– Вот и докатался наш Саня на товарных вагонах!.. – тихо произнёс один из мужчин, кивнув при этом на гроб.

– И ведь не мальчишкой он был!.. Как-никак, а шестнадцать годков парню стукнуло! Мог бы и за ум взяться!.. – сокрушённо покачал головой второй.

– Степаныч, прекращай! О покойниках, либо хорошо, либо ничего!..

Едва автобус остановился на нашей улице, как мы с братом тотчас выскочили из салона, помчавшись в сторону своего дома. Тут-то и попал я под горячую руку своей мамы, поджидавшей меня возле калитки.

В первую очередь, мне влетело за то, что не отпросился, не предупредил близких и родных о предстоящей поездке. Мама вовсе не догадывалась о том, что мы и сами не знали, куда именно собрался вести нас дядя Миша. А если б и знали, то ни в жизнь не согласились бы на ту поездку.

Везёт Игорю. Его мама, тётя Нина, всегда была более снисходительна к нашим детским шалостям и безобидным забавам, потому Игорь и обошёлся самым мягким наказанием, точнее, того наказания вовсе не было.

Спросите: по какому такому поводу я, взрослый мужчина, вдруг вспомнил о своих детских страхах и переживаниях?

Дело в том, что совсем недавно мне пришлось случайно оказаться на той самой улице, под названием Лагода. Повинуясь какому-то внутреннему влечению, замешанному на страхе и любопытстве, я прошёл данную улицу фактически от начала и до самого конца, оказавшись во двор той самую больницы, которую помнил с самого детства. Точнее было бы сказать, я оказался возле её развалин. Бывший больничный комплекс, некогда состоящий из трёх или четырёх многоэтажных корпусов и всевозможных пристроек, ныне оказался абсолютно разрушен и заброшен. Словно после бомбёжки, перед моим взором предстали лишь останки кирпичных каркасов, без каких-либо крыш, с пустыми глазницами окон. С некоторой грустью и ностальгией, я обошёл те развалины по кругу. Вспомнил дядю Мишу, свою улицу на окраине города, друзей, родных и близких мне людей. Не забыл я и о бывшем морге, о том самом подземелье, со ступеньками, уходящими куда-то вниз.

Приземистое кирпичное сооружение, осталось на прежнем месте. Вход в то подземелье был частично завален землёй и каким-то мусором. Ох, как мне захотелось попасть вовнутрь, своими собственными глазами увидеть то самое полумистическое место, о котором я столько слышал и в котором так ни разу не побывал. Причём, мои детские страхи, всплывшие в памяти, ещё сильнее возбуждали и преумножали моё воображение, рисующее самые невероятные картинки.

Ближе к вечеру я вновь вернулся на улицу Лагоды. На сей раз, в моём распоряжении была лопата и ломик. Как не крути, а мне очень хотелось вновь пощекотать свои нервы.

По телосложению, я отношусь к невысоким мужчинам. Тем не менее, по специфике своей нынешней работы, я умудряюсь с регулярным постоянством биться своей макушкой о какие-то препятствия, горизонтально проложенные трубопроводы, верхушки подвальных или чердачных проёмов… Кто знает, будь я повыше, наверняка заметил бы то или иное препятствие, возникшее прямо перед моим взором. Наверняка пригнулся, наклонился, тем самым избежав неприятных и весьма болезненных столкновений. А нет!.. Полагаясь на свой невысокий рост, с полной уверенностью, что непременно проскочу, я то и дело цепляю своей макушкой какое-то бетонное перекрытие или металлическую опору. Это уже потом, когда потирая свою разбитую в кровь голову, я понимаю, что вновь не рассчитал свои «внешние габариты».

Вот и на сей раз, освободив дверь «подземелья» от всевозможного хлама, я спустился в тёмное подвальное пространство и тотчас зацепил своей головой какое-то деревянное перекрытие. Матюгнулся, схватившись за ноющее темя. Поднял с полу фонарь, выскочивший от удара из моих рук. И тут, в свете того самого фонаря я вдруг увидел дядю Мишу в компании с четырьмя мужчинами в строгих костюмах. Тех самых, которые в детстве забирали гроб из данного морга. В полумраке погреба они смотрели на меня пристальным, немигающим взглядом. Когда ж те призраки двинулись в мою сторону, я непроизвольно попятился к выходу.

– Пацан, какого чёрта ты здесь делаешь?.. – раздражённо рявкнул на меня дядя Миша. – …А ну, живо в автобус!

И я как шестилетний босоногий мальчишка бросился к выходу…

Открыв глаза, потёр разбитую в кровь голову. Осмотрелся.

Выходило так, что я попросту потерял сознание, долбанувшись своей башкой о деревянное перекрытие. Дабы не испытывать более судьбу, я метнулся к выходу. Ни разу не оглянувшись, постарался побыстрей покинуть помещение бывшего морга…

Сегодня воскресный зимний день, как писал классик: мороз и солнце, день чудесный.

Возвращаясь с «Птичьего рынка» прилично подмёрзшими, мы с супругой выходим на трамвайную остановку.

Название «птичий» скорее народное, нежели официальное. Потому как в повседневные, рабочие дни – это обычный вещевой и продуктовый базар. Лишь по воскресеньям данная торговая площадь превращается в своеобразную выставку различной живности: от аквариумных рыбок, до лошадей и коров. Кроме того, по воскресеньям здесь можно приобрести различные корма и прочие аксессуаров для «братьев наших меньших».

Уж третье воскресенье к ряду мы посещаем этот самый рынок. Нет-нет, мы вовсе не ищем какую-то редкую или особо модную породу кошек. Главным критерием наших поисков по-прежнему остаётся обычный котёнок серо-полосатой окраски, желательно мальчик.

Повторюсь, на дворе начало февраля, приличный морозец, потому и выбор котят на торговых рядах не слишком-то и большой. Домашние питомцы спрятаны в различные корзины, коробки, ящички, укрытые полушубками, шалями, тёплыми одеялами или покрывалами. Медленно продвигаясь по рядам, мы заглядывали в каждую из тех корзинок. Внимательно осматривали содержимое тех утеплённых коробок. Котята на любой вкус и цвет. Однако нам, уж третью неделю так и не попадался на глаза именно тот котик, которого мы, собственно, и ищем. Лишь сегодня, на четвёртом или пятом ряду нам всё же улыбается удача. Супруга берёт в руки серо-полосатую кошечку. Та жалобно мяукнула и всеми силами потянулась к ней…

Повторюсь, изначально мы планировали обзавестись именно котиком. Однако кошечка выглядела настолько ласковой и беззащитной… В общем, из своих рук мы её более уже не выпускали.

Дождавшись трамвая, мы входим в салон. У меня за пазухой тёплый и мягкий комочек. Та самая серо-полосатая кошечка, которую мы нынче облюбовали на торговых рядах. Имя мы ей ещё не придумали, пока что на просто кошечка, киса, маленькая кисуля.

Едва я присел на свободное место, из-под полога моей куртки вдруг высунулась немного сонная, полосатая мордочка, с большими ушами. Та мордочка тщательно обнюхала меня, глянула в трамвайное окно, и будто успокоившись, вновь вернулась под куртку. Притихла. Наверно уснула. Дабы не тревожить спящую, я и сам постарался поменьше двигаться. Глядя в окно, о чём-то задумался. На память невольно пришли некоторые события двадцатилетней давности, когда мне на руки вдруг забрался точно такой же серо-полосатый котёнок. Ну, быть может, на пару месяцев постарше нынешней киски.

Жили мы тогда в заводском общежитии. В те времена я ещё курил, потому и приходилось мне периодически выходить из комнаты на перекур. В конце длиннющего общежитского коридора располагался небольшой закуток, примерно три на четыре метра. Ранее в том закутке размещалась общая кухня с несколькими плитами и раковинами. Однако очень скоро обеды и ужины приспособились готовить в комнатах, потому и использовалась та пустующая площадь разве что в качестве курилки. Именно там, мне однажды попался на глаза серо-полосатый котёнок. Он одиноко сидел на подоконнике и смотрел куда-то вдаль, точнее, в окно, выходившее на улицу. Заметив меня, котёнок тихо спустился с подоконника на пол. Я сидел на корточках, потому котёнку и не составило труду аккуратно заползти на мои колени. Котёнок мурлыкал и никуда не хотел уходить. Дескать, я тебя выбрал, потому забирай меня с собой.