— Чего ты боишься?</p>

<p>

— Он такой маленький…</p>

<p>

— Ты тоже таким был. Не переживай, ничего страшного не случится. Ты же будешь помогать мне заботиться о нём, правда?</p>

<p>

    Нэми затаивает дыхание и напрягается всем телом, когда кричащий свёрток оказывается в его руках. Глазки Клаэса закрыты, он недовольно морщится, но плакать вдруг перестаёт. Глядя на него, Нэми ощущает нечто странное. Сердце в груди начинает щемить от необъяснимой тоски. Он знает, что родиться – не такое уж великое счастье. В основном существование заключается в бессмысленном преодолении трудностей разной степени сложности. Не имеет значения, насколько успешно у тебя это будет получаться, ведь итог у всех один. Мир требователен и безжалостен. Каждое создание на земле неизбежно обречено на страдания при жизни и смерть в муках. Держа Клаэса на руках, Нэми почувствовал, что этому ничего не подозревающему малышу сулит безрадостная и тяжёлая судьба, которую никто не сможет облегчить. В критические моменты никого не будет рядом с ним, чтобы утешить. Он не знал наверняка, что конкретно предстоит пережить его младшему брату, но явственно ощутил сильное горе и глубочайшую печаль.</p>

<p>

    Когда Нэми поднимает взгляд на маму – в его глазах стоят слёзы.</p>

<p>

— Мышонок, ты что? — Мама настораживается и хочет забрать Клаэса, но Нэми вдруг отступает вместе с ним, не пожелав отдавать. — Почему ты плачешь? Скажи мне, не бойся.</p>

<p>

    Клаэс просыпается от раската грома. Неожиданно для самого себя он всё же умудрился задремать, причём в сидячем положении. Или же это был не сон, а одна из форм транса. Во многом ещё только предстояло научиться видеть разницу. На колени Клаэса с его подбородка срывается несколько прозрачных капель. Пока ещё толком не отошедший от дрёмы, плохо соображающий Андер проводит пальцами по щеке и чувствует на ней влагу. Он плакал вместе с Нэми. Таким образом к нему возвращается эпизодическая память предшествующих поколений. Он читал об этом в тетрадях – самые сильные эмоциональные переживания предков, знания и навыки зачастую частично передаются на генетическом уровне вместе с ДНК. Возможность собрать хотя бы какие-нибудь сведения о своей семье кажется Клаэсу самой положительной и приятной из всех прочих способностей.</p>

<p>

    Внезапно возникает навязчивое желание заглянуть внутрь Игоря, узнать о самых сильных его страхах, о пережитых потрясениях, увидеть его настоящего, без хитрой театральной ухмылочки. Клаэс знает, что не причинит подглядыванием никакого вреда, если объект наблюдения не станет сопротивляться. Сейчас Игорь не смог бы воспрепятствовать этому даже при желании, он слишком ослаб.</p>

<p>

    Раздаётся тихий стук в дверь. Игорь сонно хмурится и приоткрывает один глаз. В комнату заглядывает Марина.</p>

<p>

— Как ты? — С искренним сочувствием спрашивает она у Игоря.</p>

<p>

— Бывало лучше, бывало хуже… — Лениво отзывается он, трёт кулаками заспанные глаза и зевает.</p>

<p>

— Пора ужинать. На вас накрывать?</p>

<p>

— А что там у нас сегодня в меню? — Всё тем же меланхоличным, будничным тоном спрашивает Игорь, как если бы обращался сейчас к своей супруге, с которой прожил четверть века.</p>

<p>

— Овощной салат и запеканка из телятины, — отвечает девушка с идентичной интонацией. </p>

<p>

    В этот момент Клаэс как-то особенно ясно осознаёт всю их обречённость. Они живут здесь будто в бесконечной временной петле и ограничены её нерушимыми рамками. Можно сколь угодно долго бунтовать, выражать недовольство, раз за разом оказываться на пределе своих психических и физических возможностей, но в конечном счёте обстоятельства вынудят примириться с отведённой тебе долей, ты спустишься к столу и займёшь место среди виртуозов притворства, убеждающих самих себя и ближнего своего в том, что всё нормально.</p>

<p>

— Неплохо. Запеканки у тебя получаются шикарные, я не могу это пропустить. Принесёшь мне сюда мою порцию, я сам пока вряд ли встану. Клаэс, я настоятельно рекомендую и тебе попробовать.</p>

<p>

 </p>

<p>

    Во время ужина Иероним казался Клаэсу подавленным, периодически Андер ловил на себе его сосредоточенный взгляд, будто бы Штольберг хотел обратиться к нему, но по какой-то причине не решался этого сделать.</p>

<p>

    Вернувшись в свою спальню, Клаэс застал там всё то же полчище крыс, но разбираться с ними не было желания. Грызуны вели себя прилично, ничего не испортили и пределов комнаты не покидали. Уже засыпая, Клаэс вновь стал думать об Игоре, о спортивном зале, где он играл в футбол, о его друзьях из детского дома. Их, оказывается, было очень много. И ровесники, и старшие ребята, и воспитатели любили Игоря, он к каждому умел найти подход и расположить к себе. Мальчик рос общительным, дружелюбным и амбициозным. Его шутки всегда были самыми смешными, идеи для игр — самыми интересными. С раннего детства Игорь понимал, что он отличается от всех остальных, но сумел полностью взять под контроль особенности своего мышления, и использовал их в личных интересах. Он никогда никому не вредил, не пакостил и не увлекался слишком сильно умением манипулировать, лишь самую чуточку регулируя настройку чужих симпатий по отношению к себе. Игорь обозначил чёткие границы, которые не стоит пересекать, и в минимальной мере способствовал обеспечению комфортного существования в социуме. Он понимал, что никто другой о нём не позаботиться. Мама умерла при родах, бабушка уже была очень старенькой и не смогла бы забрать к себе, а вскоре умерла. От неё даже осталась ныне принадлежащая Игорю квартира где-то в Саратове. Об отце он так ничего и не узнал, хотя пытался в последствие сделать это, долго рассматривая мамину фотографию в надежде увидеть что-то через неё. Вполне вероятно, что отец и не догадывался о его существовании, их связь с мамой была непродолжительной и ни к чему не обязывающей. Но Игорь вполне довольствовался и детдомовской жизнью. Не всегда удавалось наесться досыта, одежда зачастую доставалась не по размеру, зато у него был авторитет среди сотоварищей по сиротской доле. До семи лет он считал себя счастливым и свободным, впереди были сказочные перспективы, он мог бы стать кем угодно и в любой сфере достиг бы успеха, если бы того пожелал. Игорь мечтал поскорее повзрослеть, обрести самостоятельность и независимость, путешествовать, пробовать себя в разных профессиях, знакомиться с новыми людьми, влюбиться… Но однажды директор приюта пригласил его к себе и сообщил, что он выбран неким человеком для усыновления. Сама по себе подобная новость не огорчала Игоря, он прижился бы в любой семье и убедил бы полюбить себя, но при первой встрече со Штольбергом ему всё стало понятно. Все надежды на будущее рухнули.</p>