Помню, когда отец рассказал матери о том, что у него есть сын на стороне, она очень удивилась, все еще внутренне надеясь, что это шутка. Ведь как такое может быть? Это не в нашей природе.

Спустя несколько месяцев в особняк прибыла эта женщина с малышом на руках. Я тогда был совсем маленьким, но всё равно все еще отчетливо помню этого запуганного мальчика с большими глазами, наполненными слезами. От него веяло знакомым запахом, чем-то похожим на отца. Но что меня озадачило больше всего, это то, что стоящие передо мной персоны не относились к рядам волков, их второй ипостасью был хитрый и гордый кошачий род.

Поначалу осознание того, что у моего родителя был роман вне нашей семьи, очень больно ударило по детской гордости, вот почему я активно делал вид, что этого чернявого недоразумения и вовсе не существует. Матушка тоже не с самого начала приняла их существование в нашей жизни, поселив кошаков в противоположное крыло особняка. Но вся эта вражда длилась недолго, так как родительница имела тонкую и добрую натуру, и в итоге она сдалась. Я же не разделял ее поступок, все еще дуясь на всемирную несправедливость.

Тем временем Альв рос и постепенно вливался в жизнь в огромном родовом особняке. Меня же бесило все в нем: эта раздражающая наивность, нескрываемый интерес ко всему вокруг, тихая кошачья походка, излишняя активность и умение располагать к себе всех вокруг. Сколько же усилий мне пришлось приложить, чтобы альфа обратил на меня внимание. И стоило лишь этому кошачьему комку несчастья появиться в доме, как он тут же стал любимчиком отца, который частенько баловал мальчишку. Злость выматывала меня изнутри, а несправедливость сдавливала все в груди, заставляя глубокими ночами изливать все свои чувства в ни в чем неповинную подушку. Зато следующим утром становилось немного проще, и я уже с новыми силами переживал новый день.

Однажды я все же решился и спросил альфу, почему же все так несправедливо. На что он ответил:

— Послушай, Лодин, я очень горжусь всеми твоими достижениями. Непременно, ты моя гордость и самая настоящая кровь и плоть, но ты с самого рождения был слишком взрослый. Смотря на тебя, я не в силах относиться к тебе, как к неравному себе, и даже не смел пытаться избаловать, как маленького ребенка, которому так нужна ласка и родительская любовь. Тогда как твой младший брат оказался полной твоей противоположностью. Но помни, я вас обоих люблю одинаково, — в тот момент последняя его фраза очень больно резанула мое детское сердце, заставив впервые расплакаться перед взрослыми.

А я ведь думал, чем послушнее я буду, тем сильнее меня будут любить. Мне хотелось стать тем, кем родители были бы в состоянии гордиться. Но стоило этого достигнуть, как я почувствовал, что потерял что-то очень важное, и уже не знал, как жить иначе.

Конец моему терпению настал через несколько месяцев после этого разговора. Именно тогда я впервые полноценно перевоплотился в волка, пропав на несколько дней в лесу, охотясь за диким мелким зверьем. Потеряв нить времени, я совсем позабыл обо всем, полностью отдавшись звериным инстинктам.

И вот, охотясь на очередного кролика, меня вдруг что-то сбило с лап и повалило в густую высокую траву. С рычанием я было вскочил, но почувствовал острую боль мелких зубов на своей спине. Сбросив мелкого наглеца, уже хотел показать глупцу где его место, как вдруг в нос ударил знакомый запах. Передо мной предстал испуганный пушистый кошачий комочек, который плотно прижимал ушки. Он был размером с обычного котенка, намного меньше меня. Заметив то, что я на него не нападаю, самозванец, который теперь считается моим братом, вернулся в двуногую форму с выкриком:

— Братик!

Без понятия, что пуще меня тогда удивило. То, что он перевоплотился в столь раннем возрасте, или же то, что ему хватило наглости назвать меня братом. Но после этого дня я начал изредка наблюдать за ним. Да, мы не стали идеальными братьями, и частенько возникали ссоры на пустом месте, да и частые драки не шли на пользу решению всех проблем, но постепенно мы сближались. Спустя два с половиной года моя матушка умерла, так и не сумев окончательно смириться со всем этим. Что же касается родительницы Альва, та оказалась довольно сносной, но ветреной женщиной, которая частенько пропадала из дома. Она не рвалась к званию законной жены отца, и ее не интересовала власть или богатство, она предпочитала этому свободу. Собственно, что не был в состоянии ей дать мой… наш отец, так как являлся вожаком всей стаи. Вот почему, как только ее сыну исполнилось десять лет, она сбежала окончательно.

Помассировав переносицу, я устало отбросил голову назад, от легкой усталости прикрыв веки. Прогнав все мысли и воспоминания, вслушивался в шум внешнего мира. Неожиданно в носу защипало, улавливая совершенно незнакомый притягательный аромат, который взбудоражил не только тело, но и мирно спящего внутри волка.

Я думал, что больше никогда не испытаю эти чувства, и все же я действительно… Это не просто аромат, не дурман или мимолетное наваждение, это запах, которому невозможно противиться. И с каждой минутой он становился всё более отчетливым, пока на мгновение не застыл за дверьми в нашу палату. Сдерживаюсь из последних сил, все так же не открывая веки и жадно глотая воздух ртом, лишь бы хоть немного успокоиться. И вот, когда дверь наконец отворилась, я даже не заметил, как вскочил, целенаправленно направившись к гостье. И каково же было мое удивление, когда передо мной предстала Лина.

Она испугано уставилась на меня, прижимая к своей груди уже заметно подросшего Ивара. Но из-за этого ее запаха, я никак не мог почувствовать аромат собственной кровинки, вот почему наклонился к нему, жадно вдыхая воздух совсем рядом, наконец, уловив его.

— Лодин! — раздался раздраженный вопль друга. — Я же предупреждал тебя, если не будешь соблюдать постельный режим, запрещу тебя навещать!

— Старческим склерозом не страдаю, и все прекрасно помню. Но и ты пойми и стань на мое место, мой ребенок рядом, после долгой разлуки, — ответил я, умолчав о том, как меня тянет к этой деве.

После очередного осмотра я устремил взгляд в сторону посетительницы, сидящую в кресле и смотрящую пристальным взглядом на Альва. Как можно было быть таким слепым, сравнивая ее с Ингрид. После того, как я очнулся от комы, все вокруг начало восприниматься немного иначе. Даже та самая Лина казалась незнакомкой. И как я мог не заметить раньше, насколько же она отличается от волчиц. Миниатюрная, хрупкая, беззащитная, без каких-либо пышных форм, тонкие длинные пальцы, милое личико. А этот чудный запах, раньше он был совершенно иным. Откуда столько чувств? Почему я испытываю столько восторга от одного лишь созерцания её? Что здесь вообще происходит?

Из раздумий вывел тихий, ласкающий слух голос:

— Альв, — она звала другого, не меня, что вызвало рокочущее нарастание гнева глубоко в груди. — Альв!

Разговаривающий до этого с медсестрой медик замолк, обернулся к ней:

— Госпожа Лина, сколько бы Вы его ни звали, он Вас не услышит, — проговорил он, направившись к обсуждаемому и осторожно коснувшись его плеча, привлек к себе его внимание.

Тот тут же обернулся, удивленно уставившись на шокированное и растерянное личико Лины. В ее глазах плескалась вина вперемешку с сочувствием. Так и хотелось подойти и сказать, что она ни в чем не виновата, что я обязательно верну Альву слух. Но вдруг я встретился с полусонным взглядом моей миниатюрной копии. Он тут же встрепенулся, протягивая ручки в мою сторону. Как только Лина это заметила, она поставила ребенка на ножки, и он тут же устремился ко мне, неуклюже шлепая ножками по полу.

В этот момент меня переполняла гордость за свое чадо, которое так повзрослело с того момента, как я его в последний раз видел. Приняв в свои распростертые объятия Ивара, прижал себе, уткнувшись носом в макушку, шепча:

— Умница! Я горжусь тобой, я тебя очень сильно люблю, никогда не забывай это. Как же я скучал, мы обязательно наверстаем упущенное время. Никогда не позволю никому тебя у меня отобрать.