Вернувшись в Бронкс, я оставила мужа в обществе тараньки, бочонка пива, почему-то пирога и братьев: родного и двоюродного, я пошла гулять. Пошла вместе с Лизой, она обещала показать мне какие-то виллы. Хотя что я, вилл не видела? Но все равно было интересно. Опять же, не набегалась я еще сегодня по Манхэттену, не гудят у меня ноги.

Поздний вечер, ночь почти, две женщины бредут по ночному Бронксу… Дуры, что ли? К моему удивлению, не все так думали. Поравнявшийся с нами дедуля поздоровался и спросил догадливо: «Виллы русских олигархов пришли смотреть?» Что, если виллы, то сразу олигархов, что ли? Да еще и русских. Можно подумать, в Америке своих нет. Вот этот старенький дом, полагаю, вряд ли русским принадлежит, ему лет сто пятьдесят, не меньше. А самый скромненький домишко на этой улице стоит от двенадцати миллионов долларов, сообщил тот же дедуля. И свернул на частную улицу, в конце которой угадывался в темноте здоровенный домина. Моцион вечерний делал.

Его и несколько других домов находятся даже не на закрытой частной улице, а в закрытом частном райончике. Как сказала одна моя знакомая из Москвы, поскромнее, чем у нас на Рублевке, но тоже ничего. И никого, только звезды в небе ярко горят. Вся эта тишь да благодать находится в каких-то пятнадцати минутах ходьбы от Лизиной высотки, где олигархами и не пахнет.

Кстати, по тому, украшены дома огоньками или нет, сразу можно определить, что люди празднуют: Рождество или Хануку. Тех, кто празднует Хануку, было больше, дома их погружены в темноту. А большинство вообще на праздники уехали, только сигнализация светится. Мы тоже уехали и в этом году не украшаем свой дом по-новогоднему. А послезавтра еще дальше поедем. Поскорее бы! Мы, в принципе, в круиз собрались, а Нью-Йорк – лишь промежуточный этап.

Лиза показала на виднеющийся вдали многоэтажный дом. От улицы с виллами его отделяли пустырь и стройплощадка. В том доме находится русская миссия. Там живут дипломаты и все, кто обслуживает миссию и дипломатов. Также есть школа, детский сад, магазины с российскими, а не американскими ценами, прачечная, библиотека… В общем, все, что необходимо, чтобы посольские работники как можно реже общались с враждебным американским миром и чувствовали себя как дома. Это не всегда помогает, некоторые работники все равно просачиваются в американский мир и даже решают в нем остаться. Наш таксист, например, который через несколько дней повезет нас на корабль, после десяти лет работы в миссии решил не возвращаться в Москву в лихие девяностые. Жилось ли ему легче нелегалом в Америке, чем жилось бы в России, уже не узнать. От прошлой жизни ему достались привычка опаздывать и ненужная вескость каждого слова.

Вскоре мне начал муж названивать и спрашивать, где это мы там шароё… пардон, гуляем и скоро ли вернемся домой. Сам он еще не дома, но волнуется – ночь все-таки. Я ему ответила, что бояться некого. Чужие здесь не ходят, к тому же по улице то и дело курсирует машина с секьюрити, охраняет нас и покой миллионеров.

Мир обычных людей начался сразу и даже без «нейтральной полосы». Магазинчики еще работали. Сейчас зайдем куда-нибудь за пирожными – дети просили купить что-нибудь сладкого – и домой.

Когда мы собирались в Нью-Йорк, у нас не было никакого культурного плана. Так, остановка между домом и круизом плюс родных повидать. Мы даже в музеи не хотели заходить, потому что все культурные мероприятия требуют эмоций. Тратить их до круиза не хотелось, и так получился перегруз. Дети, так те вообще забили на все. Торчат все время дома и играют во что-то компьютерное.

А мы с мужем вышли в город. Правда, из пешей прогулки ничего хорошего не получилось, потому что на улице был страшный холод. Зимой в Нью-Йорке с его высокой влажностью всегда противно и студено. Поэтому после короткого раздумья мы решили планировать наш маршрут по закрытым улицам. А рынок Челси Маркет как раз такая закрытая улица и есть. Тянется целый блок, соблазняет всякими запахами и вкусностями… К тому же там, говорят, интересно.

Кроме привычных продуктовых рядов на рынке есть рестораны, торговые центры, офисы и даже представительства некоторых телевизионных компаний. Второй, третий и четвертый этажи, например, занимает Google, а YouTube оккупировал пятый. Весь комплекс начал строиться в 1890 году для фабрики Национальной Бисквитной Компании Nabisco, знаменитой тем, что на ней производили печенье Орео. Оно и сейчас повсюду продается. Выглядит как два шоколадных диска с белой сливочной прокладкой и мне не нравится. Сама компания еще существует, но занимает другое здание. Впрочем, напоминание о сладком прошлом комплекса встречается на каждом шагу в виде рекламы и граффити.

Челси Маркет – одно из немногих мест в Нью-Йорке, где можно выпить приличный кофе, но, увы, зачастую из картонных стаканчиков. Ну ни тени понятия у некоторых! Америка для меня – страна, свободная от кофе. В том смысле, что я его там не пью, хотя обычно с кофе начинается мой день.

Так… Что же здесь есть вкусного? Есть хотелось здорово, но не берлинскими же сосисками перекусывать. Хотя они так пахли! Но у нас сегодня большие планы на обед, нужно постараться сохранить девственный голод. Нелегкая это задача – удержаться от соблазна на таком рынке.

В мясных рядах предлагалось мясо практически всех видов, даже свиные головы в ассортименте. Я один раз готовила рулет из головы на свадьбе у моей двоюродной сестры. Под руководством, конечно, но мороки было! Туши здесь разделывают там же, где продают, чтобы никакого сомнения в свежести мяса не возникало. Из готовых продуктов предлагаются паштеты, сало и хакепетер. Это свежий фарш с луком и яйцом, чисто немецкое блюдо. Что-то вроде тартара, только специй поменьше. Пошли отсюда, за этим надо в Германию ехать.

Мимо сладостей проходим спокойно, от американского шоколада я вообще не в восторге. Он, на мой взгляд, совершенно невкусный. Наши друзья и родные постоянно просят привезти из Европы приличный шоколад. А еще французскую копченую колбасу и, к моему удивлению, сыр! Впрочем, когда я увидела, что продается в американских магазинах под видом сыра, то перестала удивляться. Продукт из сыра, сыра в котором нет! К тому же стоит каких-то безумных денег. Я не говорю о том, что в продаже нет нормального сыра, но наличие этой весьма недешевой дряни говорит о том, что нормальный сыр стоит еще дороже.

Народу на рынке было много, место за стойкой или столиком с разбегу не найдешь, но молодежь это не смущает. Молодежь разместилась прямо на полу между брадобрейней и креслом чистильщика обуви. Точнее, чистильщицы, и очень, кстати, симпатичной. Все, к выходу!

Америка сама ничего не придумывает. Копирует у других и доводит до уровня величия. Примеров тому много, но сейчас я говорю о парке High Line, что означает Высокая Линия. Его сделали по подобию парижской Promenade Plantee. Не так давно на этом месте проходила железная дорога. Рельсы никуда не делись, их оставили как часть дизайна.

Дорога была построена в 1934 году. Она шла от 34-й улицы до Сент-Джонс-парк Терминала и служила для перевозки товаров в этой когда-то самой индустриальной части Манхэттена. Последний поезд, к радости местных жителей, прошел в 1980 году, он вез несколько вагонов с замороженными тушками индеек.

Около десяти лет дорога стояла заброшенной. Как и в Париже, власти понятия не имели, что с нею делать. Может, совсем разобрать вместе с платформой к чертовой матери? Потому что творилось здесь всякое. Но созданная в 1999 году группа энтузиастов, называющих себя Друзьями Высокой Линии, предложила разбить прямо на платформе парк. Дискутировали долго, наконец, город выделил на создание парка пятьдесят миллионов долларов. А железная дорога утратила свой статус и была удалена из реестра федеральной службы наземного транспорта США.