Сообразив, что аудиенция окончена, дед и внук дружно поднялись и, отвесив Николаю церемонный поклон, вышли из кабинета. Алексей Михайлович уже открыл рот, чтобы что-то сказать, когда дверь в приемную открылась и на пороге появилась миниатюрная фигурка вдовствующей императрицы. Марию Федоровну Сашка до этого дня никогда не видел, но моментально сообразил, кто это, едва увидев выражение лица деда.

– Господа, уделите несколько минут вашего времени слабой женщине, – с легкой улыбкой произнесла вдовствующая императрица.

Поклонившись, князья молча последовали за ней. Проведя их в какое-то небольшое помещение, чем-то напоминавшее малую гостиную, Мария Федоровна присела к столу, жестом указав им на стулья. Дождавшись, когда они рассядутся, женщина внимательно посмотрела на Сашку и, чуть улыбнувшись, тихо сказала:

– Ваши глаза, Алексей Михайлович. И такой же взгляд дерзкий. Сразу родную кровь видно.

В ответ князь только польщенно улыбнулся. Положив руки на стол перед собой, императрица перебрала в пальцах батистовый платок и тихо заговорила.

– Ну, Саша, не подведи, – тихо выдохнул Алексей Михайлович, целуя внука в лоб и мелко крестя. – Говори все, что сочтешь правильным, и ничего не бойся. А главное, помни. Если уж сама Мария Федоровна тебе помощь пообещала, то даже гнев государев мимо пройдет. Уж ей верить можно.

– Говорят, она с Аликс в больших трениях, – припомнив кое-что, проворчал Сашка.

– Потом объясню, – понимающе кивнул князь. – Но хоть поговорка про ночную кукушку верна, но матушку Николай побаивается и слушает очень даже внимательно. Да и я еще в силе.

– Ладно. Делай что должен, и будь что будет, – обняв деда, усмехнулся парень и, до хруста сжав кулаки, решительно шагнул в двери.

– Храни тебя Царица Небесная, сынок, – прошептал старик, крестя его вслед.

Сашка вышел в манеж и, не останавливаясь, решительно двинулся к помосту, на котором стояли небольшой столик с графином и стаканом и кресло. Чуть в стороне стояли три стула в ряд. Взбежав по ступеням, Сашка чуть передвинул кресло и, оглядев зал, прошел на самый край помоста. Собравшиеся репортеры, увидев его, заметно оживились. Парочка фотографов принялись перемещать свои громоздкие треноги, пытаясь поймать фигуру парня в видоискатель.

– Добрый день, дамы и господа, – старательно контролируя собственный голос, поздоровался Сашка. В зале было и несколько женщин. – Я смотрю, моя скромная персона снова вызвала у вас повышенный интерес. Что ж, я готов ответить на ваши вопросы. С вашего разрешения, я присяду, и начнем. Прошу только одного. Перед тем, как задать вопрос, представьтесь и назовите свое издание.

С этими словами Сашка прошел к креслу и, усевшись, закинул ногу на ногу, после чего небрежно шевельнул кистью правой руки.

– Прошу, господа.

– «Петербургские ведомости», – тут же поднялся один из репортеров. – Князь, вы читали то, что пишут о вас иностранные газеты?

– Признаться, мне это совершенно не интересно, – усмехнулся Сашка. – В любом случае я заранее знаю, что там не будет ничего хорошего.

– Почему вы так в этом уверены? – растерялся репортер.

– Да потому, что все происходящее в нашей стране для них варварство и преступление. Даже если это будет что-то хорошее. Ну, вспомните сами их бульварные листки. Громадный оскалившийся медведь разрывает, бьет или что там еще делает с несчастными иностранцами, – презрительно скривился парень. – Кстати, именно поэтому я все свои изобретения и патентую.

– Вы сейчас говорите об автомобилях или об оружии? – быстро уточнил репортер.

– Обо всем. И то и другое служит на благо моей страны.

– И как же оружие может служить на благо страны? – тут же послышался вопрос, произнесенный с явным акцентом.

– Есть такая знаменитая фраза. Народ, не желающий кормить свою армию, очень скоро станет кормить чужую, – пожал Сашка плечами. – Так что, чем лучше будет оружие в руках наших солдат, тем крепче будет наша страна.

– Князь, – поднявшись, выступил другой репортер, – и тем не менее, про вас пишут, что вы пират и убийца. Что вы скажете по этому поводу?

– Вранье, – отрезал Сашка. – Ну, вы же все грамотные люди, подумайте сами. Кто такие пираты? Это экипаж вооруженного судна, занимающийся грабежом в море. И где вы видели у меня корабль?

– Но ведь экипаж галеры уничтожен. Разве это не убийство? – тут влез все тот же иностранец.

– Это не убийство, а уничтожение банды разбойников. В данном случае морских. И сделано это было не мной, а казачьей полусотней. Если господа иностранцы не знают, я поясню. Казакам как раз и вменяется в обязанность защищать рубежи государства от подобных нападений.

– Но с чего вы решили, что они собираются напасть? – не унимался репортер.

– С того, что мирному судну нет необходимости приставать к пустынной части берега, если совсем недалеко есть удобный порт. И не говорите мне, что они нуждались в помощи и пристали там, где сумели, – оборвал его Сашка, не дав даже открыть рот. – Для того, чтобы пристать там, где они и были уничтожены, им пришлось обойти порт стороной. И карты с лоциями и обозначенным на них портом у них тоже были, – добил он помрачневшего иностранца.

– Но откуда у вас такая уверенность, что они разбойники? – не сдавался репортер.

– Оттуда, что на этой галере был такой же флаг, как и на предыдущей. Не флаг Турции, а свой. Ну, а доказательства их жестокости могу предоставить вам прямо сейчас.

– Это каким же образом? – фыркнул репортер.

– Не образом, а канделябром, – не удержавшись, усмехнулся Сашка. – Я привез с собой несколько бывших рабов с этой галеры.

Оглянувшись на дверь, он кивнул, и в манеж вошли три человека. Нгоса, Урмас и Ахмад. Первым шел чернокожий гигант. За ним черкес и замыкал троицу незаметный литвин. Все трое, не поднимаясь на помост, встали перед репортерами, давая им рассмотреть себя как следует.

– Кто это? – удивленно поинтересовался иностранец.

– Эти люди были галерными рабами, – спокойно пояснил Сашка. – Теперь вы можете спросить у них, что это были за торговцы. А также увидеть своими глазами, как с ними обращались.

– Что вы хотите этим сказать? – настороженно поинтересовался кто-то из собравшихся.

– Ахмад, Нгоса, Урмас, покажите им, – негромко скомандовал Сашка, и все трое принялись снимать верхнюю одежду.

Оставшись голыми по пояс, они подошли к первому ряду репортеров и дружно повернулись к ним спинами. Репортеры дружно ахнули, разглядев на всех троих следи плетей. Потом Урмас повернулся к ним лицом и широко раскрыл рот. Две дамы во втором ряду упали от этого зрелища в обморок.

– Это же дикость! – послышался истеричный выкрик.

– Достаточно. Оденьтесь и присядьте, – спокойно скомандовал Сашка. – Теперь, господа, вы все сами видели и понимаете, почему казаки не стали брать пленных. Эти пираты много лет подряд воровали наших соотечественников и обращали их в рабов. Среди похищенных были и их близкие. Так что это не было убийством. Это было возмездие.

– Это не доказательство! – вдруг завопил иностранец. – Никто не доказал, что эти следы не ваша работа!

– Ай, шакал! – зарычал черкес, вскакивая на ноги.

– Ахмад! Не пачкайся об это, – презрительно усмехнулся Сашка. – С ним разберутся мои адвокаты. Господа, только что на ваших глазах, этот… – Сашка намеренно запнулся, делая вид, что подбирает приличное слово, – это существо осмелилось назвать меня лжецом. Будь этот человек моего достоинства, я бы влепил ему пощечину и вызвал к барьеру прямо здесь. Но пачкать руки о такое ничтожество – только себя унижать. Так что я вынужден требовать от полиции вывести вот это отсюда, – добавил он, повысив голос и выразительно посмотрев в сторону дверей, откуда выходили все действующие лица.

Двое крепких полицейских, войдя в манеж, быстро подошли к репортеру и, решительно ухватив его за локти, поволокли к выходу. Очевидно сообразив, что наговорил лишнего и теперь попал как кур в ощип, репортер даже не пытался сопротивляться. На несколько минут все внимание собравшихся переключилось на эту странную процессию, чем Сашка и воспользовался. Наклонившись к Урмасу, он тихо прошептал: