Среди множества позиций я особенно люблю ту, где ты лежишь на левом боку, правая нога согнута в колене и поднята к груди, я же, сидя верхом на твоём левом бедре, поршнем наяриваю, яйцами трусь о бедро, правой рукой мну тебе грудь или дразню клитор, а большим пальцем левой руки ритмично надавливаю розетку заднего прохода, а он у тебя мягонький, податливый! Так бы и засадил своего петушка в темницу! Но у нас с тобой, как известно, на содомию то не было времени, то места, то подходящих условий, вот ты и осталась девственной на тугой вход. Или нет? Но была и другая грань, другой подход, другой инструмент. Это была наша вторая полная встреча у нас дома. Ты настойчиво выключила свет, чтобы не снимать видео. Была череда ласк, когда ты целуешь меня в мошонку, в паховые складки, в промежность (особенно я тащусь в этот момент от щекотки твоих пышных волос на своих бёдрах). В тот день я почувствовал, как ты несмело лизнула меня в задний проход. А позже я, согнувшись над тобой, с пестиком у тебя во рту, начал целовать колено изнутри, опустился вниз, стал облизывать клитор. Раздались твои благодарные охи-вздохи.

Знаешь, как по-русски называется клитор: похотник! Почему мужского рода? Это аналог мужского уда. А как его бабы между собой называют? Есть огромное количество синонимов полового органа: член, уд, хер, одноглазый, сопливый, дружок, петушок, мальчик, дубина, тесак, оковальник и т.д. У женщин: вульва, вагина, киска, цветок, замазуля, милка, поилка, пещерка, грот… А как только не называют бугорок Венеры с волосяным покровом! Мне больше всего нравится «шёлковый кустарник над жемчужным гротом» ***

Позже такое случалось всё чаще в наших отношениях, во время коротких взрывных встреч в кабинете, в лаборатории. А потом была большая свиданка на Кедровой, вторая по счёту из полных встреч по моей классификации. Под самый конец, после всего, что мы обычно делаем, после лизания друг друга «валетом», я повернулся и, присев слегка тебе на грудь, начал дрочить, периодически давая тебе немножко заглотнуть. Сместился чуть вперёд, чтобы ты лизала мне мошонку и промежность, а ты нырнула ещё ниже и стала облизывать мне анус, пока я неистово дёргал кожаный движок и с победным стоном излился тебе в рот!

Потом, однажды, когда мы бегом-бегом уединились в рентген-кабинете поликлиники, в раздевалке, ты меня положила на кушетку на живот, раздвинула ягодицы и заострённым кончиком языка стала ритмично давить на анус, немножко проскальзывая внутрь. Ты трахала меня языком! Потом ещё два раза у меня в кабинете. А апофеоз случился у нас дома, в прихожей, когда ты растерялась от неожиданности что я дома один (я намеренно скрыл это от тебя). Я был после душа в махровой юбке. А ты очень-очень торопилась, муж дал тебе только пять минут. Я впился тебе в губы, интенсивно мял грудь через одежду и силой опустил тебе голову, повернувшись задом и задрав правую ногу на комод. Тёплая слюна, прикосновение скользкого языка к самому потаённому уголку плоти, щекотка от твоих пышных волос, мои грубые сжимания восставшего уда! Я дошёл до пика минуты за три! Это было прекрасно в своей молниеносности! Но муж тебя всё же не дождался.

Вся прелесть наших отношений ещё и в том, что есть в них всегда элемент богатства жизни, непредвиденные моменты, непредсказуемое продолжение, преграды и препятствия к достижению цели, настороженность и дикое необузданное желание, а, иногда, и смиренный отказ и терпеливое ожидание будущей удачи!

Вот так я устроен, так я чувствую и живу; я люблю тебя, ты знаешь, и как друга, и как человека, и с тобой я смог реально соединить безусловную сердечную (филиа) и плотскую любовь (эрос) в единое целое. В жизни моей были разные отношения с женщинами, наибольшего слияния, сближения и откровенности я, естественно, достиг с женой, но там всегда были какие-то условные моменты, всегда были ограничения, причём не телесные, а именно психологические, когда можно любить, но ставится какой-то предел, и ты знаешь, что дальше этого нельзя. Более того, быть может, оно тебе и не нужно, но ты знаешь, что нельзя, и есть в этом какое-то ущемление, напряжение.

 Я с тобой испытываю полную свободу для себя и очень благодарен тебе за эти весомые элементы счастья, ощущения беспредельной чувственности и откровенности. И я благодарен судьбе, сведшей наши жизненные пути на какое-то время в одну дорогу.

Итак, письмо написано. Коготок увяз. Обратной дороги нет.

Кезет чоколом, пани Донара!

Боже мой, Донара, в какие дебри памяти завело меня путешествие в прошлое!

 Помню очень смутно свои детские грёзы. Это возраст 5 – 6 лет. Были какие-то пещеры, а там взрослые тёти голые и я среди них. Никаких действий не помню, скорее, их не было, только присутствие, созерцание.

Мне кажется основой моего отношения к созерцанию, к соглядатайству, было вот что. Я младший брат двух сестёр. Мы до 1960 года, до моих пяти лет, жили в доме безо всяких удобств. Естественно, раз в неделю мама водила нас в городскую баню, в общее женское отделение. И я, маленький Гаюк, в тепле и влаге банного пара расхаживал, разглядывал. В памяти об этом ничего визуального не осталось, но по сей день для меня посмотреть на женщину, моющуюся в бане, особенно с тёмным густым кустарником под животом и под мышками, – это самое сильное эротическое чувство.

А потом мальчик вырос в подростка, у которого стал подниматься писюн. Какое-то время с этим не знаешь, что делать, куда деться, только бы скрыть этот стыд от родителей и учителей. Потом приходит время, когда появляется старший опытный товарищ и показывает, что нужно делать. Есть красивое слово – рукоблудие, есть сексологический термин – мастурбация, общепринятый научный – онанизм. А есть народный – суходрочка. Мне тогда было, кажется, 13 лет, шестой класс, я учился отлично, ко мне «прикрепили» отстающего второгодника, Арамяна Саркиса. Он всё и показал. Примерно с 14 лет я это делаю почти каждый «свободный» день. Когда был семейный секс (он был, кстати, тоже каждый день, практически 360 дней в году в течение пятнадцати лет за редким исключением), – тогда я не мастурбировал. Две эякуляции в день для меня – это много. Я парень одной «палки».

Я поступил в медицинский институт в неполные семнадцать лет. И жить должен был в общежитии. Об общежитиях всегда было много разговоров как об очаге разврата. Тайно, в мыслях, меня это устраивало. Я хотел быть в центре разврата. Но я был настолько стеснительным, нерешительным и неуверенным в себе, а, тем более, в своей привлекательности, что все эти шесть лет так и прошли в фантазиях, ожиданиях и регулярной суходрочке под одеялом перед сном. И поездка со стройотрядом «на целину» летом после третьего курса, когда мне было 20 лет, когда мне на корень стоячего елдака можно было подвесить ведро, ну не ведро, а трёхлитровую бутыль, и он бы выдержал, – и тут ничего не получилось. Меня должна была бы совратить или взрослая женщина, или я должен был бы стать уверенным в себе, напористым, инициативным. Ни того, ни другого до окончания института не произошло. Я только приобрёл опыт целования тогда же, в казахстанской степи, когда мы днем строили дома в посёлке, вечером ходили в кино, по выходным – на танцы, первые знакомства, первые робкие попытки. Её звали Зоя, казашка с плоским профилем, маленьким носиком, подчёркнутой талией и большим бюстом. Эту историю, может быть, я расскажу потом. Там не было секса.

И вот получен диплом! Я с друзьями (тоже свежеиспечёнными дипломантами) выехали на целый месяц в Ялту! В этом городе мальчик стал мужчиной. Мне шёл двадцать третий год. В один из вечеров я оставался один, ребята ушли на блядки, и в ожидании неизвестного, я зашёл в бар. Заказал коктейль «Коблер» и две конфетки «Белочка». За столиком сидела девушка, я попросил разрешения и подсел. А через минуту к нам подсела молодая мама с пятилетним мальчиком. Ещё через минуту я пододвинул одну конфетку одной, другую – второй. Та, что с ребёнком, сказала: «Ой, что это вы себя без конфет оставили?» А та, что без ребёнка: «Можно, я отдам свою мальчику», – и пододвинула конфетку ему. Так завязался разговор. Вскоре мама с мальчиком ушли, а мы ещё немного поболтали. Потом взглянули друг другу в глаза. Через несколько секунд молчаливой паузы почти одновременно произнесли: «Ну что, пошли?» И пошли.