— А когда, — продолжает тот, — ты всё-таки сдохнешь, я возьму всё, что от тебя осталось и скормлю свиньям. Но самое главное не в этом. Ты не будешь знать, когда это случится. Сейчас тебе страшно. Да, ты едва держишься на ногах от страха. Но пройдёт день, другой и ты устанешь бояться. А, может быть даже забудешь о том, что я тебе только что сказал. Начнёшь снова радоваться жизни и строить планы, и вот тогда я тебя и достану…

— Ты больной урод… — качает головой впечатлённый игрок, не замечая, что сигарета догорела до фильтра и теперь у него между пальцев торчит длинный столбик пепла. — Реально, больной урод…

Не поворачиваясь и даже не глядя на него, Хан делает резкий и хлёсткий взмах рукой и игрок, не выпуская стакана из рук, как подкошенный падает на пол.

— А может быть, — продолжает Хан, не глядя, на упавшего игрока, — я всё это сделаю с тобой уже сегодня. Не решил ещё.

Он поворачивается и не спеша двигает к выходу, демонстрируя своим видом уверенность и безнаказанность.

Начинается суматоха и небольшой кипеш. Подбегают охранники, Ирина и даже оказавшийся здесь же Серов. Мужик приходит в себя, ему оказывают помощь, осыпают ништяками, дарят золотую карту вип-клиента и кучу всего. А меня отправляют на перерыв.

Только я иду не в стаф, а подхожу к Серову.

— Виталий Андреевич, можно от вас позвонить?

— Чего? Больше неоткуда что ли?

— Мне на мобильный надо.

— На сотовый? Там как по межгороду звонок.

— Да, — раздражаюсь я. — Поэтому и прошу. А как, кстати, Хан сюда прошёл? Он же вроде у нас персона нон грата.

— Ну задержал бы его, раз такой умный. Что ж ты его отпустил? И клиента не защитил.

— Для этого у вас есть специально обученные люди.

— Больно ты умный! Иди звони. Не от меня, а из випа. Вон там. Скажешь, я разрешил.

Я прохожу в отдельный зал для важных особ и сообщаю охраннику, что мне разрешено. Захожу и набираю номер Топора.

— Ты чё на сотовый? — выражает он недовольство.

— Вопрос срочный.

— Что?

— Хана выпустили.

Повисает пауза.

— Точно выпустили? — наконец, спрашивает Топор.

— Может, сбежал, не знаю. Но сказал, что выпустили.

— А ты откуда знаешь?

— Он только что ко мне приходил.

— Вот сука… Ну всё! Кабзда ему! Тулик, всех сюда собирай! Да-да! Мухой!

— Георгий Никифорович, вы главное не торопитесь. Он наверняка ваших парней ждать будет. А то и сам нападёт, засаду устроит. Знает же, что ты рассчитаться захочешь.

— Ладно, обмозгуем сейчас. Благодарю, в общем.

— Стойте-стойте, мне человек нужен. А лучше два.

— Какой человек? — недовольно спрашивает он.

— Типа Черепа. Нормальные ребята, чтобы меня прикрывали. Телохранители, короче. Причём, с машиной.

Топор замолкает, обдумывая мои слова.

— Ну… резон имеется, конечно. Ладно. Черепа тогда и дам тебе. Пока одного только, сейчас каждый боец на счету, сам же видел, сколько этот пидор пацанов покосил. Разберусь с ним, тогда подумаем.

— Ладно, спасибо и на этом. Пусть тогда приезжает. Поспит здесь у меня в казино.

— Нах тебе это казино далось?

— Дельце есть одно. Закончить надо.

— Ну, смотри, — отвечает он. — Черепа пришлю, он на своей тачке будет. Только… это нихера не бесплатно.

— Ну, мы же вроде партнёры? Сочтёмся как-нибудь.

— Сочтёмся. Всё. Дорого здесь.

Он отключается, а я возвращаюсь в стафф.

— Ты где пропал опять? — злится Ирка. — Давай, за стол скорее.

Меня снова отправляют на блэк-джек.

— Не помешаю? — к столу подходит Галча, здоровается со мной и уважительно смотрит на хмурого пожилого игрока в бордовой шёлковой рубашке. Тот, не глядя на неё, кивком показывает, что не против.

— Благодарствую! — она чуть ли не приседает перед ним и раскланивается. Усаживается и аккуратно раскладывает перед собой фишки.

Полторы тысячи рублей. Не густо, прямо скажем. На этом столе минимальная ставка пять сотен, на что она только рассчитывает. Шла бы ты, тётя Галя, отсюда подальше. Со мной тебе лучше не садиться играть, ты ведь сюда явно за заработком приходишь, а я могу устроить только минус.

Галча ставит одну фишку и тут же проигрывает. Так происходит и со следующей раздачей, но её это, кажется, совсем не расстраивает. А меня — не удивляет.

А вот на третий раз ей приходит две десятки. И у меня десятка открыта. А следом в толпятся в очереди тузы. Чувствую их через шуз, но не могу пока понять, сколько их там. Пара точно есть.

— Разделить бы, — задумчиво сообщает Галча, обращаясь к соседу. Тот закуривает сигарету и вздыхает.

Ему здесь определённо скучно: его не радуют победы и не расстраивают поражения. Ему вообще, кажется, всё равно, что происходит за столом. Может, он не знает других развлечений и приходит в казино по инерции.

— Разделить бы, уважаемый! — повторяет она. — Сплит на десятках не сделать. Грешное дело.

— А? — дядька мычит в ответ, мол, от меня-то что требуется?

— Фишечкой не поможете? Ставку надо ещё одну добавить.

Он кидает ей фишку номиналом в пятьсот рублей, Галча сплитует десятки, и я на каждую кладу по тузу.

Дядька равнодушно пожимает плечами и хмыкает. Мне вдруг хочется помочь этой женщине с затюканным видом. Чувствую, что в казино она пришла не от хорошей жизни, в смысле, не от излишков. Подыгрывать я ей точно не буду, как это делал Рома раньше, а вот помочь всё же попробую.

Вытягиваю себе короля.

— Да ты ж мой зайчик! — Галча радостно подпрыгивает. Если бы не стол между нами, она бы точно кинулась меня обнимать.

Дядька безразлично наблюдает, как я сгребаю две его ставки по десять тысяч каждая, потом встаёт и отчаливает в туалет.

— И мне, пожалуй, пора, — Галча шустро сгребает свои фишки. — Ромик, сынок, хорошо сдал тёте Гале!

Она радостно подмигивает и отходит от стола, но тут же возвращается.

— Совсем забыла, дура старая, — её голос становится серьёзным, игривое настроение пропадает. Она наклоняется ко мне через стол и быстро шепчет.

— Урод этот мать твою опять избил. Нашёл у неё деньги. Большие деньги! — она округляет глаза, демонстрируя, видимо, высоту кучи. — Отнял всё и из дома грозился прогнать.

— Жилплощадь на нём числится? — у меня внутри натягивается пружина ярости. Раздавил бы этого урода прямо сейчас.

— На нём, — вздыхает Галча. — От бабки досталась.

— Мать сейчас с ним? — замечаю, что издалека Серов наблюдает за нашим разговором.

— К соседке ушла с ребятами. Но решать вопрос как-то надо. Правда, сейчас с ним ничё не решишь. Нажрался в лохматину. Раньше, чем к обеду не очухается. А, может, и к вечеру только.

— Я понял, — задумчиво киваю я.

— Хороший ты парень, Ром, — Галча произносит комплимент с грустью и усмешкой. — Был бы чуток постарше, эх, замутили бы мы…

Ну да, чуток. Самую малость.

— Сколько есть фишек? Ставьте все в анте! — быстро говорю ей.

— Что? — она замирает. — Зачем?

В её голосе и позе нет недоверия, только непонимание.

— Ставьте. Хорошо сделаю.

— Ааа, — понимающе кивает, ныряет в карман и вываливает на стол стопку разноцветных фишек. — Девять тысяч хватит?

— Ставки сделаны, ставок больше нет!

За пять быстрых раздач я превращаю её капитал в почти триста тысяч рублей.

Галча смотрит на меня ошалевшим взглядом.

— Сколько на лапу? — одними губами спрашивает она.

— Берите-берите, всё ваше! — подмигиваю ей. — Матери там если что помогите. Словом, делом, больше ничего не нужно.

К столу возвращается унылый дед в шёлковой рубашке, и Галчу сдувает лёгким морским бризом.

— Ром, на руль потом сразу встанешь, — Ирина появляется, оставляет сообщение и тут же исчезает, как будто избегает меня.

После рулетки я перехожу на покер, и задерживаюсь на одном столе на четыре смены подряд — пока у троицы толстосумов не заканчиваются запасы фишек.

К середине ночи я напоминаю себе раздаточную машину. Я уже не слежу за эмоциями и микромимикой игроков, мне просто некогда, да и не интересно. Шаффл, раздача, выигрыш, шаффл, раздача, выигрыш. Мой, естественно. И так раз за разом. Зато можно не думать о Хане…