Черт. Я просто хотел выпить пива, чтобы успокоить нервы, но он был прав. Я не хотел, чтобы от меня пахло пивом, когда встречу свою дочь.

— Джексон, — раздался хриплый голос позади него. — Оставь его в покое.

Из заднего коридора, который исчезал за баром, появилась пожилая женщина. Ее волосы свисали до плеч густыми белыми и седыми прядями. Ее кожа была загорелой и морщинистой. Морщины вокруг ее губ были скорее трещинами, чем тонкими линиями. Все то, что моя мать презирала в возрасте, эта женщина носила с гордостью. Она была красива, особенно ее карие глаза, которые были светлыми и полны жизни.

— Вы работаете в лагере. — Я видел ее вчера, когда Уилла водила нас по главному домику. Она работала на кухне, но прежде, чем Уилла смогла представить нас, она убежала и исчезла.

— Это действительно так. Я Хейзел Роудс, — она протянула руку над стойкой и минула Джексона, оттолкнув его с пути.

— Логан Кендрик.

— Ты, наверное, не помнишь, но я тоже была здесь вчера с Чарли. Во время Великого побега лягушки.

— Нет, извините. Я был… отвлечен.

— Понятно. — Она усмехнулась и похлопала Джексона по руке. — Это Джексон Пейдж. Смею предположить, что он не представился.

Я протянул руку, но вместо того, чтобы пожать ее, Джексон скрестил руки на груди.

Он был на два, может четыре сантиметра выше меня, и, вероятно, больше на килограмм девять мышечной массы, но, чтобы запугать меня требовалось гораздо больше, чем груда мышц. Даже в такие дни, как сегодня, когда все шло наперекосяк.

Держа руку по-прежнему вытянутой, я встретил пристальный взгляд Джексона. Прилив знакомой уверенности пронесся по моим венам, когда я отказался отступить первым.

Вот оно. Именно это мне и было нужно весь день. Шанс надеть маску, которую я носил на напряженных переговорах. Шанс доказать, что меня нельзя победить. Шанс стать влиятельным человеком, которым я был в городе. Этот парень не знал этого, но он оказал мне огромную услугу, будучи мудаком.

Я ответил на пламенный взгляд Джексона своим холодным. Стоит отдать ему должное, он продержался дольше, чем большинство. Но когда он начал переминаться с одной ноги на другую, я понял, что победил.

Он опустил руки и протянул мясистую ладонь.

Мы оба были напряжены и сжали ладони друг друга сильнее, чем нужно, но я не отпустил его руку, пока он не отпустил мою. Мышцы плеча немного горели от того, что я держался так долго.

— Это было интересно. — Хейзел ухмыльнулась. — Джексон, сделай мне одолжение. Приготовь для меня новый бочонок Mиллер Лайт.

— Конечно. — Он хмыкнул и повернулся. Но прежде чем уйти, он развернулся ко мне. Положив обе руки на стойку бара, удерживая мою воду, он наклонился вперед, чтобы сказать тихо:

— Меня не волнует, сколько у тебя денег. Причинишь им вред, — и ты покойник.

Я кивнул.

— Понял.

Джексон оттолкнулся от стойки, затем исчез в коридоре и скрылся из виду.

— Не обращай на него внимания, — сказала Хейзел, прислоняясь бедром к барной стойке. — Он просто защищает Тею.

После этой фразы я снова был на грани. За исключением того, что сейчас мои нервы были взбудоражены ревностью. Горький вкус распространился по моему языку, и я сделал глоток воды.

Тея сказала мне прошлой ночью, что у нее не было отношений, но было ли у них что-то с Джексоном? Я ненавидел саму мысль о Тее с другим мужчиной. Мои первобытные инстинкты встали на дыбы, и я подавил желание сказать Джексону, что я был с ней первым.

Но Тея не была моей. У меня не было на нее никаких прав. И все же она мне нравилась.

Очень сильно.

Когда я был с ней много лет назад, все было так легко и свободно. Встреча с ней прошлой ночью в том старом сарае вернула все те чувства.

Мне нравилось, что она ничего от меня не ждала. У нее не было скрытого плана. Мне нравилось, как она изогнула бровь, когда задавала вопросы.

Мне нравилось, что, помимо всего прочего, она была хорошей матерью. Она думала о нашем ребенке в первую очередь.

И мне тоже следует думать о Чарли, вместо того, чтобы беспокоиться о Джексоне и Тее. Еще одним глотком воды я проглотил свою ревность. Вероятно, она снова всплывет на поверхность — Джексон был не единственным, кто был одержим Теей, — но не сегодня.

— Я здесь не для того, чтобы навредить Тее или Чарли, — сказал я Хейзел.

— Я знаю это, — сказала она, наливая себе стакан воды. — Как я и сказала. Не обращай внимания на Джексона. Мы все просто заботимся о Тее.

Я напрягся. Что случилось в жизни Теи, что у нее были такие яростные защитники? Было ли это из-за ее детства? Или мужчины? Может ли она или моя дочь быть в опасности?

— Есть что-то, что я должен знать? У нее ведь нет проблем, не так ли? — Потому что, какой бы ни была проблема, я бы заставил ее исчезнуть.

— Нет. — Хейзел покачала головой. — У нее нет проблем. Но Тея провела всю свою жизнь сражаясь. Не заставляй ее бороться с тобой.

— Почему ей нужно будет бороться со мной?

Она отпила воды.

— Из-за Чарли.

— Ах. Я понимаю. — Все здесь волновались, что я начну борьбу за опеку. — Я не заберу Чарли у Теи. Я сказал ей то же самое прошлой ночью.

— Хорошо. — Хейзел кивнула. — Не пойми меня неправильно. Если ты действительно хочешь бороться, я ставлю на Тею. У тебя может быть большой банковский счет, но эта женщина жестока. Она вытрет тобой пол ради Чарли. Она достаточно боролась в своей жизни.

Она достаточно боролась? Что это значит? Мое беспокойство за Тею росло с каждым туманным намеком Хейзел. Множество вопросов пронеслось у меня в голове, но они остались без ответа. От Хейзел Роудс не будет никакой важной информации. Она могла быть здесь, говорить со мной, но ее преданность была очевидна.

Если бы я хотел узнать о прошлом Теи, я бы не узнал эти секреты от Хейзел.

— Кто ты, собственно, такая?

Она рассмеялась, ее хриплый хохот разнесся по бару.

— Я бабушка Чарли. И самый близкий человек ее матери, который когда-либо был у Теи.

— Так ты присматриваешь за Теей?

— И Чарли.

Чарли.

— Какая она? Чарли?

— Она живая, настоящая. — Лицо Хейзел смягчилось. — Ее улыбка — лучшая часть моего дня. Ты поймёшь это. — Она оглянулась через плечо на часы на стене. — Хочешь чего-нибудь покрепче, прежде чем отправишься в путь?

Я покачал головой.

— Нет, спасибо.

— Умный парень.

В этот момент Джексон вернулся в бар и бросил на меня еще один свирепый взгляд, прежде чем возобновить свой разговор с клиентами на другом конце бара. Когда я повернулся к Хейзел, она обходила барную стойку, чтобы сесть рядом со мной.

— Думаю, тебе следует разместить больше фотографий на своей странице в Фейсбук, — сказала Хейзел, скрипя ножками стула по полу.

— Прошу прощения?

— Твоя страница в Фейсбук. — Она поставила между нами бумажный кораблик с арахисом. — У тебя не так много фотографий.

Я моргнул, глядя на нее. Куда она клонила?

— Я не веду эту страницу. Этим занимается мой помощник.

— Хм, — она расколола арахисовую скорлупу и бросила ее на пол, — скажи своему помощнику, что людям нравится смотреть фотографии.

Я усмехнулся, удивленный тем, что за последние двадцать четыре часа Хейзел явно потратила время, чтобы раздобыть обо мне информацию.

— Я пошлю ему сообщение.

Она продолжала раскалывать арахис, несмотря на то, что не съела еще ни одного ореха.

— Прежде чем ты пойдешь к Тее, думаю, мне стоит признаться.

— В чем7.

— Я была, как они это называют, твоим кибер-преследователем.

Я усмехнулся.

— Не думаю, что это считается преследованием, если вы занимаетесь этим всего один день.

— Возможно, я следила за тобой дольше, чем один день. — Она отступила на несколько сантиметров, когда закончила свое предложение.

Моя улыбка исчезла, а челюсти сжались.

— Что это значит?

Наконец, Хейзел съела арахис и запила его водой.

— Нам нужно поговорить.

Три слова, которых я не боялся до вчерашнего дня.