— Давай, милая, постарайся ещё немного, — ласковый голос повитухи едва доносился до обессилевшей от болезненных потуг роженицы, что уже больше суток пыталась дать этому миру новое дитя.

Маяна, уставшая и измученная последними часами своей жизни отчаянно сделала решительный рывок, со слезами радости и облегчения, услышав долгожданный пронзительный крик новорождённого малыша.

— Прародительница света даровала тебе прекрасную дочь, Маяна, — радостно возвестила Иллария, обмывая и пеленая в приготовленную заранее ткань здоровенькую девочку, после чего, передала громко кричащий кулек счастливой матери.

— Моя красавица, — заворковала молодая оборотница, отчаянно желая, чтобы ее муж Мирон поскорее вернулся с дозора. Она не ожидала, что роды начнутся именно в его вахту, но их непоседа решила появиться на божий свет чуть раньше положенного срока.

— Представление малышки клану будет ровно через три дня, — обмыв и сменив простыни под новоиспечённой мамочкой, сказала Илария, — а пока отдыхай и набирайся сил, я пришлю к тебе Аду, она поможет по хозяйству, пока не вернется Мирон.

Благодарно кивнув знахарке клана, Маяна с умилением смотрела на то, с каким усердием и жадностью присосалась к её груди дочка.

И в этот момент безграничного счастья и умиротворения, молодая оборотница еще не знала, какую страшную весть ей принесут уже на следующий день.

— Альфа? Извините, я сейчас приведу себя в порядок, — услышав мужскую поступь за дверью, женщина в предвкушение ждала появления Мирона, но безмерно удивилась вошедшему в их дом Касьяну. И теперь попыталась быстро встать и поприветствовать своего вожака.

— Нет, Маяна, лежи, — остановил ее мужчина хмурым взглядом, — вчера ты подарила радость всему клану, побереги свои силы.

— Владыка, представление дочери будет только через два дня, что случилось? — с тревогой в голосе спросила оборотница, предчувствуя беду. — Мирон?

То, с какой силой сжал челюсти альфа, лишь подтвердило ее догадку.

— Прости, Маяна, за эту страшную новость, слишком поздно пришла подмога, — резко выдохнул Касьян, с сожалением смотря на черноволосую оборотницу, — на границе клана произошла бойня с одичавшими, Мирон, храбро сражаясь с превосходившим его числом тварей, погиб в бою.

Вцепившись обеими руками с острыми когтями в покрывало, Маяна изо всех сил сдерживала отчаянный крик всепоглощающей утраты. Широко, раскрыв, свои карие глаза она беззвучно плакала, боясь напугать дочь. А та, будто, поняв, все те страшные слова, что произнес их альфа, скуксилась и громко заплакала.

— Прости, маленькая, не уберег я его, — хриплым от голоса боли, тихо произнес Касьян, вынимая из резной люльки плачущего ребенка, — я постараюсь сделать все, что в моих силах, чтобы эта утрата не была напрасной.

Раскрыв свои ярко-синие, как и у ее отца глаза, малышка заглянула ими в самую душу волка, причиняя еще большую боль от потери лучшего друга.

— Как же так, — всхлипнула оборотница, остекленевшим взглядом смотря в пустоту сквозь пространство и время, — не увидел, не назвал, не обнял…

— Крепись, Маяна, ты сильная, ты справишься, — твердо произнёс вожак, передавая матери ее дитя. — Я и клан ваша опора до конца жизни, воспитаем, обучим, сбережем.

— Как Мирона сберегли? — машинально прижав к себе дочь, женщина впервые, так посмотрела на Касьяна, что даже его внутренний зверь поморщился от силы этого взгляда.

Но волк понимал, что заслужил ее злость и гнев.

— Я решу эту проблему, даю слово, — рыкнул Касьян, стараясь унять собственную ярость разъедающую нутро.

— Мужа мне это уже не вернет, — в бессилии отворачиваясь от альфы, Маяна отчаянно желала остаться наедине с дочерью.

— Прости, — еще раз произнес Касьян, после чего, бесшумно притворив дверь комнаты, вышел.

— Мы справимся, — тихо, сквозь горькие слезы потери, произнесла Маяна, — мы обязательно справимся!

Два дня спустя

Представление клану новорожденных было явлением светлым и радостным, но не в этот раз.

Новость о гибели одного из лучших воинов их общины разлетелась быстро, и теперь каждый кто мог разделить горечь утраты Маяны, старался поделиться своим теплом и участием.

Сердце оборотницы обливалось кровавыми слезами, но лицо оставалось бесстрастным, как и глаза. Она полностью сосредоточилась на обрядовых словах жрицы, что по обычаю пророчила ее малышке здоровья и долгих лет жизни. Лишь на моменте, где слово должен был взять ее супруг и дать имя их новорождённой дочери, возникла небольшая пауза.

Растерянно посмотрев на жрицу покрасневшими от пролитых слез глазами, Маяна лишь крепче прижала к себе малышку.

— На правах главы клана, нарекаю тебя Талией, — совсем рядом с ней раздался низкий голос альфы, — пусть жизнь твоя будет счастливой и цветущей, как и имя твоё.

— Талия, — тихо выдохнула Маяна, с благодарностью кивнув своему вожаку.

— Да будет так, — провозгласил жрица, а малышку тут же окутало золотистое свечение.

— Благословение прародительницы, — ахнули соклановцы Маяны, искренне радуясь за девчушку.

Такое свечение означало лишь одно: будущая пара вожаку стаи выбрана и одобрена богами свыше.

— Великая богиня, — взволнованно выдохнула оборотница, прижимая к себе дочь так, словно ту уже сейчас под венец заберут.

— Мирон был мне больше чем другом, я считал его названным братом, — пророкотал вожак, заметив манёвр Маяны, — и видимо, сама судьба предопределила нам быть родственниками, пусть и через наших детей.

— Они еще совсем малыши, — напомнила оборотница мужчине, у которого шесть лет назад появился наследник. Его сын — Гордей, уже сейчас показывал недюжие способности и силы, перенимая науку от отца старших воинов клана. Рано пошел, рано обернулся в зверя, приручив свою внутреннюю суть уже в четыре. Если так пойдет и дальше, из мальчишки вырастет сильнейший из их вида.

— Время пролетит быстро, и не заметишь, как твоя дочь будет веревки вить из моего сына, — подошедшая к супругу Луна клана Амира, робко улыбнулась Маяне, так же сочувствуя ее горю.

— Как же, из него совьешь, — слегка усмехнулась в ответ оборотница, переводя взгляд на играющих неподалеку детей. Не нужно говорить, кто был среди них лидером, ведь звонкий непререкаемый голос будущего вожака, узнать было нетрудно.

— Гордей, подойди, — негромко приказал сыну Касьян, но тот услышал, даже в пылу игры четко контролируя окружающую обстановку.

— Отец? — жилистый волчонок, быстро оказался рядом, сверкая на родителей черными как ночь глазами.

— В храме жреца, Талию благословила сама Прародительница, что ты на это скажешь?

Переведя, не по-детски серьезный взгляд на заворочавшуюся у Маяны на руках девочку, мальчишка уверенно заявил:

— Буду оберегать и защищать ее до конца жизни.

— Сильные слова, — кивнул отец Гордею, — не забывай о них никогда.

Кивнув, мальчик вновь убежал к своим друзьям, а Маяна, не удержавшись, обратилась к вожаку:

— Сейчас рано говорить об их совместном будущем, но если случится так, что моя дочь не захочет связать свою судьбу с твоим сыном, что ты на это скажешь?

— Принуждать не стану, — покачал головой оборотень, — но я уверен, что боги сделали правильный выбор.

— Поживём — увидим, — выдохнула Маяна, в душе моля Прародительницу о том, чтобы она не ошиблась.

Восемь лет спустя

— Оли, идём скорее, а то матушка скоро проснётся, — стукнув по окошку соседнего дома три раза, Талия в волнении осмотрелась по сторонам.

— Не обязательно это делать в тайне от взрослых, может, расскажем? — ее верная подружка, быстро сбежала с высокого крыльца и крепко обняла Талию.

— Не пустят они нас одних к озеру, а берегини пугливы, к взрослому оборотню побоятся выйти, — покачала головой юная волчица, нетерпеливо потянув Олию за руку. Как раз сейчас, на рассвете, когда утренняя зорька только-только набирала свою силу, им нельзя было терять ни минуты. Всем было известно, что берегини крайне осторожны, когда дело касается встреч с кем то из мирских. Они любили тишину, природное умиротворение и гармонию сил, что подписывала их волшебство уже много столетий. Получить благословение одной из них был наивысшим благом для любого, будь ты простой человек, оборотень или другой одарённый. Но вот удостаивались такой чести далеко не каждые, ведь, как уже было сказано, берегини нечасто выходили к тем, кто не принадлежал их миру.