Но вдруг она съёжилась, опершись о подоконник.

Справа, в конце тихого переулка, появилась идущая бодрым шагом высокая рыжая девушка. Она толкала перед собой младшего брата, осыпая его подзатыльниками и пинками. Мальчик плакал, спотыкался почти на каждом шагу, и сестра снова наносила ему удары.

Прюнель захлестнул гнев. Как можно так обращаться с ребёнком? Чародеюшка ощутила, как кровь побежала по жилам быстрее, и неведомый ранее жар охватил её целиком. В уме у неё огненными буквами загорелись слова «равнозначное наказание». И потому, не рассуждая, даже не желая того, Прюнель ещё больше наклонилась к окну и, строго глядя на рыжую каланчу, с яростью прошептала:

– Равнозначное наказание!

Сердитая девица тотчас же стала тщетно молотить руками, отмахиваясь от невидимых ударов, таких же сильных, какими она одаривала малыша, и даже хуже. Прюнель с ликованием наблюдала за этим зрелищем, вздрагивая при каждом болезненном крике несчастной. Наконец, проиграв заранее обречённую борьбу с незримым противником, девушка повалилась на землю, а её младший брат в страхе упал на колени рядом с ней. Через некоторое время его сестра со стонами встала и принялась оглядываться в поисках обидчика.

Тогда запыхавшаяся Прюнель отпрянула и прижалась спиной к стене комнаты.

– Что это на меня нашло? Что я наделала? – в растерянности повторяла она тихим голосом.

Теперь, когда Прюнель немного пришла в себя, картина представилась ей довольно ясно.

Что она сделала? О, ответ очевидный: она только что использовала сильную магию!

Мужскую – инструмент Блюстителей.

Ту, что позволяет созидать, возрождать, исцелять и спасать, а также, в случае необходимости, карать…

Ту, что запрещена чародеюшкам, которым сильно недостаёт здравого смысла, чтобы пользоваться ею с толком и плодотворно.

Ту, которой до этого момента Прюнель, казалось, не умела управлять.

И особенно ту, в отношении которой Рок, её отец, добрый десяток лет назад ввёл закон, известный всем: «Чародеюшка, практикующая сильную магию, будет замурована в глиняной келье, где проведёт год без связи с внешним миром. Если по истечении этого срока осуждённая повторно нарушит запрет, она будет лишена магии и изгнана из графства».

Иными словами, Прюнель только что совершила преступление, за которое подвергают страшной каре. Причём ей не удастся притвориться, будто она не знает закона: плакаты с его текстом расклеены повсюду, в городе и в сельской местности, даже в самых дальних уголках графства Тандреваль.

Дрожа, Прюнель сползла по стене вниз.

Через несколько минут отец позовёт её обедать. Сомнений быть не может: всего лишь взглянув на дочь, он поймёт, что произошло. Он всегда видел её насквозь, чувствовал её настроение: радость, грусть, гнев или усталость. Ему ничего не стоит догадаться, что она только что экспериментировала с сильной магией. Для него это станет ужасным потрясением!

Преступницу накажут немедленно.

Прюнель могла бы поклясться, что сделала это ненарочно, что сильная магия завладела ею внезапно, что она никогда больше так не поступит, – но Рок не станет её слушать. Ей не избежать кары по причине родства с ним, совсем наоборот: её судьба должна послужить назиданием для других. Даже если у отца разорвётся сердце, он не дрогнет. Рок ставит честь превыше всего.

Девочку замуруют в одной из зловещих келий из глины и соломы, которые портят пейзаж у северных ворот города. Там она будет лишена близких, магии, а также своего дорогого единорога.

При этой мысли на глаза Прюнель навернулись слёзы.

Как несправедливо…

Она ничего не сделала, чтобы навлечь на себя это несчастье, сильная магия нахлынула на неё внезапно и поглотила мгновенно! Кроме того, девочка даже никогда не думала, что способна на такие поступки, ведь она всего лишь простая чародеюшка. В мечтах Прюнель видела себя могущественной чародейкой, но всегда полагала, будто для обучения мужской магии нужны особые качества, данные от природы.

Конечно, Прюнель иногда завидовала Блюстителям, их мощи, окружающему их всеобщему восхищению и уважению, но её собственная сила, мягкая, обращённая на бытовое благополучие людей, была ей по душе. Если точнее, нельзя сказать, что девочка ею тяготилась.

И до этого дня она никогда не проявляла склонностей к жестокости.

Быстрая улыбка, слегка виноватая, тронула её губы.

Если честно, Прюнель пришлось признаться себе, что ей понравилось использовать заклятие равнозначного наказания. В течение нескольких секунд, вдохновлённая удесятерившейся силой, она ощутила шальной восторг, чистое удовольствие, которое не шло ни в какое сравнение с удовлетворением от мягкой магии. Да, новое чувство в самом деле вскружило ей голову!

И это тоже наверняка не ускользнёт от внимания отца.

Увлечённая этими мыслями, Прюнель вздрогнула, когда Рок крикнул:

– За стол!

Девочка встала и, вопреки обыкновению, медленно направилась к выходу из комнаты.

Затем, собрав всё своё мужество, спустилась на кухню к Року и Левену.

Рок, самый талантливый из Блюстителей, был, кроме прочего, искусным поваром. Каждый день он готовил для семьи изысканные блюда, не прибегая к магии и с большим увлечением! Отвлекать его от кулинарных занятий позволялось только в самых крайних случаях, и это правило соблюдалось беспрекословно.

Тонкий аромат, исходивший от чугунка, немного утешил девочку, и она села за стол, не осмеливаясь поднять глаза на отца.

Левен облизал губы и положил себе полную тарелку рагу из ягнёнка с шалфеем. Сестра последовала его примеру, чуть было не расплескав подливу на стол, когда отец воскликнул:

– Итак, как у вас прошло утро?

Левен гордо вскинул подбородок.

– Ну, было непросто, но мне удалось истребить кровавую лихорадку всего-навсего пресекающим заклинанием – раз, и готово!

– Поздравляю, сын. Я бы предложил тебе помощь, но, как ты знаешь, я предпочитаю сторониться больных. Ничего не поделаешь… У каждого свои слабости!

Он задал Левену ещё два-три вопроса, но Прюнель не слушала. Уткнувшись носом в тарелку, она жевала рагу без аппетита, горло перехватило, а потому она не могла оценить нежный вкус мяса.

– А у тебя, дочь?

Ужасный миг настал. Она подняла к отцу расстроенное лицо и пробормотала:

– Я… я не… Вишнёвые деревья зацвели, как… как я и надеялась, и всё остальное тоже прошло хорошо.

Отец насмешливо пощёлкал языком, но девочка, напуганная встревоженным выражением его лица, не обратила на это внимания.

– Что с тобой? Ты совсем не ешь! Не нравится рагу?

Захваченная врасплох, Прюнель помотала головой. Она ожидала не такой реакции.

– Не знаю, я просто немного устала.

– Всем известно, что мягкая магия утомляет, – обронил Левен.

– Оставь её в покое, – раздражённо гаркнул Рок. – Прюнель, тебе почти четырнадцать лет, ты уже не маленькая, чтобы увиливать от ответа! Тебя что-то беспокоит?

– Нет, нет, честное слово, – стала она защищаться.

Невероятно! Отец ни о чём не догадался…

Какое облегчение! Значит, наказания не последует! Прюнель положила себе добавки.

Но когда Рок поставил на стол миску с пюре из ревеня с имбирём – любимое лакомство дочери, – она покраснела от стыда. Отец, бедняга, старался сделать ей приятное, и вот как она его отблагодарила – скрыла своё преступление!

Сказать ему правду? Ведь надо быть честной. До этого дня Прюнель никогда не лгала отцу, она слишком сильно его любила. Да, но… если признаться, её жизнь будет навсегда испорчена и она станет позором семьи!

Так не лучше ли сохранить свой секрет и никогда больше не позволять сильной магии брать над ней верх?