Ловлю в их взглядах удивление и даже недоумение. Через секунду мне под ребро прилетает резкий удар резиновой палкой, меня скручивают точно так же, как Хана, и волокут к выходу.

— Есть! — кричит один из служителей порядка.

Первый раз в казино я пришёл с Киром. До этого мы часто пересекались на общих тусовках. Любая встреча тогда стандартно завершалась покером. Играли обычно на интерес или мелочь. Самое интеллектуальное развлечение. Ну не в шашки же играть с бокалом в руке…

— А на бабки не пробовал? На нормальные ставки, имею в виду. Такой адреналин, похлеще секса может накрыть.

С последним у меня на тот момент было не особо активно — с женой в постоянной ругани и перманентном состоянии развода. Я был выселен на диван и всё чаще задавался вопросом — а оно мне вообще надо, и верной ли дорогой иду, господа.

Так что Кир попал на благодатную почву. Мне нужна была альтернатива, и вариант с игрой оказался идеальным.

Должность рядового социолога не позволяла влиться в новое хобби с размахом, так что я влез в долги и кинулся изучать тему. Проигрался в ноль, занял, отбил, раздал долги, снова по нулям, займ, выигрыш, слив.

Основной плюс такой круговерти был в состоянии эйфории, которое бывало покруче, чем от алкоголя. Ну, а ничего сильнее я никогда и не употреблял. А ещё на удивление, семейная жизнь стала более спокойной. Супруге понравились периодические выигрыши, которые я презентовал как внезапные премии на работе. И мы даже решились на ребёнка.

Так что я настолько погрузился в новое увлечение, что всю жизнь подстроил под него. Игра, порой до утра, работа, в обеденный перерыв прикорнуть на кухне украдкой. Занять до зарплаты, раздать долги, быстро закинуть в себя макароны и снова играть.

Я жил от игры до игры. И в определённый момент понял, что сам себе уже не принадлежу. Мной управляет азарт. И вот тогда в мою жизнь вошла психология.

К тому же через несколько лет активной ночной жизни стало понятно, что мне нужен более серьёзный запасной аэродром. Вариант «сегодня густо, а завтра — отдавай долги с копеечной зарплаты» меня не устраивал. И очередной выигрыш я отнёс в вуз на второе высшее, на только что открывшееся направление психологии. Пошёл, так сказать, ва-банк.

Помимо того, что направление казалось перспективным, я хотел научиться управлять своим азартом. Знал, что могу. Нужно только найти подход.

В новой профессии я освоился достаточно быстро. Теперь я мог сам регулировать заработок: сорвал куш — устраиваю выходные, несу жене и дочке подарки или вообще улетаем во внеплановый в отпуск, слил наличку и заначку — набираю побольше клиентов.

У моего «того первого раза» с Киром и нынешней ситуации было ключевое отличие. То, что поднимало настроение, внушало оптимизм и давало ощущение, что я — хозяин ситуации, а не наоборот.

Мандраж, адренал, мурашки, табуном пробегающие по моему телу и уверенность в том, что игра будет моей. Я хозяин, и я смогу соскочить в любой момент. Вот, чему я хотел научиться в прошлой жизни и чего так и не смог достичь.

А то, что творится со мной теперь… я толком ещё и не осознал, не понял этого, но, кажется, это просто что-то невероятное. Ладно, попробуем разобраться…

Мы идём тем же путём, каким попали сюда. В ресторане пусто и темно, Ингу не видать. Веселье закончилось, начались суровые ночные будни.

На улице на месте таксистов стоят милицейские бобики. Выискиваю взглядом своих компаньонов, но азербайджанцы как испарились. Или они не так интересны для задержания.

— Грузим! Быстро! — мужчина в черной водолазке и джинсах раздаёт короткие указания. — Этих ко мне, — машет в мою сторону, и меня запихивают вместе с Ханом в одну машину.

Капец! Он же меня загрызёт, наручники его точно не остановят. Он прожигает меня взглядом, но в ментовском «бобике», похоже, он нападать не будет.

— Потом добазарим, — бросает он и отворачивается к окошку в двери.

Мы сидим долго. По звукам, доносящимся с улицы, понимаю, что нас погрузили первыми, и мы ожидаем, пока заполнятся остальные машины. Наконец, выезжаем.

Сержант заводит движок и салон наполняется знакомой мелодией.

Чинг, Чинг, Чингисхан

Хей райтер, хо лойте, хей райтер,

Иммер вайтер

Про Чингисхана в тему, конечно. Пока мы трясёмся по ночному городу, пытаюсь проанализировать ситуацию. Самый очевидный плюс — я больше ничего не должен Ильдару. На этом положительные моменты заканчиваются.

То, что Хан собирается поквитаться за пробитую голову, совершенно очевидно. Краплёная колода и минутка фрейдизма мою вину не облегчают, но и не особо утяжеляют, я думаю. Хотя маму упоминать не стоило. С другой стороны, если бы не упомянул, может, уже с перерезанным горлом бы валялся. Хрен его знает, что у него на уме.

Возле отделения ситуация повторяется в обратном порядке. Сначала разгружают остальные машины, а потом уже открывают двери нашей. Будто специально ждут, когда этот упырь вцепится мне в глотку.

Нас ведут по коридору, меня — первым, Хана — за мной. Его заводят в обезьянник, но к моему удивлению, передо мной дверь закрывают и мы движемся дальше.

— Здесь жди. — С этими словами мой конвоир вталкивает меня в помещение.

Я осматриваюсь. Стол, заваленный бумагами, сейф, шкаф, за стеклянными створками которого также высятся стопки папок. На втором столе у стены печатная машинка. Комнату освещает голая лампочка. Прислушиваюсь — шаги удаляются.

Чего мне тут ждать, никто не сказал, так что решаю изучить обстановку. Прохожу до стола, заглядываю в папки, но все они перевернуты лицом вниз. Под пепельницей, полной окурков, мятый листок.

Руслан Каратаев, 21 год.

ул. Ленина

Что там у нас на Ленина? Точно, там же мать моя живёт.

Руслан. Русик.

Не про него ли Инга говорила, что он мой приятель, и что он что-то в казино мутит.

Хотя, может, и совпадение. Город не маленький, Русланов здесь может быть куча. Да и не факт, что он на улице Ленина проживает. Может, там его место работы. Или это вообще совершенно другой Руслан.

Справа от входа стоит старый, потёртый диван. Посмотрев на него, я осознаю, что дико устал. Так что выбрасываю из головы этого неизвестного Руслана и падаю на продавленную подушку. Сидеть в наручниках жутко неудобно, руки затекают и начинают болеть запястья. А хозяина кабинета, как назло, всё нет и нет.

Пора бы уже ему появиться. Я прикрываю глаза. Или пусть придёт конвоир и снимет браслеты… Придёт… пусть… Голова делается тяжёлой и я заваливаюсь набок, осознавая сквозь окутывающую меня темноту, что сейчас не смогу даже пальцем шевельнуть… Даже… пальцем… Я отрубаюсь…

Чёрт, сколько же я проспал? В глаза бьёт яркий свет. Проходит какое-то время, прежде чем я понимаю, что это не солнце, а лампа, направленная прямо на меня. Я не вижу того, кто её держит, но по тонкому аромату духов понимаю, что в комнате женщина. Или она здесь была, пока я спал.

Как я вообще мог уснуть в таких обстоятельствах? Шея неудобно затекла, руки онемели, левую ногу искололи иголки. С трудом отрываю голову от подушки и сажусь более-менее вертикально, но встать пока не могу. Да и не уверен, что мне это нужно.

— Давай-давай! — раздаётся из-за лампы женский голос. — Я тебя поднимать не буду. Сам, сам. Ты можешь, я в тебя верю, Роман Александрович!

— Ты? — щурюсь, пытаясь разглядеть девушку и убедиться, что я не ошибся. — Что ты-то здесь делаешь?

Она не отвечает. Выключает лампу и проходит к столу.

На ней всё то же черное платье, но сверху накинут милицейский китель, с погонами и четырьмя звёздочками на каждом. Товарищ капитан.

— А как товарищ в женском роде? — спрашиваю я, вставая с дивана и разминая плечи. — Товарка? То есть ты товарка капитан? Или товарка капитанка?