Команда вышла к лиману, и Сашка, быстро назначив на каждую полосу старшего, принялся распределять ребят по дорожкам. Первая пятерка развесила мишени, и над стрельбищем защелкали выстрелы. Пока первые отстрелявшиеся получали от парня советы и нагоняи, отстрелялась вторая пятерка. Такая карусель продолжалась, пока все не выпустили в мишень по одному барабану из своего оружия.

Еще раз напомнив ребятам основные ошибки, Сашка скомандовал второй этап, и снова зазвучали выстрелы. Теперь парень только оценивал качество стрельбы. Мишени Сашка делал сам, трех видов. Обычная, с крашеным кругом. Грудная, с двумя кругами на уровне головы и груди, и поясная, уже с тремя кругами. Здесь помеченными были голова, грудь и живот. Но не кругами, а небольшими отметинами, которые и должен был поразить стрелок.

Следующим этапом должна была стать стрельба в движении. Но сначала нужно было ребятам довести навыки владения оружием до автоматизма. Именно этим он теперь и занимался. Упражнение было простое. Встать перед мишенью и, выхватив револьвер, выстрелом поразить цель без долгих прицеливаний. Понятно, что руки у мальчишек были еще слабыми для таких фокусов, но именно поэтому он и заказал им малокалиберные револьверы. А самое главное, что у большинства его подопечных уже стало получаться.

Это случилось через полгода после начала работы интерната. Как выяснилось, далеко не всем в округе такое изъятие сирот оказалось по душе. Из Ростова, где Сашка подобрал сразу пятерых сирот, в имение заявились четверо крепких мужиков явно не самого законопослушного вида и с порога потребовали встречи с хозяином местной богадельни. Как вскоре выяснилось, это были представители местного криминалитета, которым поведение Сашки не понравилось.

Выслушав мужиков, Сашка зло усмехнулся и, глядя старшему в глаза, не громко, но внятно и понятно объяснил, по какому адресу он может отправляться со своими претензиями и что с ним будет, если он вздумает еще раз здесь объявиться. Удивленно переглянувшись, мужики дружно крякнули и, угрюмо качая головами, дружно потянули руки по карманам. Эту сцену наблюдали все Сашкины подопечные, и как только главарь потянул из кармана какое-то оружие, раздались выстрелы.

Всю четверку мальчишки просто изрешетили из своих револьверов. Удивленно глядя на лежащие в пыли тела, Сашка мысленно взвыл, сообразив, что теперь будет и как долго придется объясняться с полицией. К его мрачным размышлениям добавил бензинчику еще и управляющий, выскочивший на крыльцо особняка. Увидев трупы, он запричитал и принялся рвать на себе последние волосы.

Между тем мальчишки, перезарядив оружие, дружно обступили Сашку и, настороженно глядя ему прямо в глаза, задали только один вопрос:

– Вы нас не отдадите?

– Не отдам, ребятки. Обещал выучить, и выучу, – истово пообещал Сашка, внутренне ежась под этими не по-детски серьезными, требовательными взглядами.

Велев управляющему замолчать, он приказал запрячь телегу и, погрузив в них тела, отправился в Ростов, прихватив с собой пятерых самых старших мальчишек. Трое из них были как раз из той группы, что он привез из города.

Спустя трое суток весь город вздрогнул от удивительного известия. Четверых известных в городе бандитов и налетчиков, которых давно уже разыскивала полиция по обвинению в нескольких нападениях, нашли на пороге известной в Ростове «малины» с запиской, приколотой к груди главаря.

«Еще кто сунется, всех вырежем!» – гласила записка. Полицмейстер только крякал и, подкручивая усы, мрачно качал головой. Обыватели ехидно посмеивались, а господа деловые лихорадочно искали выход из ситуации. Как говорится, своя рубашка ближе к телу, и рисковать головами им совсем не хотелось. С другой стороны, такая оплеуха не может быть оставлена без ответа. А если учесть, что положили не просто кучку шнырей, а серьезную банду, за которой числился не один серьезный налет, то стоило все как следует обдумать. Так что главари ростовского дна взяли многозначительную паузу.

Сам же Сашка, избавившись от тел, первым делом принялся выяснять у местных мальчишек, где обитают главари и хранится общак. Удивленно косясь на него, ребята подробно рассказывали все, что знали. Потом, не удержавшись, самый старший из них, дернув парня за рукав, тихо спросил:

– Вы хотите у них общак увести?

– А если и так, то что? – поинтересовался Сашка, криво ухмыльнувшись. – Ты против?

– Я? – возмущенно переспросил мальчишка. – Да я первый в такое дело впишусь. Давно пора всю эту сволочь под нож пустить. Ненавижу, – прошипел он так, что даже Сашке неуютно стало.

Собирая ребят, он не задавал вопросов. Главное, что ребенок сирота, и требовать вернуть его никто не будет. А что у них было с тех пор, как они оказались на улице, Сашка не спрашивал. Он и сам отлично понимал, что бывает с теми, за кого некому заступиться, и как много на свете всяких подонков и извращенцев. Так что лезть в душу он никому не собирался. Захочет, сам расскажет.

И судя по реакции и отношению ребят к нему самому, такой подход сирот очень даже устраивал. Что ни говори, а это все еще были дети, и вспоминать то, что причиняло им боль, они не хотели. И то, как мальчишки расправились с теми, кто попытался отнять у них хоть и необычную, странную, но мечту, говорило само за себя. Возвращаться к прошлому никто из них не хотел. Потому и рвали жилы, пытаясь быть первыми по всем предметам, от стрельбы до богословия.

В то утро Сашка проснулся рано. Солнце только начало вставать, и над горизонтом разгоралось яркое пламя. Соскочив с кровати, парень широко потянулся и, выскочив из спальни, отправился с туалет. Быстро приведя себя в порядок, он натянул штаны, сунул ноги в легкие кожаные туфли и быстрым шагом направился во двор, прихватив с собой трофейную саблю. Проводить тренировки каждое утро стало для него чем-то вроде фетиша. Но в этот день все сразу пошло не так.

Едва выскочив на крыльцо, Сашка резко остановился, словно на стену налетел. Перед крыльцом, у самых ступеней, стояли две странные фигурки. Одетые в лохмотья, чумазые, босоногие, они стояли, опустив головы, с видом полной обреченности.

– Оп-паньки, а это что у нас за явление? – негромко проворчал парень, стараясь не напугать детей резким высказыванием. – Вы кто такие? Откуда?

– Из Ростова мы, дяденька, – шмыгнув носом и утеревшись рукавом, вздохнула фигурка повыше ростом.

– А звать вас как? – удивленно уточнил Сашка, уже начиная догадываться, зачем ребятишки тут объявились.

– Меня Санька, а это Стеша, сестра моя, – ответил мальчишка, чуть подтолкнув фигурку поменьше.

– Тезка, значит. А родители ваши где? – спросил Сашка, усаживаясь на ступеньку крыльца и аккуратно укладывая саблю на колени.

– В прошлом годе померли, – вздохнул Санька.

– Это вы что же, целый год на улице прожили? – растерялся парень.

– Угу, – кивнул Санька. – Поначалу Христа ради побирались, а потом нас дядьки лихие к себе взяли и тогда уж всерьез научили, как милостыню просить правильно.

– Ну, а сюда-то чего пришли? – качнув головой, задал парень следующий вопрос.

– Нам подавать мало стали. Лихие говорят, что, мол, выросли уже. Пора к другому делу обоих приставлять. Особливо ее, – паренек кивнул на сестру.

– А сколько вам лет-то? – растерялся Сашка.

– Мне десять, а ей по весне восемь стукнуло. Мне сказали, через два года отправят ее в другое место, где до таких много охотников найдется. Вот тогда и станет зарабатывать по-настоящему, – дрогнувшим голосом ответил мальчишка. – Дяденька! – шагнув вперед, словно в омут бросаясь, взвыл он дурным голосом. – Стешку примите! Я уж сам как-нибудь. Ее спасите. Малая ведь еще совсем! – со слезами на глазах взмолился мальчишка, падая на колени.

– Да погоди ты голосить! – вздрогнув от неожиданности, попытался остановить его Сашка.

– Помогите Христа ради, дяденька. Спрячьте ее. А я отслужу. Отработаю. Я вам тайну одну скажу. Про вас касаемо, – не унимался Санька.