– А ты и рад! – вновь с недовольством в голосе сказала жена. – Только и ждёшь теперь этих дней.

– Но объективности ради нужно сказать, что бухать то я стал меньше.

– Срываться стал меньше, это да. Но бухать – это большой вопрос.

– Ну, в конце концов, ты же именно этого и хотела, чтобы я стал более уравновешенным. Ну вот я и стал! Просто теперь синька на меня не так сильно влияет. Да-а-а!.. – мечтательно сказал он. – Дмитрий Борисович этот – нормальный мужик! Вот бы с ним посидеть где-нибудь, так сказать, в неформальной обстановке. Покушать шашлычка-машлычка…

– Ага, – укорительно сказала жена, – и попить водочки-шмодочки…

– Да, мать! Глядишь, так бы стали чуть поближе с ним. А то всё время между нами какая-то дистанция. Субординация. Сидишь в кабинете и думаешь: вот он всё кидается своими красивыми словами, про всякие там аффирмации, которые помогают лечению, а в голове только и представляешь, как он после сеанса с тобой возвращается в свой уютный домик у моря и наслаждается вечером, совершенно не вспоминая о твоём существовании.

– Не говори глупостей! Дмитрий Борисович – ответственный специалист, я уверена, что он и дома продолжает работать допоздна, изучая своих пациентов.

– Да откуда тебе знать? Ты же не являешься его пациентом. Я тебе скажу: есть в его глазах какая-то отчуждённость. Как будто он не от мира сего.

– Ага! Ну ты ещё скажи, что он такой же псих, как и ты!

– А что? Мы же не знаем, что происходит у него в жизни, за пределами его кабинета. О нас то, о пациентах, он хочет всё знать скрупулёзно, в каждый уголок твоей личной жизни заглянет. А мы о нём толком ничего не знаем. Вот и получается такая дистанция между врачом и пациентом. Есть в этих диалогах что-то противоестественное. Он вроде постоянно намекает, что он твой друг. Но разве может один друг о другом знать всё, а другой – ничего? Что это за дружба такая?

Жена, не зная, что ответить, лишь продолжила искать чистое бельё для ребёнка.

Через несколько секунд раздался звонок телефона.

– Да, – ответил Сугробин. Внимательно выслушал звонящего, потом с недовольством сказал: – Ладно, ладно, хорошо! Всё будет по лучшему сценарию, – и повесил трубку.

Жена вопросительно посмотрела на мужа.

– Алексей звонил, – сказал Сугробин. – Снова эти старпёры на сроки давят. Славкин проект он уже с ними согласовывает. Но попросил, чтобы я встретил их завтра на участке и показал что к чему.

– И в чём проблема?

– Да не люблю я эти личные общения с клиентами. К чему это бригадиру? Бригадир должен заниматься своими делами: организовывать рабочих. А клиентом должны заниматься менеджеры. Но нет! – иронично добавил он. – В «Григорьев и партнёры» подход к клиентам современный! С клиентами должен общаться чуть ли не каждый чурка на стройке, улыбаться им, показывать им своё рабское расположение.

– Ну ничего страшного! Поулыбаешься! С тебя не убудет!

– Но… Тут ещё такая проблема…

– Какая ещё проблема? – встревоженно спросила жена.

– Этот старик, сука, откуда-то узнал, что я посещаю психотерапевта. В общем, он в курсе моих проблем с алкашкой…

– Но при чём тут строительство?

– А вот, дорогая! Я же тебе сказал – подход современный! Фирма позиционирует себя как организация, у которой нет никаких изъянов. И что все её сотрудники готовы просто жопу клиентам вылизывать. Поэтому-то клиенты и выбирают «Григорьев и партнёры», так как им льстит такое вот раболепное отношение к себе. И по сути эти старики приедут не на участок смотреть, а на меня! Будут, суки, оценивать меня: не уйду ли я в запой во время строительства?

– Ну ничего страшного! – повторилась жена. – Поглажу тебе твой лучший костюм. Тот, в клеточку, твой любимый. Надушим тебя одеколоном…

– Никаких одеколонов, мать! Ты что?! Чтобы от меня спиртягой несло?!

– А, ну да, да. Ты прав. Значит, нужно купить тебе хороший дезодорант. Дорогой.

– Ох, блин! – возмутился Сугробин. – Придётся как-то завтрашний день пережить…

– Переживём, переживём! Всё будет хорошо! – ободряюще сказала жена и вновь начала рыться в шкафу, но теперь уже в поисках костюма в клеточку.

6

В восемь утра Алексей Григорьев подъехал на своей Audi к дому Сугробина.

– Неплохо, неплохо, – иронично сказал Григорьев, глядя на Сугробина в костюме.

– Да иди ты! – по-дружески смущённо ответил Сугробин и сел в машину.

– Ох, блин! – сморщил нос Григорьев, когда его овеял аромат нового дезодоранта Сугробина. – Не слишком ли ты сильно надушился? Аж в нос шибает!

– Ну извините! – Сугробин сменил тон на иронично-официальный. – Не моя инициатива. Жена выбирала.

– Ладно, – сказал Григорьев. – До приезда стариков побудешь на улице. Пусть тебя ветром хорошенько обдует. Ах-ха-ха!

– Очень смешно! Ржу не могу! – обидчиво сказал Сугробин.

– Ну ладно, ладно! Я же по-доброму! Не в обиду. Что ты всё так близко к сердцу воспринимаешь? Просто сегодня всё должно пройти идеально. Понимаешь?

– Да! – нехотя выпалил Сугробин, как делают дети, когда сами знают ответ на вопрос, но родители всё равно им дают подсказку.

– Значит, так, – сказал Григорьев, – вкратце расскажу, как всё будет происходить. Когда старики приедут, я официально представляю им тебя. Надеюсь, ты помнишь всю легенду, которую мы про тебя сочинили?

– Помню. Как «Отче наш»! – вновь сыронизировал Сугробин.

– Просто мужик этот очень любит задавать личные вопросы. Он бывший военный, ты же понимаешь, что военные наиболее «стадные» из людей, им свойственна постоянная социализация, везде ищут возможности с кем-то познакомиться поближе.

– А я теперь из противоположного лагеря… – самокритично сказал Сугробин.

– Но не сегодня, бля! Сугробин! – более чем строго сказал Григорьев. – Сегодня, пожалуйста, побудь в шкуре нашего вымышленного персонажа! Это ведь не так сложно!

– Да уж… куда проще… быть не тем, кем хочешь быть…

– Да иди ты на хуй, Сугробин! Как ты заебал со своей меланхолией! Я тебя не для того на работу устроил, вытащил тебя из твоей депрессивно-убогой жизни, чтобы ты мне всё дело обосрал!

– Начинается… Мог бы и не вытаскивать…

– Ладно, – взял себя в руки Григорьев. – Не обижайся. Просто пойми, что этот проект очень важен для меня. В стране кризис. Каждый хороший проект на вес золота. К тому же, если мы будем терять клиентов, в итоге мы лишимся губернаторской поддержки по земельным участкам, и тогда нам уже вдвоём придётся вставать на биржу труда.

– Хорошо, я понял, – сказал Сугробин и добавил со свойственной ему жалостью к себе: – Не переживай, отыграю перед ними отличный спектакль…

Григорьев безнадёжно посмотрел на него и решил до прибытия на место больше не разговаривать с ним, чтобы не подпитывать его заниженную самооценку.

7

На дворе уже был май, отопление давно как отключили, но сегодня случилось небольшое похолодание. Пол в квартире был холодным, поэтому Даша надела шерстяные носки и тёплую Славкину рубашку, с ногами залезла на диван, на журнальном столике перед собой она поставила ноутбук и чашку горячего чая.

Даша работала на дому, у неё был небольшой интернет-магазин, через который она продавала дизайнерские светильники по системе дропшиппинга. Такая работа ей нравилась. Это было удобно: все сношения с клиентами, складом и службой доставки происходили по телефону. Это также было удобно и для Славы, который очень ревностно относился ко всем её предыдущим работам, из-за которых было буквально невозможно выделить время для планирования семьи. Слава очень хотел ребёнка. Но предыдущие работы Даши и её фанатичное отношение к работе не давали возможности для этого. Они долго откладывали. Но теперь для Славы в этом отношении была идеальная ситуация. Жена была дома всегда. И это успокаивало его мужское эго в полной мере. Теперь он всегда знал, что когда он вернётся домой, она обязательно будет встречать его с горячим ужином, тёплыми объятиями и новой маленькой жизнью внутри неё.