих губах.

Мое сердце стучит громче в ушах.

— Правда?

Он подходит ко мне ближе, и я отступаю назад, натыкаясь на мраморную стойку.

— Правда.

Я пожимаю плечами, пытаясь успокоить свое дрожащее сердце.

Ремо кладет руку мне на бедро и медленно проводит ею по спине, его пальцы скользят под корсетом, который я ношу, пока его рука не переходит на другую сторону бедра. Он резко притягивает меня к себе.

Я задыхаюсь, чувствуя, как его выпуклость упирается мне в живот.

Глаза Ремо темнеют, и все веселье исчезает с его лица.

Он медленно, мучительно двигает бедрами по мне, и мои глаза закрываются капюшоном. С моих губ срывается тихий стон, переходящий в мычание.

Он наклоняется и нежно кусает меня за ухо.

— Ты права. Ты мне не нравишься. На самом деле, я тебя ненавижу. Я ненавижу твою улыбку, твой смех, твои прикосновения. Ненавижу то, что вызывает во мне желание трахать тебя часами, позволяя моей безжалостной стороне победить тебя, чтобы ты принадлежала только мне. Я ненавижу ленточки в твоих волосах, которые я хочу использовать, чтобы связать тебе руки, пока я трахаю тебя до беспамятства. Я ненавижу твои каблуки, которые заставляют меня проводить руками по твоим ногам, пока я не достигну рая на земле.

С каждым словом Ремо его пальцы скользят по моему телу. Мои щеки пылают от желания, когда он рисует в моей голове картины, и я хочу, чтобы каждая из них стала реальностью.

Рука Ремо поднимается и касается моей щеки.

Затем он целует меня. От поцелуя исходит сильное, мощное и необработанное желание. Его рука обвивает мою шею, пока он не поворачивает меня лицом к зеркалу и не берет в руки ленту для волос и не развязывает ее. Мои волосы каскадом падают на спину, а он все это время не сводит с меня глаз через зеркало.

Затем медленно, но верно он связывает мои руки за спиной. Он расстегивает корсет и спускает его с моего тела. Я дрожу, моя грудь обнажена, соски напряжены до боли в розовых кончиках. Мои груди подпрыгивают, когда он притягивает меня к себе, используя ленту на моих руках.

— Они болят, Аврора? Может, мне лучше их поцеловать?

Я сглатываю, не в силах говорить от удовольствия, и киваю.

Взгляд Ремо останавливается на новых синяках вокруг моих ребер, глубокого уродливого красного цвета. Его челюсть дергается, и он выравнивает дыхание, как будто пытаясь скрыть тот факт, что вид этих синяков заставляет его терять контроль.

Его глаза темнеют, когда он протягивает руку и щиплет мой сосок. Я шиплю, пытаясь успокоить свое разгоряченное тело, но безуспешно. Ремо до крови терзает мои соски, затем быстро расстегивает брюки и позволяет им упасть, и я остаюсь в одних туфлях и нижнем белье. Он зацепляет пальцами бока моих трусиков, а затем разрывает их. Я задыхаюсь.

— Черт, я столько раз представлял тебя такой. Связанная своими гребаными лентами и отданная на мою милость. Посмотри, какой красивый розовый румянец на твоем теле.

От одного взгляда на чудовищно большое тело Ремо, нависающее над моим в зеркале, желание закипает у меня между ног, когда я стою перед зеркалом обнаженная.

Я выгляжу маленькой, ломающейся, покорной.

Я выпячиваю грудь, на моих розовых губах появляется небольшая улыбка..

— Ремо, — хнычу я, надавливая на его брюки. Мне нужно, чтобы он трахнул меня.

Он мрачно усмехается, а затем его пальцы погружаются в мою насквозь промокшую киску. Он извлекает из меня оргазм, от которого у меня по щекам текут слезы — он так долго отказывался от него, вытряхивая из меня все, что можно, прежде чем остановиться в самый нужный момент. Он делал это непрерывно, пока я не превратилась в умоляющее месиво. Пока он не сделал это.

Я слышу, как расстегивается его ремень, прежде чем он толкает меня к стойке, лента все еще держит меня в заложниках, а он поднимает мою голову, пока мы не смотрим друг на друга.

— Смотри, как я тебя трахаю.

Он вонзается в меня и безжалостно трахает.

Я кричу.

Ремо продолжает, забыв о своих и моих травмах. Я теряюсь в удовольствии, возбужденная тем, что нахожусь во власти Ремо. Ремо не трогает меня там, где мне больно, он держит меня нежно, несмотря на грубый трах.

Ремо развязывает ленту и выходит из меня. Я хнычу от потери, но он разворачивает меня и обхватывает руками за шею. Затем он поднимает меня, упирает мою задницу в край стойки, его огромные руки обхватывают мои бедра, и снова входит в меня.

И так продолжается до тех пор, пока мы оба не кончаем, оба тяжело дышим, а по всему телу у нас остаются красные следы.

Ремо весь в царапинах от меня, на шее у него засосы, а у меня следы от пальцев на бедрах. Мои запястья красные от ленты, а его засосы украшают мою грудь.

Я поднимаю на него глаза, и Ремо ухмыляется, позволяя своим губам коснуться моих губ.