Annie Cathryn

The friendship Breakup

Copyright © 2023 by Annie Cathryn

© Янурова Л., перевод на русский язык, 2024

© Издание на русском языке, оформление. ООО Издательство «Эксмо», 2024

Где-то между молоком и яйцами у меня начинается менопауза. Засовываю голову в холодильник и делаю вид, что ищу срок годности на коробке яиц, пока подходит срок годности моих неоплодотворенных яйцеклеток.

Пожалуйста, пусть это быстро пройдет.

О нет.

Время водопадов.

Почему я плачу?

Это чувство потери, но потери чего? Молодости. Моих яйцеклеток. Моей лучшей подруги Беатрис. Почему она игнорирует меня? Я сделала что-то не так? Наверное… Перед тем как обдумать это в миллионный раз, я утираю слезы и упрекаю себя: надо собраться. Могло быть и хуже. Могла бы застрять в пробке с переполненным мочевым пузырем. Я отталкиваю эту кошмарную мысль и произношу безмолвное «спасибо» за то, что я живу на Среднем Западе, а не в Лос-Анджелесе.

Я высовываю голову из холодильника, и мимо меня проходит грудастая блондинка на двадцать лет младше меня в мини-юбке, маечке и лавандовых биркенштоках. Она одета так, как стоило бы мне сейчас, когда по шее поднимается волна жара. Тут я вспоминаю, что на улице всего пятьдесят[1] градусов. Типичная апрельская погода в этом крохотном, сонном городке. На прошлой неделе выпало десять сантиметров снега, и я подумала, что проснулась в Антарктике.

Я снова рассматриваю девчонку в мини-юбке. Прежде чем Джессика Рэббит спросит меня, где здесь взбитые сливки, я хватаю упаковку яиц и, опустив голову, вижу свои тапочки. Уф. Как я могла забыть переобуться? Наверное, была слишком занята тем, что моя «лучшая подружка» ведет себя так, словно мы больше не подруги.

Я спешу дальше по отделу «Все для выпечки», паркую тележку перед кондитерским шоколадом и, поддавшись порыву, достаю телефон, чтобы посмотреть, слышно ли что-нибудь от Беатрис. Нахожу последнее сообщение, которое отправила ей несколько недель назад, где спросила, как у нее дела. Она до сих пор не ответила. Не перезвонила. На футболе, где играют наши дочери, я тоже ее не видела, потому что занималась своим шоколадным бизнесом. А когда я отвожу дочь в школу, там творится такой хаос, что времени поболтать не остается. Как раз этим утром мне показалось, что Беатрис посмотрела на меня на школьной парковке, но когда я помахала ей, она отвернулась и быстро села в свой минивэн. Возможно, она просто меня не увидела, убеждаю я себя.

– Извините, – говорит кто-то, выдергивая меня из размышлений, в которых я обманываю саму себя. Я поднимаю взгляд и вижу широкую улыбку во все зубы, между которых прямо посередине застрял кусок зелени. Испытывая дискомфорт, я сдерживаюсь и не проверяю ногтем собственные зубы. Как сказать этой женщине про застрявший шпинат? Я же ее не знаю. Вдруг она его на потом припасла.

– Не знаете, какой шоколад лучше взять для фондю?

Может, стоит сказать ей, где тут зубочистки, но я проглатываю эти слова и указываю на свою любимую марку.

– Он хорошо подойдет, – говорю я с натянутой улыбкой.

Если бы у меня что-то застряло между зубами, я бы хотела, чтобы мне об этом кто-то сказал, поэтому я шепчу:

– У вас тут кое-что осталось, – я указываю на собственные передние зубы.

Она вскидывает руку ко рту.

– Со мной тоже такое бывает, поэтому решила вам сказать. – Я делаю вдох, надеясь, что не переборщила.

Она залезает в сумку и достает компактное зеркальце.

– Спасибо вам. Иногда смузи решает попутешествовать. – Женщина смотрит в зеркало и выковыривает зелень, потом хватает шоколад и читает состав.

Белая, без складок и пятен рубашка заправлена в дизайнерские джинсы, а синие эспадрильи ничем не напоминают тапочки. Я застегиваю сиреневую толстовку, чтобы не было видно красное пятно от соуса на желтой футболке, потом заправляю за уши пряди волос, которые выбились из пучка.

– Ага, пойдет. Спасибо вам большое. У меня сегодня вечеринка – так, пара близких друзей. Фондю будет приятным угощением.

Небольшая вечеринка? Звучит прелестно. Мне не хватает такого со своими собственными друзьями.

– Хорошо вам провести время, – выдавливаю я, когда она двигается дальше вдоль стеллажей. – Не забудьте зубочистки!

– Точно, бамбуковые шпажки для фондю, – кричит она в ответ через плечо.

Я не про фондю.

Когда она поворачивает за угол, я хватаю несколько упаковок кондитерского шоколада и кидаю их в тележку.

Вот до чего опустилась моя социальная жизнь. Разговоры ни о чем в продуктовом. Может, Беатрис бросила меня потому, что видок у меня стал такой потрепанный? Нет, не могу поверить в то, что кто-то из моих знакомых так поверхностен. Дело не в этом. Беатрис видела меня в худший период: с детской отрыжкой на волосах и в черных штанах для йоги, которые я носила три дня подряд. Надо бы получше за собой следить, там, глядишь, и настроение улучшится.

Я прохожу к отделу с международной кухней. Упаковки с нутом в красном остром соусе чили смотрят на меня в ответ. Я снова краснею, будто палящее солнце пробурило дыру в потолке и добралось до моего лица.

Это и есть менопауза? Мама говорила, что у нее симптомы перименопаузы начались рано. И что это значит? Насколько рано? Через три месяца мне будет сорок. Это рано? Хотела бы я позвонить маме и расспросить ее, но она тут не поможет. Я сама по себе. Я вздыхаю и мысленно отмечаю симптомы. Приливы жара есть. Набор веса есть. Не пришли месячные – э-э, может быть? Надо посмотреть на календарь. Повышенная раздражительность есть, и еще какая.

Телефон пиликает, я лезу за ним – вдруг это Беатрис? Нет, это еще одна мамочка в нашей группе, Лайла. Она выкладывает пост с подписью «Обед» в «Фейсбуке»[2]. Я изучаю фото, и слова моего мужа Макса эхом разносятся у меня в голове. «Фэллон, любовь моя, социальные сети – это упадок общества». Судя по фото Лайлы с какой-то непонятной желтой пюреобразной жижей, он прав.

Макс не сидит в социальных сетях, потому что не хочет, чтобы пациентки его там нашли. Мне уже хватает постов о том, что «гинеколог МакДрими» в городе. Эти слова наталкивают меня на мысли о руках мужа между ног другой женщины. Я научилась вытеснять их изображением милых щенят, которые обнимаются у камина. А какой у меня есть выбор? Я знала, на что подписываюсь, когда вышла за него замуж. Я говорю себе, что он не ходит по стрип-клубам и не увлекается порно. Это его работа. И я с этим смирилась.

Я толкаю тележку к кассе, и девушка за ней окидывает взглядом восемь разных марок шоколада среди моих покупок. Она спрашивает, как у меня дела, и слезы снова наворачиваются на глаза. Ее доброта напоминает мне о моем одиночестве. Я хочу объяснить ей, что шоколад мне нужен для исследования, а не для утешения. Снова обманываю себя. Я мямлю что-то в ответ. Сама не знаю что говорю. Смысла в моих словах нет. Я опускаю на нос солнцезащитные очки – не по размеру большие – и иду к выходу.

Я складываю покупки в джип и повторяю про себя: «Обрати свою боль в силу». Я прочитала эту мантру в одной из моих книг по самопомощи и теперь постоянно о ней думаю. Меня мучает душевная боль, я должна все успевать под гнетом нехватки времени, я чувствую вину, когда хочу сделать что-то для себя, ведь мне кажется, что сначала я должна позаботиться о своей семье или увидеться с друзьями… Да еще эти ужасные приливы жара. Я закидываю последний пакет с продуктами в багажник и тянусь вверх, чтобы захлопнуть его, когда что-то твердое врезается мне в спину.