Если щитовиков удастся быстро убрать, то гранатомётчикам, которые не профи, можно будет переходить на стрельбу. Тем более, что у вас к тому времени скорее всего уже закончатся гранаты. А те, которые по гранатам профи — будем смотреть по ситуации. Прошлый раз без гранат нам пришлось туго, так что посмотрим как сегодня пойдут дела с гранатами.

В этот момент началась пальба на южном берегу озера. По пяти или шести лодкам, только-только отплывшим от берега, кто-то открыл интенсивный огонь с берега, а сидящие в лодках стали лихорадочно отстреливаться.

— А вот и отряд Виталия решил выйти на арену войны, — удовлетворенно молвил Горыныч. — Удачно выбрал время.

Затем где-то через минуту началось то же самое на северном берегу, но масштабами поменьше.

— Неужели люди Виталия разделились, или же кто-то еще решил покусать финскую задницу в момент атаки? — удивился Горыныч. — Так, а вот и штурмовики пришли в движение. Дальше 50 метров никто ничего не делает. Ждем этой отметки. На 50 метрах могут начинать стрелять самые меткие и бросать самые дальнобойные.

— А где у нас отметка 50 метров? — спросил один из новеньких.

— По обеим сторонам перешейка из воды торчат два шеста, — сказал Горыныч. — Линия между ними и есть 50 метров до наших окопов. Даша, что там у нас с лодками?

— Семь на южном берегу и три на северном уничтожены, кто-то собирает трофеи. На южном берегу на лодке, а на северном — вплавь. Остальные лодки на подходе.

— Ну все, те, кто на берегу, — вы там сами крутитесь, а нам скоро будет не до вас, — распорядился командир.

Наконец первая шеренга подошла к обозначенной линии в 50 метров и тут же грохнули первые выстрелы, полетели первые гранаты.

— Ого, это кто у нас такой дальнобойный? Дальше 60 метров зафиндюлил, — удивился Горыныч.

— Извиняюсь, щас исправлюсь, — пробормотал смущенный Александр.

— Да нет, что ты — хорошо попал! — похвалил Горыныч. — Одного стрелка наповал. Так, два щитовика уже в минусе. А их стрелки как задергались — решили, что лучше спрятаться за спинами соседних стрелков. Так они скоро гуськом у нас начнут выстраиваться.

К тридцати метрам в передней шеренге щитовиков осталось только половина. Большинство упали раненые, а их стрелки прижались к земле, дожидаясь, когде те отлечатся, в то время как другие продолжали идти. Другие стрелки, чьих щитовиков убили, пытались пристроиться за спинами своих соседей, еще больше ломая строй. В этот момент начали быстро и точно метать гранаты Карим, Роман и Давид, как правило, укладывая их точно под ноги щитовикам. Иногда гранаты отскакивали от земли и улетали между ног щитовиков дальше, взрываясь уже под стрелками, толпящимися позади них.

Первая двойная шеренга, когда в них полетели гранаты, начала притормаживать, а щитовики второй наоборот слегка ускорились, чисто на инстинктах стремясь спрятаться за спинами впереди идущих. В итоге когда штурмовики прошли половину дистанции до окопов, интервала между первой и второй двойными шеренгами уже не было, и весь этот строй превратился в бестолковую толпу, в которой все жались друг к другу, надеясь спрятаться за телами своих соседей. Для гранатомётчиков наступило время забавы, когда и целиться-то особо не требовалось. Дальнобойщики давно уже перестали делать разбег и просто стояли на месте, бросая гранату за гранатой, лишь выглядывая поверх крыши, сверяясь с расстоянием и направлением на толпу.

Толпа при этом особо не рвалась вперед в основном из-за щитовиков, которые каждый шаг делали с трудом и просто стояли на трясущихся ногах. Обнаружилась еще одна ошибка того, кто придумал такой строй — стрелки вели огонь из-за спин своих щитовиков, постоянно долбя им выстрелами по ушам, ведь расстояние между срезом ствола и ухом щитовика оказывалось меньше полуметра. Некоторые стрелки яростно толкали щитовиков в спину, заставляя их шагать вперед, но только делали себе хуже, так как от таких толчков те просто падали вперед, спотыкаясь о разбросанные камни и оставляя своих стрелков без защиты. И поднять их обратно в строй уже не представлялось возможным, так как они либо быстро умирали, либо их уже не держали ноги от страха. Некоторые стрелки вырывали щиты у полностью деморализованных щитовиков и пытались ими закрыться, но при этом сами переставали вести стрельбу, другие начинали пятиться, пытаясь укрыться за спинами своих соседей. Оставшихся щитовиков — в основном из состава третьей шеренги — стрелки пытались вытолкать в первый ряд толпы, но те, увидев участь своих товарищей, просто падали на землю и отказывались вставать.

Изначально хорошая задумка с двумя двойными шеренгами, прикрытыми щитами, оказалась из рук вон плохо реализована хотя бы потому, что никто из участников этой операции никогда не пытался атаковать подобным образом. Эффективность подобных построений достигается лишь после многочисленных тренировок на полигонах, но кто же будет среди черных бандитов заниматься подобным, когда намного приятнее насиловать белых рабынь. В конечном итоге штурм, грозивший в самом начале стать последним для обороняющихся, превратился в форменное побоище наступающих. Толпа оставшихся на ногах бармалеев численностью приблизительно в пять десятков, так и не преодолела границу в 20 метров до окопов. Постепенно отступив к 30 метрам, все в итоге попадали на землю, укрывшись за телами своих мертвых товарищей, и открыли стрельбу по обороняющимся. Вот только они не учли, что прятаться за трупом стрелок может лишь от пули, и то, если она не летит в голову. А от гранаты такое укрытие не защитит.

К тому же у бармалеев работа над ошибками после первого штурма явно была выполнена плохо — процент тех, у кого было подключено автоматическое долечивание, оказался слишком мал. Возможно командиры слишком понадеялись на щиты, и это стало их ошибкой, так как ущерб от гранат, рвущихся со всех сторон, оказался настолько высок, что супостатам, залегшим за трупами, для того, чтобы умереть, совсем не обязательно было дожидаться, когда им в голову прилетит пуля после меткого выстрела. Через несколько минут такого лежания штурмовики обнаружили, что их состав сократился с пяти десятков до трех, и тогда самые трусливые или самые умные из них решили спастись бегством, дав пример остальным. Всего попыталось убежать десятка два тех, кто еще сохранил способность бежать. К тому времени у большинства гранатомётчиков, которые не профи, закончились выделенные им 20 гранат, и они перешли на стрельбу, благодаря чему половина вскочивших на нетвердые ноги снова упала, получив в спины град пуль. Особенно отличился при этом Карим, наконец-то дорвавшийся до Цербера и заваливший минимум троих. Около десятка бармалеев все-таки смогли убежать, но защитники этому не слишком сильно расстроились.

— Цепляйте щиты, у кого они есть, и идите добивать раненых и собирать трофеи. На берегу, что у вас?

— Кончаем последних и собираем трофеи, — ответил Артур.

— Кто-нибудь ушел?

— Две лодки с самого начала слегка отстали от других, и когда основную группу стали забрасывать гранатами, развернулись и уплыли обратно, — ответила наблюдатель.

— Артур, помни, если будут попадаться те, с кого не будут сниматься трофеи, отвозите их подальше от берега.

— Помню.

— Ну что там у нас, всех облутали? — спросил Горыныч у тех, кто бродил по перешейку.

— Да.

— Кто-нибудь сдался?

— Ни одного.

— Странно.

— Возможно, им мозги промыли, что сдаваться — это недостойно для настоящего правоверного мужчины и бла-бла-бла, — предположил Карим.

— Вполне, — согласился Егорыч. — Тогда всем мужикам работа по перетаскиванию трупов в кучу хотя бы на расстоянии в 60-70 метров от окопов. В этот раз далеко таскать не будем. Надеюсь сегодня они нас уже не побеспокоят.