Погрузившись в собственные раздумья, не заметила, как кто-то подкрался ко мне сзади и хорошенько приложил по затылку чем-то твёрдым и тяжелым. Перед глазами все поплыло, и я невольно стала оседать, погружаясь в темноту.

Ох, отчего же так голова болит?

Очнулась я от яркого света в лицо. Глаза открывать не хотелось, а в затылке била пульсирующая боль. Что произошло? В голове будто каша из происшествий, но ничего конкретного выудить так и не получается.

— У-у-у… — провыла я, чувствуя наступающую головную боль.

Но тут все воспоминания пробрали меня насквозь, заставив резко обрести сидячее положение со вскриком:

— Ивар!

— Ооо, ты очнулась, — раздался со стороны знакомый голос.

Множество мурашек пробежало по спине, но стоило мне обернуться на источник звука, как я застыла с немым, незаданным вопросом. Справа от меня, в кресле, сидел Альв, младший брат альфы, который мило улыбался, держа в руках старую потертую книгу.

— Что происходит? — настороженно и одновременно гневно я задала ему вопрос.

— В каком смысле? — озадаченно переспросил мой собеседник, продолжая фальшиво улыбаться.

— Как я здесь очутилась?

Вопрос был задан автоматически, перед тем, как я скользнула беглым взглядом по незнакомой мне комнате, заметив при этом, что за окном уже вовсю сияет солнце.

— Тебя рано утром садовник нашел.

— Но почему тогда он сообщил о своей находке не Подину, а тебе?

— А ты бы предпочла его компанию моей? — вопрос был задан с каким-то мимолетным раздражением, которое тут же сменилось наигранной обидой. — Увы, глава стаи занят поисками своего наследника, и потому не заметил твоей пропажи. Вот такая реальность тебя устраивает?

— Где мы находимся? — ответила вопросом на вопрос я.

— Это моя детская комната, — с печальной улыбкой проговорил он, осматривая столь знакомую ему обстановку. — Сколько же лет прошло с того момента, как я в последний раз был здесь? Лет сто? Двести? Нет, наверное, все же меньше.

Услышав это, я тяжело сглотнула, снова окинув комнату взглядом. Она мало походила на детскую, больше смахивала на гостевую, да и то с небольшой натяжкой. А все потому, что она была слегка темноватой: скромный ковер, пустующий шкафчик в углу, бордовые тяжелые шторы. И спрашивается: где же игрушки или яркие стены? Куда все подевалось?

Неожиданно желудок заворчал, из-за чего я неловко прикусила нижнюю губу.

— Ладно, распоряжусь доставить тебе завтрак, а дальнейшие вопросы оставим на потом.

И тут меня оставили совершенно одну, чем я и воспользовалась, потянувшись в карман, чтобы проверить, на месте ли моя вчерашняя находка. Но, увы, кольца не оказалось на месте. Сглупила, знаю. Но повернуть время вспять я не могу.

Также пропал телефон, который был всегда при мне.

Но сколько бы я ни хотела, чтобы он появился передо мной сейчас, все было без толку. Вот почему я перевела свое внимание на более полезное занятие. Пусть с Альбом мы знакомы немного, но и немало. Да и все это время он относился ко мне относительно положительно. Но какое-то странное чувство тревоги заставляло все проверять по нескольку раз, чтобы точно убедиться в правдивости его слов.

Встав с кровати, осторожными шажками подошла к окну и узрела знакомый пейзаж, только немного с другого ракурса. Из груди вырвался вздох облегчения, то ли из-за того, что слова младшего брата Лодина подтвердились, то ли потому, что этот особняк дарил хоть какое-то чувство безопасности.

И ведь смешно звучит. Здесь на меня столько раз устраивали покушения, а я радуюсь, что все еще нахожусь здесь, чувствуя себя в безопасности. Бред!

Потом меня заинтересовала одна из полочек шкафа, уставленная несколькими книгами. Все они выглядели довольно громоздкими, толстыми, и вряд ли бы ребенок захотел их почитать или хотя бы полистать. Проводя пальчиком по корешкам, читала названия: «Расоведение», «Виды религиозных культур», «Этикет», ну, и, наконец, «Энциклопедия ядовитых растений».

Именно последняя книга заставила напрячься и воровато оглянуться, чтобы в следующую минуту раскрыть ее и озадаченно уставиться на содержимое. Не удержавшись, губ коснулась легкая улыбка.

Даже не знаю, как все это воспринимать, но сразу же после форзаца и нескольких страниц, заполненных серым однотонным текстом, был вырезан ровный квадрат по форме листка. Не помню точно, как это у нас называлось, вроде, книга с секретом. Но общий ее смысл в том, что под видом книги можно замаскировать то, что ты не хочешь показывать другим.

И вот передо мной предстала детская сказка «Юный Принц». Она была знатно потрепана, да и яркие цвета немного выцвели со временем. Вынула ее, и от улыбки след простыл, так как на самом дне лежали фотографии Ингрид. Но не все они были целые, некоторые явно являлись вырезками.

Вот она кушает, здесь кому-то весело улыбается, а на этой спит… Какой кошмар, он что, сталкер?

Множество мурашек пробежалось вдоль спины, вызывая панику и дрожь в пальчиках. А фотографии, где она целует младшего из Картов, ввели меня в очередное недоумение. Тут же нашлась тонкая цепочка с кулоном, на котором надпись гласила о вечной, неугасаемой любви.

Совсем ничего не понимаю.

Из коридора послышались быстрые шаги, которые послужили толчком. И вот, когда дверь с грохотом открылась, я снова лежала в кровати, а недавняя находка мирно покоилась на своем месте. Вот только вошедший гость был не Альв, а раздраженный и взбешенный альфа.

— Кто ты такая? — яростно рычал он.

— Не понимаю, о чем ты, — нахмурившись, ответила, чувствуя опасность и подвох.

— Пришли результаты анализа лекарства, в котором ты якобы случайно нашла яд, — ухмыльнувшись, мужчина потер переносицу, а затем в очередной раз взглянул на листок в своих руках. — И знаешь, что самое удивительное? Не то, что ты определила яд, а то, что даже от одной его капли любой бы на твоем месте тут же отправился в загробный мир. Вот почему я задаюсь очередным вопросом: почему же ты все еще жива?

От услышанного меня тут же бросило в холодный пот, а затем в гнев. Ведь он не спрашивал, как мое самочувствие, и не благодарил за помощь, а упрекал в том, что я все еще хожу по этой грешной земле. Но не успела я ответить, как он продолжил свой монолог:

— Также мне известно, что у тебя нет второй ипостаси. Ты не помнишь ничего, ну, или же усердно играешь роль потерявшей память. Еще все эти странные вопросы о культуре и жесты — они совсем не такие, как у любого из оборотней. Скажу больше: твои походка и мышление, Лина, они иные. Ты хоть и ходишь плавно, но каждый твой шаг будто продуман на сто шагов вперед. Ты не вспыльчивая, как наши женщины. Так кто же ты? Врагом моему сыну ты не являешься, я уже в этом убедился, но откуда ты? Что тебя привело сюда? И не говори, что не помнишь ничего — не поверю.

Тяжело вздохнув, он устало присел в свободное кресло, и лишь сейчас я заметила усталость в его взгляде и темные круги под глазами. Будто за ночь он постарел на несколько лет, потеряв все краски, угаснув, как огонек догорающей свечи.

— Я… — хотела было выложить все как есть, но тут же запнулась из-за резкой острой боли в области сердца.

Задыхаясь, жадно хватала воздух ртом, чувствуя, как взволнованный глава стаи осторожно придерживает меня за плечо, активно что-то спрашивая.

Мысленно ухмыльнулась, принимая жестокие правила этой игры, в которой мне запрещено рассказывать о своей жизни. Так как тогда все шансы на возвращение оборвутся на моей глупой, бессмысленной гибели. Можно, конечно, еще предположить, что это был всего лишь откат от принятого вчера яда или какая-то непонятная болезнь. Но все это маловероятно.

И каково же было мое удивление, когда вдруг Подин сказал:

— Это из-за того, что ты хотела что-то сказать мне? — дождавшись кивка, он тут же где стоял, там и уселся на пол, зарывая пальцы в собственные светлые волосы.

— И почему я не удивлен? Наверное, это потому, что все, связанное с тобой, само по себе странно.