Я тоже глянул в окно. Ничего, кроме унылого степного пейзажа. Но я всё равно напрягся, мало ли что там произошло. Машинально поправил револьверы на поясе, устраивая их поудобнее, и это не укрылось от взора полковника.

— Что, помощник, думаете, кто-то на нас напал? — хмыкнул он, поправляя мундир.

— Не исключаю такой возможности, — буркнул я.

Ограбления поездов тут вовсе не были чем-то из ряда вон выходящим. Да, про них писали в газетах, имена грабителей, если они становились известны, долго оставались у всех на слуху, а некоторые страховые компании даже продавали полисы на случай подобного ограбления.

— Пожалуйста, сохраняйте спокойствие и оставайтесь на своих местах! — в вагоне появился проводник, спешащий угомонить взволнованных людей.

Те, кто успел встать на ноги, расселись обратно по местам. И тут где-то снаружи громыхнул выстрел. Снаружи, за окном, мелькнули несколько всадников, промчавшихся куда-то в сторону локомотива, несколько пассажиров взвизгнули, я угрюмо потянулся за револьвером. Полковник ухмыльнулся, священник сохранял ледяное спокойствие, мужичок растерянно хлопал глазами.

Я окинул остальной вагон пристальным взглядом. Стрелков среди пассажиров не было, да и вообще, судя по всему, оружие было только у меня и у полковника. Большая часть пассажиров была обыкновенными мирными горожанами, не знающими, с какой стороны надо держаться за револьвер.

— Это что, ограбление? — пробормотал мужичок. — Боже мой! Как некстати!

Пастор нахмурился.

— Не поминайте всуе, мистер, — сказал он.

— Прощу прощения, — быстро исправился мужичок.

Снаружи вновь захлопали выстрелы, не слишком частые, и я подумал, что лучше бы поехал верхом, а не выпендривался в вагоне первого класса. Не такой уж он и комфортный, а поезд не настолько быстрый, чтобы иметь какое-то преимущество, по крайней мере, на таком расстоянии. Меня, как всегда, подвело моё любопытство.

С одной стороны, я мог бы сейчас выскочить с двумя револьверами наперевес, по-македонски, влететь в сражение с неожиданной стороны, переломить ход битвы, но что-то мне подсказывало, что лучше так не делать. Чревато проблемами не только для меня, но и для всех остальных пассажиров.

Но и отсиживаться в стороне, ожидая, когда в вагон первого класса заявятся бандиты, чтобы срывать золотые серьги с женщин и отнимать бумажники у мужчин, я тоже не мог. Внутри меня грызло какое-то непонятное волнение, которого я прежде не ощущал.

Все остальные пассажиры первого класса покорно ждали, разве что некоторые дамы, ничуть не стесняясь, прятали часть ценностей под юбки и в декольте.

Стрельба затихла. Проводник теребил фуражку, периодически выглядывая в окно. Двери вагона он запер изнутри, но ни у кого из нас не было сомнений, что это не поможет. Захотят войти — войдут беспрепятственно, как к себе домой.

Грабителям поездов, в принципе, гораздо интереснее выпотрошить грузовые вагоны, чем гулять меж рядов испуганных пассажиров, но и собрать урожай из часов, перстней, цепочек и мелкой наличности тоже надо, и вскоре в железную дверь вагона снаружи гулко забарабанили.

— Открывайте, живее! — рявкнул приглушённый голос.

Проводник нервно вздохнул, будто проколотый воздушный шарик, часто заморгал, посмотрел на перепуганных пассажиров, которые глядели на него, словно на супергероя, с надеждой.

— Даю тридцать секунд, чтобы открыть эту чёртову дверь, иначе её откроет динамит! — добавили снаружи.

Открывай, сова. Медведь пришёл.

Тридцать секунд потекли, как расплавленный на жаре асфальт. Медленно и неторопливо. Бандиты снаружи считали вслух.

Я поднялся со своего места, выглянул в одно окно, затем в другое, противоположное, пытаясь хотя бы примерно понять, сколько их там. Сумел разглядеть только десяток осёдланных лошадей, но негодяев может быть и больше.

Проводник испуганно поглядывал на пассажиров, даже и не думая прикасаться к кургузому револьверу на поясе и как-то сопротивляться. Но и открывать двери вагона по первому требованию он не спешил.

— Мистер, не открывайте, умоляю! — взмолилась какая-то перепуганная бледная барышня.

— Девять! Восемь! — голос бандита звучал приглушённо, но достаточно громко, чтобы его могли слышать все. — Чёрт побери, мне надоело, взрывай эту дверь к дьяволу, Микки!

— Не надо! — крикнул вдруг проводник. — Я открываю.

Я сидел на месте и теребил пальцем рукоять револьвера. Я хоть и не Стивен Сигал в осаде, и геройствовать мне не слишком хотелось, чтобы не подвергать опасности всех остальных пассажиров, но и сидеть на месте без дела я не мог.

Пришлось подняться и быстрым шагом пройти в другой конец вагона, в туалет. Не для того, чтобы спрятаться, а для того, чтобы застать их врасплох. Ну и если по мне начнут стрелять, то не заденут никого из остальных пассажиров. Надеюсь.

Оба «Миротворца» я вытянул наружу, взвёл курки, шумно втянул носом воздух, пахнущий каким-то чистящим средством и вонью палёных тормозных колодок. Открывать огонь в тесноте сидячего вагона, плотно набитого людьми — отвратительная идея, но других вариантов я не видел. Или так, или покорно сидеть на своём месте, сжимая в кулачке бумажник и часы, чтобы бросить их в мешок, когда подойдёт очередь.

Проводник тем временем открыл двери вагона и сразу же получил в лоб рукояткой револьвера, внутрь ввалилась компания бандитов с пушками наперевес, упиваясь чужим страхом и ощущением безграничной власти.

— Это ограбление! Прошу без глупостей, леди и джентльмены, и тогда никто не пострадает! — объявил долговязый бандит, размахивая кольтом на вытянутой руке.

Его подельники, ещё трое таких же мутных типов, отправились прочёсывать вагон, наставляя пушки на седых старушек, благородных джентльменов, юных барышень и сопливых подростков. Настоящее равноправие, никаких поблажек и исключений они не делали.

В вагон первого класса ворвались четверо, значит, ещё несколько мерзавцев либо ждут снаружи, либо прочёсывают другие вагоны.

Бандиты методично переходили от одного к другому, потрошили кошельки у всех по очереди, заставляли снимать украшения из золота и серебра.

— Нет! — упрямо взвизгнула какая-то старушка. — Это фамильная драгоценность! От моего покойного мужа! Вы что, будете грабить старую вдову?

— Да, — хмыкнул бандит. — Снимай кольцо по-хорошему, старуха, не то присоединишься к своему мужу на небесах.

Аргумент подействовал, пожилая вдова стащила кольцо с пальца и швырнула в мешок, всем своим видом демонстрируя презрение и злобу.

— Подумайте только, что сказали бы ваши матери! — фыркнула она, пытаясь пристыдить негодяев.

— «Стреляй первым, сынок, мёртвые не кусаются», — заржал один из бандитов, и вслед за ним заржали и все остальные.

Удивительно мудрая мать.

Я приготовился выскочить и начать стрелять, бандиты как раз дошли до середины вагона. Один, правда, остался рядом с проводником у выхода, наблюдал за обстановкой среди тех, кого уже ограбили.

Они как раз дошли до моих соседей и наставили револьверы полковника и пастора. И, к моему удивлению, полковник безропотно освободил бумажник от наличности, а священник невозмутимо сложил руки на груди.

— Нет, — произнёс он. — От меня вы ни цента не получите. И вообще, верните всё законным владельцам.

Бандиты на мгновение даже потеряли дар речи. Я и сам обалдел. Кем он себя возомнил, Чаком Норрисом? Нет, поступок, конечно, сильный, но попытка достучаться до них словесно — полный бред. Бисер перед свиньями. До таких, как они, достучаться можно только свинцом.

— Святой отец… Я же просил без глупостей, разве нет? — вздохнул долговязый. — Вы нас вынуждаете… Грешно с вашей стороны подвергать жизни попутчиков опасности.

Широкий бородатый бандит, похожий на медведя-гризли, вдруг поднял кольт и выстрелил в потолок. Женщины взвизгнули, мужчины замерли, затаив дыхание.

— Вы что, мать вашу дери, не поняли, это чёртово ограбление! И если кто будет вонять, я ему мозги вышибу к чёртовой матери! — рявкнул он.