Я приземлилась на бетонную площадку за фонтаном, забор здесь был пугающе близко, а стена почти полностью скрывала это место из виду.

Келли указала на металлическую крышку водостока, лежащую на земле, и мы переглянулись с ликованием и ужасом. Ее покрывал мох, но края были чистыми, что доказывало, что ее недавно передвигали, и во мне зародилось предвкушение: я смотрела на побег, о котором даже не мечтала.

Папа двинулся вперед, низко наклонившись, чтобы открыть ее, и когда она не сразу поддалась, мы с Келли наклонились, чтобы помочь ему. Я вцепилась пальцами в паз на краю металлической крышки, и как только нам удалось освободить ее от липкой грязи, удерживающей ее на месте, папа потащил ее в сторону, и звук ее скрежета о бетон наполнил меня ужасом.

Мы все замерли в гробовой тишине, прислушиваясь к любому отклику на этот звук вдалеке. Звук быстрых шагов, звон тревожного колокола. Но все оставалось неподвижным, безмолвным.

Из водостока на меня смотрела темная дыра, и запах плесени и старых нечистот достиг моего носа, заставив меня прижать руку ко рту.

— Там темно, сыро и очень противно, но до другой стороны недалеко, — сказала Келли, спускаясь по приставной лестнице.

Она спустилась в пропасть, и я свесила ноги с края, поставив ступни на первую металлическую перекладину лестницы. Я осторожно опустилась ниже, считая свои вдохи, опускаясь все ниже, ниже, ниже, взглянув на своего отца, когда он смотрел мне вслед, его волосы цвета воронова крыла падали ему на лицо.

Он взобрался на лестницу последним, задержавшись, чтобы задвинуть крышку люка на место над нами, и я больше не могла видеть привычную нам Сферу, и реальность того, что мы делали, сомкнулась вокруг меня вместе с темнотой.

Я добралась до дна как раз в тот момент, когда за скребущим звуком последовало шипение и в руке Келли загорелась спичка.

— Привет, Монти, — прошептала она.

— Келли, — без особого энтузиазма пожаловалась я. Я ненавидела это чертово прозвище, но трудно было так сильно переживать, когда мы были в старой сточной канаве, а свобода взывала к нам с другого конца. — Куда дальше?

— Теперь недалеко, — пообещала она. — Ты просто обалдеешь, когда увидишь, сколько там припасов. Там была куртка… — она почти сексуально застонала. — Мне нужна та куртка, Монти. Она мне нужна. — Она схватила меня за руку и сжала, и я рассмеялась.

— Можешь взять эту чертову куртку и сколько угодно батончиков дерьма, просто приведи нас туда, — сказала я, и она посмотрела на папу, когда он спустился с лестницы.

— Тогда идемте, — с восторгом призвала она, когда подняла спичку повыше, чтобы осветить нам путь вперед. В старом туннеле не было ничего, кроме щебня и грязи, а впереди, как путеводная звезда, сиял проблеск дневного света.

Я последовала за своей близняшкой по туннелю, преодолевая обломки кирпича и камня, прежде чем добралась до огромной кучи щебня, где был обрушен водосток, чтобы оградить Сферу. Келли усмехнулась при свете очередной спички, указывая на свободный лаз сверху, прежде чем отбросить спичку в сторону и вскарабкаться по куче битого кирпича.

Я последовала за ней сквозь тени, тусклый свет впереди был почти полностью загорожен, пока она пробиралась по лазу, но в конце концов проход снова открылся, и я увидела лестницу, освещенную круглым столбом света.

У меня перехватило дыхание, и я не знала, была ли я напугана, взволнована или смесь того и другого, но я знала одно. Мне нужно было выбраться отсюда и почувствовать вкус свежего воздуха, нужно было бежать, бежать, бежать из этого места вместе с семьей и найти любую другую жизнь, кроме той, в которой мы оказались заперты навечно.

Мы поспешили к лестнице, и папа прошел мимо нас обеих, бросив суровый взгляд.

— Я пойду первым, подождите, пока я не скажу вам следовать за мной. Если я этого не сделаю, тогда вам обеим нужно бежать обратно в Сферу и возвращаться домой. Не теряйте ни секунды, не оглядывайтесь назад, не идите за мной.

— Папа… — начала я отказываться, но он покачал головой, заставляя меня замолчать.

— Делайте, как я говорю, — приказал он своим самым авторитетным тоном.

— Мы не бросим тебя, — сказала Келли, и я кивнула в знак согласия.

— Мы в этом вместе, — сказала я. — Мы команда. Ты всегда это говорил.

— Не сегодня, — прорычал он. — Сегодня я ваш отец, и я главный. Вы сбежите, если я этого потребую.

Я упрямо стиснула зубы, а Келли поджала губы, но спорить было явно бесполезно. Однако это не означало, что кто-то из нас собирался бросить его.

Его лицо смягчилось, и он двинулся вперед, целуя Келли в лоб, затем притянул меня ближе, чтобы сделать то же самое. Мы прильнули к нему, обнимаясь и цепляясь за этот момент, который казался безопасным, но таким мимолетным, что уже превращался в пепел и развевался на ветру.

— Я люблю вас обеих, — выдохнул он. — Вы — самые прекрасные творения моей жизни, и я не хотел бы проводить свои дни нигде, кроме как здесь, рядом с вами.

— Прекрати, — процедила я сквозь зубы, в то время как мое сердце бешено колотилось о ребра. — Ты как будто говоришь — прощай.

— Я не прощаюсь, малышка, — сказал он, отпуская нас и склонив голову набок со свойственной ему плутоватой уверенностью, глядя между нами со всем восхищением художника перед своей лучшей картиной. — Но будь я проклят, если не скажу на пороге забвения, что люблю вас.

Он повернулся, взбираясь по лестнице, прежде чем мы успели сказать хоть слово в ответ, но я инстинктивно придвинулась ближе к Келли, наши руки соприкоснулись, и наша связь на мгновение обострилась в темноте.

Папа выбрался из водостока, и я вытянула шею, пытаясь разглядеть его, но все, что я могла увидеть, — это мрачное небо.

Келли шагнула вперед и положила руку на первую ступеньку лестницы. — Если он думает, что мы просто останемся здесь внизу и убежим, как маленькие испуганные ягнята, если он нам прикажет, то…

— Все чисто, — донесся до нас его голос, и я вздохнула с облегчением.

— Ну что ж, — пробормотала Келли, ступая на лестницу. — Этот маленький ягненок получит свою куртку.

— А может ли этот маленький ягненок привести меня к новому нижнему белью? Я случайно надела сегодня эти узкие трусики, — сказала я, чувствуя, как эти никчемные лохмотья лезут мне между ягодиц.

— О нет, только не те жмущие трусики, — посочувствовала она.

Они сливались с другими моими трусиками, так что я никогда не знала, когда надевала этих ублюдков. И к тому времени, как они начинали свою экспедицию в мою задницу, я уже всегда была вне дома. Сегодня, как никогда, мне не нужно было, чтобы они проклинали мои ягодицы. Но вот мы здесь.

— Я уберегу твою задницу, Монти, в свободном мире наверняка найдется куча новых трусиков. Трусики, разработанные для максимального комфорта задницы.

Я улыбнулась при этой мысли, когда она выбралась из водостока, и когда я последовала за ней наверх, папа протянул руку, чтобы помочь мне подняться на ноги.

Моя голова прошла сквозь дыру, и в легкие хлынул воздух со вкусом бесконечных возможностей и будущего, которое начинало казаться достаточно реальным, чтобы к нему прикоснуться.

Тень птицы проплыла над нами, и папа выпрямился, а его рука скользнула в карман куртки, чтобы достать кухонный нож, который он там спрятал. — Давайте двигаться дальше. Мы слишком близко к забору, нас легко могут заметить.

Келли серьезно кивнула, и между нами снова возникло напряжение, когда она быстрым шагом направилась к многоквартирному дому впереди. Я бежала рядом с ней, а папа держался у нас за спинами, как ангел-хранитель, готовый обернуть свои крылья вокруг нас и увести в безопасное место, если на нашем пути возникнет опасность. Но, к сожалению, он не был способен на что-то подобное.

Келли протиснулась в дверь, и мы последовали за ней в мрачный атриум, аккуратно закрыв дверь за собой. Это было не совсем безопасно, но здесь мы были вне поля зрения, и по выражению лица Келли я поняла, что у нее есть план.