Я застонала от множества мелких ран и ушибов, нанесенных вампирами, когда они обыскали меня и бросили в эту клетку. Я не была уверена, каким образом удар ногой по ребрам должен был помочь им убедиться, что у меня больше нет при себе оружия, но я предположила, что они думали, что я заслужила такое обращение, когда убила их друга. Не то чтобы я жалела, что в мире стало на одного кровососа меньше.

Они шипели в мой адрес угрозы, шепча о том, что может случиться со мной, если они все выйдут из себя из-за жажды крови, обещая звездам мои крики, если я только дам им повод, в котором они нуждаются, чтобы заявить на меня права. Но это было не то, чего я боялась. Моя собственная смерть казалась незначительной перед лицом того, что это значило. Я была единственной надеждой своей семьи. Без меня они были обречены так же, как и я. И страдание от их потери было гораздо худшей пыткой, чем любая физическая боль, которую могли причинить мне эти кровососы.

Деревянный ящик, в котором я находилась, был прикручен к задней стенке большой конной повозки и был недостаточно высок, чтобы я могла встать. Я неловко устроилась на жесткой скамье, которая шла вдоль левой стороны. Они забрали мою куртку и ботинки, оставив меня дрожать на морозном зимнем воздухе, который проникал между прутьями единственного окна на задней двери. Я забилась в дальний угол, желая обхватить себя руками, чтобы согреться, но тяжелые цепи, которыми они сковали мои запястья, не позволяли этого сделать.

Приглушенный цокот копыт двух лошадей был единственным звуком, если не считать поскрипывания деревянной повозки. Я задавалась вопросом, почему никто из вампиров не разговаривал друг с другом, и сопровождали ли они меня вообще.

Насколько я знала, половина из них могла удрать, поймав меня. Не похоже, чтобы медленный шаг лошадей был для них предпочтительным.

Я могла видеть только четырех вампиров, идущих на некотором расстоянии позади экипажа. Их глаза были настороже, а в руках они держали мечи, прокладывая тропинки в высокой траве, доходившей им до пояса.

Я чувствовала вкус крови, а мой язык распух от одного из ударов, полученных от рук моих похитителей. Железный привкус крови заставил меня вспомнить о «Банке Крови», и меня пронзил страх, когда я подумала, что там могли делать с моей семьей. Об этом месте ходили сотни слухов, но никто никогда не возвращался оттуда, чтобы подтвердить или опровергнуть их.

Некоторые люди говорили, что они вздернут тебя вниз головой и перережут горло над огромным чаном, предназначенным для сбора каждой капли крови. Другие говорили, что они использовали людей, заключенных там, для развлечения, заставляя их драться друг с другом и забирая кровь у проигравших.

Я также слышала рассказы о том, что вампиры, которые там находились, питались непосредственно людьми, кусая их, чтобы получить доступ к их крови. Сама мысль об этом приводила меня в ужас. Я слышала, как кричал мой отец, когда генерал Вульф и его прихвостни укусили его. Он был сильным человеком, никогда не жаловался на боль или слишком остро реагировал, и ужас, который я услышала в его криках, сказал мне все, что мне нужно было знать о причиненной ему агонии.

Ходили истории, связанные со всеми мыслимыми формами пыток, и все мы время от времени слышали крики, доносившиеся ветром. Я не была уверена, чему верить, но я знала, что ничто из того, что происходило в этом месте ужасов, не могло быть хорошо.

Я осматривала открытые поля за своей движущейся клеткой с угасающей надеждой. Неужели Магнар действительно бросил меня? Я начинала верить, что он бросил меня на произвол судьбы, несмотря на свои обещания. В любом случае, он мне ничего не был должен. Зачем рисковать собственной шеей ради девушки, которую он только что встретил? Даже если бы был шанс, что я могла бы стать истребительницей, как он.

— Это просто смешно, — пробормотала вампирша из Элиты, Ева, ее мягкий голос можно было легко узнать даже сквозь разделявшее нас дерево. — Я собираюсь отправить сообщение Вульфу, как только получу сигнал, с требованием предоставить нам внедорожники и мотоциклы. Я имею в виду экипаж, запряженный лошадьми? Это архаично. Это оскорбительно.

— Да, миледи, — ответил мужчина-вампир. — Несомненно, наша работа была бы проще, если бы нам предоставили более современные транспортные средства. Но поскольку на западном побережье их так мало…

Раздался звук, похожий на пощечину, и вампир-мужчина замолчал.

— Я высказывала жалобу, а не спрашивала мнения ничтожества вроде тебя, — выплюнула Ева.

— Прошу прощения, — жеманно пробормотал он, и их разговор подошел к концу.

Вампиры-охранники продолжали бродить за каретой, достаточно далеко друг от друга, чтобы создать вокруг меня широкий, непроницаемый периметр.

Я молча наблюдала за ними, пока они пытались проложить тропинку в траве, которая становились все длиннее по мере того, как мы продвигались дальше. Раскачивающиеся коричневые и зеленые стебли были такими высокими, что местами касались груди.

Когда я изучала их почти безупречные черты, было странно думать, что они всего лишь низшие вампиры. Хотя они были неестественно привлекательны, у них все еще были недостатки. Хотя эти несовершенства и были незначительными, они позволили мне увидеть людей, которыми они когда-то были под этим обликом.

С другой стороны, Элита была не чем иным, как совершенством. Смотреть на Еву было все равно, что видеть ожившую статую. Нечто столь совершенное не могло быть естественным. Черты ее лица были симметричны настолько, что бросали вызов природе. Сравнивать низших вампиров с Элитой было все равно что сравнивать солнце со звездами: хотя они все были одинаковыми, одна из них светила намного ярче.

Если то, что сказал мне Магнар, было правдой, то Элитой были те, кто был обращен в вампиров непосредственно одним из Бельведеров. Это также означало, что вампиры, называвшие себя членами королевской семьи, должны были быть еще более ошеломляющими, чем Элита. А такое казалось мне просто невозможным.

Я переводила взгляд с одного охранника на другого, изучая неестественную манеру их движений, и меня охватило какое-то нездоровое восхищение. В их походке было что-то почти кошачье, когда они пробирались вперед, балансируя с весом своего оружия в свободном, но готовом к бою, захвате.

Их длинные плащи то и дело цеплялись за траву, и я не могла не издать смешок, наблюдая, как они борются со своей непрактичной одеждой. Так вам и надо, что расхаживаете с важным видом, как кучка напыщенных мудаков.

Мужчина в алом плаще остановился и с досадой сдернул его с плеч, потому что он снова зацепился. Я наблюдала, как он, проклиная длинную ткань, сворачивает ее в клубок и засовывает под мышку.

Он поднял голову и поймал мой взгляд: яд в его глазах заставил меня снова отвернуться, и я фыркнула про себя. В конце концов, не такие уж они неземные и непоколебимые. Полагаю, все они когда-то были людьми. Логично, что их человеческое тщеславие, неуверенность и мелочность остались с ними, когда они изменились. Хотя, похоже, их эго только раздулось после превращения.

Я поискала взглядом вампира, который шел справа от меня, но моргнула, обнаружив, что его там больше нет. Я нахмурилась, обшаривая глазами поле в поисках его, но там ничего не было видно. Я подумала, не отступил ли он еще дальше, а ночная тьма просто скрыла его из виду, но за все часы, что мы ехали по этой забытой дороге, ни один из них не покинул своей позиции.

Мой взгляд вернулся к мужчине в красном плаще за мгновение до того, как его выдернули из поля зрения и скрыли в траве. Я резко втянула воздух, выпрямляясь и наклоняясь вперед, чтобы рассмотреть, что происходит. Мелькнуло движение, когда золотой меч взметнулся над травой, но также быстро исчез снова.

Магнар.

У меня перехватило дыхание, а кожу покалывало от осознания того, что этот маленький намек на истребителя заставил все мое тело застыть в шоке. Он вернулся за мной. Несмотря на то, что это было безумие, он пришел за мной, когда я нуждалась в нем. Он не использовал меня как отвлекающий маневр, он не бросил меня, когда он мне был так нужен. Он был здесь. Настолько близко, что я почти чувствовала, как его присутствие окружает меня, а реальность его прихода потрясла меня до глубины души.