Так и пролетело незаметно время до перерыва. А тут уж и Гриша, и Андрей Резник потребовали показать им подарок от Манды. Мне не жалко, смотрите.

— «Oyster Perpetual Date», — прочитал ташкентский психиатр мелкие буквы на циферблате и со знанием дела добавил. — Механика. У моего друга кварцевые японские, удобные, только, говорит, элементы питания к ним искать замучаешься. А с механикой проще, пусть даже каждое утро их нужно подводить.

— Эти с автоподзаводом, — услышал я чей-то голос из-за плеча.

Оглянулся — незнакомый молодой человек. Стоит, улыбается. И прикинут так неплохо: цветастый батник на кнопках с закруглёнными концами воротника а-ля «заячьи уши», джинсы «Levi Strauss», кроссовки «Puma» — настоящая редкость по сравнению даже с братской «Adidas»[2].

— Прохор, — представился он. — Прохор Снежинский. Аспирант в этом институте. Просто у моего отца точно такие же, оттого и знаю, что говорю.

— Это кем же он работает? — прищурившись, спросил Резник.

— Нейрохирургом, — хмыкнул Прохор. — А что?

— Да ты знаешь, сколько такие часы стоят? — не унимался психиатр.

— Примерно знаю, от пяти тысяч… Долларов.

Гриша присвистнул, я же воспринял эту цифру как само собой разумеющееся.

— У нас что, нейрохирурги такие деньги зарабатывают?

Резник, похоже, решил не слезать с самоуверенного аспиранта. Тот невозмутимо ответил:

— Мой отец — светило мировой нейрохирургии, каждые полгода выезжает на какой-нибудь международный симпозиум. На одном из них в Швейцарии спонсором была как раз фирма «Rolex», и мой отец как специально приглашённая величина получил в подарок точно такие же часы. А позже он из интереса зашёл в Женеве в фирменный магазин часов, и увидел, что его модель стоила пять тысяч швейцарских франков, а франк сейчас почти равен американскому доллару. Я удовлетворил ваше любопытство?

— Угу, — буркнул сникший Резник, видимо, подумавший, что светилом мировой психиатрии ему никогда не стать.

— Могу подсказать, как работает автоподзавод, — между тем предложил Снежинский. — Их просто-напросто нужно носить ежедневно, не снимая по 10–12 часов, каждое движение руки приводит в действие ротор со смещённым центром тяжести. А если всё-таки долго не носить, и они остановились — заводятся так же, как и механические, с помощью заводной головки. Ну ладно, бывайте!

Он не спеша двинулся в сторону буфета, виляя обтянутыми джинсой задницей, как девица. М-да, в моём будущем в каком-нибудь рабочем районе за такие повадки могли не только поколотить, но и сотворить кое-что похуже. Сейчас же это вроде как в порядке вещей, потому и никто тебя не обвинит в «голубизне».

Подумав, я наконец нацепил на запястье «Rolex». Выглядели они круто и солидно, тем более с виду практически новые, может и правда куплены были недавно. И мысль, что я донашиваю их за каким-то африканос, меня совершенно не смущала. К тому же это какой-то видный деятель в своей стране, так что можно будет где-нибудь и как-нибудь похвастаться. Главное — не забыть фамилию спасённого, так как его имя я уже успел запамятовать. Хотя такую фамилию — хе-хе — забыть будет трудно.

Свой доклад я оттарабанил без запинки, ответил на несколько вопросов от членов комиссии и на парочку из зала, после чего уступил трибуну следующему докладчику. Черевань, кстати, выступала передо мной и удостоилась своей порции аплодисментов. Вечером мы нашей четвёркой собрались на ужин в ресторане «России». На прощание обменялись адресами и телефонами, договорившись, так сказать, дружить «домами и семьями». На завтрак тот же Резник не останется, у него самолёт на Ташкент в 7 утра, так что будем завтракать втроём. Вот ведь, а мы всё поездами ездим, экономят на нас наши работодатели.

На этот раз с Ириной танцевал не только я, но также Григорий и Андрей. Видно было, как девушке приятно, что у неё сразу трое кавалеров этим вечером. В итоге Гриша отправился к ней в номер, а я спал один. Долго ворочался, размышляя, не зря ли я накануне сказал про невесту, мог бы сейчас вместо Григория возлежать на этой крепкой, пышущей здоровьем брюнетке с карими глазами. От таких мыслей даже член встал колом, и я постарался представить лицо Тани, вроде как подобное лечится подобным. Но член и вовсе стал словно каменный. Не желая опускаться до рукоблудия, отправился в ванную, где принял холодный душ.

За завтраком я наблюдал довольное лицо Гриши. Надеюсь, мой сосед её полностью удовлетворил, иначе как ещё трактовать его счастливую физиономию…Правда, Ирина, как мне казалось, изредка бросала на меня осуждающие взгляды. Наверное, ей чего-то не хватило. Ну тут уж моей вины совершенно никакой нет, она сама выбрала себе партнёра на ночь, хотя, возможно, Резник оказался бы в постели более горячим. Всё-тки евреи — народ южный, у них с этим делом никогда проблем не возникает, они и в 70 лет те ещё жеребцы. Другой вопрос, что Резнику вставать в 4 утра, наверное, пришлось, чтобы успеть на самолёт, и тут уж, понятно, у Черевань относительно Григория альтернативы не имелось.

Остаток дня я бродил по Москве, так находился, что, когда сел наконец в поезд, ноги у меня буквально гудели, словно провода высоковольтной линии. Уснул моментально, благо что и соседи по купе попались спокойные, не приглашали ни выпить, ни пообщаться, тоже легли спать, как только в вагоне выключили свет.

На перрон вокзала Пенза-I вышел посвежевшим, готовым к новым свершениям. Не без гордости глянул на циферблат «Rolex», которые на ночь не рискнул снять с запястья. Да-а, что ни говори, умеют в Швейцарии делать не только сыр и шоколад.

Неожиданно почувствовал, как кто-то трогает меня за локоть.

— Арсений Ильич?

Я обернулся. Это был мужчина средних лет, невыразительной наружности, по такому мазнёшь взглядом в толпе — и тут же забудешь.

— Да, я… А в чём дело?

— С вами хотят поговорить. Пройдёмте к машине.

Он показал на стоявшую в отдалении чёрную «Волгу», и внутри меня обдало холодком. Доигрался….

[1] Не путать с Дальним лагерем МВД, Особлагом № 11 в Экибастузе, который также называли Дальлагом

[2] Обе фирмы были основаны родными братьями Адольфом («Adidas») и Рудольфом («Puma») Дасслерами.