— Пойду возьму кое-что из одежды в квартире, где я была в прошлый раз. Через дорогу есть старый продовольственный магазин. — Она указала на выход на другой стороне атриума. — Вы двое отправляйтесь туда, возьмите любую еду, какую сможете, а я встречу вас там. Максимум десять минут, а потом мы можем отправиться навстречу закату и все такое, — сказала она.

— Я думаю, нам следует держаться вместе. — Папа нахмурился.

— Так будет быстрее, — пообещала Келли. — Я буду быстрой.

— Я просто хочу убраться отсюда к чертовой матери, — сказала я, оглядываясь через плечо и чувствуя, как близко Сфера.

— Нет никакой гарантии что мы раздобудем припасы дальше, — обеспокоенно сказал папа. — Нам нужно получить все, что мы можем, пока это доступно для нас.

— Тогда давайте перестанем терять время. — Келли повернулась и направилась к двери справа от нас, а я с беспокойством смотрела ей вслед.

С ней все будет в порядке. Она крутая, и мы снова будем вместе через десять минут.

— Давай просто поторопимся, — сказала я, пробегая к двери через атриум и протискиваясь сквозь нее, сбивая пыль, так что она осыпалась мне на плечи.

На улице за ней находился обещанный продовольственный магазин, вывеска над которым обветшала, но стеклянная витрина чудесным образом осталась целой. Мы с папой поспешили перейти улицу, и он сильным ударом плеча распахнул дверь, обнажив пространство за ней.

— Трахни утку, — выдохнул он, когда я последовала за ним внутрь, и у меня отвисла челюсть.

— Трахни целую стаю уток, — сказала я, осматривая клад, который мы только что обнаружили.

Еда.

Банки, пакеты, бутылки, да что угодно, все было здесь. Не бесконечное количество, но достаточно. Нетронутое и настолько чертовски близко к Сфере, что это была абсолютная пародия на то, насколько голодными мы были, когда все это было так близко. Просто бери и ешь.

— Это, должно быть, шутка, — прорычала я. — Вот ублюдки. Это было здесь все это время? Все это гребаное время? — Я набросилась на папу, задыхаясь и полная ярости.

Я видела в нем ту же ярость, когда он шагнул вперед и схватил жестянку с одной из полок, сжав ее с такой силой, что металл погнулся в его кулаке.

Мне хотелось кричать — нет, я хотела драться. Я хотела увидеть, как эти вампиры голодают, я хотела, чтобы они почувствовали боль от голода, я хотела, чтобы им было больно, и они истекали кровью и…

— Дыши, малышка, — подбодрил папа, убирая банку в свой рюкзак и придвигаясь, чтобы обхватить ладонью мою щеку. Я посмотрела в его каштановые глаза, которые были зеркальным отражением моих, чувствуя, как в горле поднимается жгучий кислый вкус несправедливости. — Оставайся со мной. У тебя все получится.

Я сделала вдох, затем другой, усмиряя злобного зверя, проснувшегося во мне, и находя дорогу обратно, в более спокойное, отстраненное место.

— Это несправедливо, — прошептала я, зная, насколько бессмысленными были эти слова, как редко кто-либо из нас утруждал себя их произнесением. Потому что, конечно же, это было несправедливо. Это и не должно было быть справедливо.

Папа убрал руку с моей щеки и указал на банки. — Тогда пойдем поищем что-нибудь повкуснее. Хватай, что сможешь унести.

У меня отлегло от сердца при напоминании о том, как близко мы были к спасению, и я быстро уложила в рюкзак столько еды, сколько смогу унести, и папа сделал то же самое.

Когда мы вышли из магазина, я взвалила сумку на плечи, и ее вес стал залогом того, что нам предстоит несколько хороших обедов.

В тот момент, когда мои ноги коснулись потрескавшегося асфальта снаружи, я поняла, что что-то не так. Это было изменение в атмосфере, ветер, казалось, шептал в небо о нашей гибели. И в этом торопливом топоте босых шагов было одно слово, которое, казалось, выделялось среди всего этого хаоса и звучало в моей голове, как мой собственный голос, кричащий во всю мощь моих легких.

Вампир!

Эта дрянь обогнула многоквартирный дом впереди нас, нечеловечески визжа, с широко раскрытыми глазами, оскаленными клыками и выражением мании голода на лице. Инстинкты подсказывали мне бежать, но я ни за что не оставлю Келли здесь, и, когда отец достал из куртки кухонный нож, я поняла, что он настроен так же.

— Беги, Монтана, — рявкнул он, затем бросился вперед с ревом сумасшедшего, размахивая кухонным ножом, готовясь к столкновению.

— Нет! — В ужасе закричала я, роняя рюкзак и судорожными пальцами вытаскивая одну из консервных банок.

Я запустила ею в падальщика, прежде чем он добрался до моего отца, и жестянка ударила его по лицу, отчего он отшатнулся в сторону.

Папа продолжал бежать к нему и навалился всем своим весом, пока он был в оцепенении, а затем отправил его в полет в окно первого этажа многоквартирного дома, в котором находилась Келли. Стекло было уже наполовину разбито, и оно разлетелось еще больше, когда он с криком пролетел сквозь него, отчаянно протягивая руки к моему отцу и клацая зубами. Затем он исчез, и до моих ушей донесся далекий стук, когда папа выглянул в окно.

— Отойди оттуда, — испуганно крикнула я, бросаясь к нему.

— Все в порядке, — сказал он с дрожащим смешком. — Пол прогнил насквозь. Он упал прямо в подвал.

— Срань господня. — Я высунулась через разбитое окно, чтобы посмотреть, и обнаружила, что вампир смотрит на нас из темноты внизу, прыгает на стену и царапает по ней когтями в поисках опоры. Но у него ничего не получалось.

— Это твоя заслуга, Монти. — Папа повернулся ко мне, поднял меня в воздух и закружил, заставив пискнуть от удивления. Он поставил меня на землю и взъерошил мои волосы, а широкая ухмылка на его лице вызвала улыбку на моем. — Это было что-то из ряда вон выходящее.

Я рассмеялась, отталкивая его, когда мое сердцебиение снова замедлилось. — Ну, а как насчет тебя? Ты побежал, чтобы сразиться с вампиром голыми руками, как долбаный дикарь.

— У меня был нож, — указал он, но его грудь надулась, и он выглядел дерьмово самодовольным.

Я нахмурилась, думая о том, как плохо все могло закончиться. — Нам действительно нужно двигаться. Их может быть больше.

— Да, Келли вернется в любой момент… — Он замолчал, его плечи напряглись, а голова резко повернулась. — Ты это слышишь? — Прошептал он мне, и я напрягла слух, но мой пульс бился так сильно, что это было единственное, что я могла слышать на тихой улице. Но потом я это услышала.

Грохот тяжелых шагов. Многих шагов. В ботинках.

— О черт, — выдохнула я в ужасе, глядя на папу, когда тот же страх вспыхнул в его глазах, как электрический ток.

Они двигались слишком быстро. Слишком быстро, чтобы мы могли спрятаться, потому что они уже были здесь. Восемь вампиров, и среди них генерал Вульф, его изумрудный плащ развевался вокруг него, когда они вышли на улицу перед нами.

— Схватите их! — Приказал генерал Вульф, неестественно остановившись, когда семь других вампиров в красных плащах промчались мимо него. Его пронзительные голубые глаза впились в меня, а губы растянулись в оскале, говорящем о том, что он хочет устроить здесь кровавую бойню.

Страх сковал мое сердце, и я поняла, что от этого никуда не убежать. Я не собиралась умирать, поджав хвост, я бы умерла, сражаясь, если бы мне вообще пришлось умереть.

Папин взгляд встретился с моим на самое короткое мгновение, горе и сожаление затмили всю надежду, которую я находила в нем раньше, и он едва заметно покачал головой в безмолвном извинении, прежде чем оторваться от меня и ринуться в драку. Он поднял нож, его рев эхом отдавался от стены к разрушенной стене, и я побежала за ним со своим собственным боевым кличем, без оружия в руке.

Жгучая ненависть озарила мое сердце, накопленная за годы мучений, из тоски по всему, что было украдено у нас. Они снова и снова забирали кровь из наших вен, и если сейчас у меня нет надежды, то, по крайней мере, я хочу увидеть, как прольется их кровь.