– Стесняюсь спросить, – подавив желание высказаться исключительно нецензурно, спросил я, – а почему вы, уважаемый Фрол Дормидонтович, рассказываете нам об этом только сейчас?

– Он не думал, что это важно, – поспешил оправдать соседа по сознанию Алексей, – а как услышал наш разговор, так и поделился сведениями.

– Как-то у нас криминальные трупы множатся, как тараканы в трущобах, – поморщился я, – Бизон, Женя Игнатов, Пелагея, Стелла, теперь ещё и дед Синегорский. А что-то ещё Годунова выяснит…

– По любому, сидя здесь, мы ничего не узнаем, – сделал логичный вывод Алексей, – думаю, нам пора ехать в Зареченск, там и будем разбираться, как эти смерти связаны между собой.

– Хорошо, – подумав, кивнул я, – уедем на следующий день после похорон Стеллы. Я хочу посмотреть на тех, кто придёт. А ты, – я повернулся к Алексею, – купи небольшую, хорошую профессиональную камеру и сними похороны от и до. Не знаю, пригодится ли нам это, но пусть будет.

– Сделаю, босс, – очень серьёзно кивнул Алексей. – А что делать с тем, что мы пообещали не уезжать из города? Понимаю, что бумаг не подписывали, но и конфликтовать со следаком как-то ни к чему.

– Договоримся, – отмахнулся я, – в крайнем случае сделаю иллюзию, и скажем всем, что у меня какой-нибудь жутко заразный грипп. Издали никто подмену не различит. Только, думаю, не понадобится: Останин мужик умный, понимает, что мы не при делах. Если уж совсем припрёт – сядем да и приедем, тут ехать-то двести вёрст с небольшим.

На этом мы и разошлись по комнатам, оставив Фредерика размышлять и строить версии.

Глава 5

Серые тучи нависли так низко, что, казалось, встань на цыпочки – и сможешь дотянуться до них рукой. Снега пока не было, но что-то подсказывало мне, что он пойдёт с минуты на минуту, а к вечеру превратится в настоящую метель. И такая погода ощущалась как единственно правильная, полностью соответствующая отвратительному настроению.

Казалось бы, в силу специфики дара, я должен нежно любить всё, что связано со смертью, кладбищами, склепами. Но это исключительно стереотипы: ни погосты, ни похороны я не любил. Наверное, потому что прекрасно знал, что ждёт человека там, за чертой, отделяющей его от тех, кто остался здесь, в мире живых. Да и ходил я подобные мероприятия редко, чего уж говорить…

Непосредственно в организации я участия не принимал: все заботы и хлопоты взял на себя Игорь Лозовский.

Похороны Стеллы, в общем-то, ничем не отличались от любых других, разве что обошлись без отпевания, что логично. Дух Стеллы, конечно, уже всё равно за Кромкой, я тому свидетель, но это было бы явно лишним. Не знаю, насколько Лозовский был в курсе необычной природы своей возлюбленной, но настаивать на присутствии священника не стал.

Пользуясь тем, что снега пока не было и присутствующие не спрятались в глубоких капюшонах, я ненавязчиво, но внимательно изучал тех, кто пришёл проститься со Стеллой. Чутьё, которое практически никогда меня не подводило, уверенно заявляло, что убийца обязательно появится. Банальное, ставшее уже шаблонным утверждение о том, что преступника всегда тянет на место преступления, не на пустом месте появилось. Я не просто чувствовал, я абсолютно точно знал – не спрашивайте, откуда! – что таинственный отравитель где-то неподалёку.

Я отыскал взглядом сгорбившуюся возле старого памятника фигуру. Алексей, накинувший капюшон и замотавшийся шарфом от пронизывающего ветра, поставил на скамейку замаскированную под небольшую спортивную сумку камеру, направив её на пришедших проводить Стеллу в последний путь. Безопасник плеснул в стаканчик воды, заранее налитой в бутылку из-под водки, и задумался. Ни у кого, кто взглянул бы на него, не возникло бы даже тени сомнения в том, что человек просто пришёл помянуть усопших и ему нет никакого дела до того, что происходит вокруг.

Убедившись, что всё идёт по плану, я начал рассматривать тех, кто стоял возле могилы и слушал Лозовского, говорящего о том, каким чудесным человеком была Стелла, скольким людям она смогла помочь и какой невосполнимой утратой для многих стала её смерть.

Было заметно, что пришедшие делятся на две примерно равные части. В одну входили те, кто, судя по всему, пользовался услугами целительницы Степаниды и не скрывал этого. Это были в основном женщины средних лет, причём некоторые из них прятали лица за большими тёмными очками, совершенно не смущаясь тем, что погода, мягко говоря, была неподходящей. Я заметил также несколько экзальтированных дам из числа тех, кто занимается оккультизмом, не имея к этому ни малейших способностей.

Вторая группа, поблизости от которой стоял и я, была на удивление многочисленной. Проводить Стеллу, как ни странно, пришли многие из тех, кто имеет в мире под Луной немалый вес. Я заметил и Годунову в сопровождении нескольких молоденьких ведьмочек, и Валентина Шалтаева, главу крупнейшего в области вампирского клана, и ведьмака Солянского, который вообще был личностью крайне нелюдимой. На меня посматривали с некоторым удивлением, но здоровались и подходили перекинуться парой слов.

Отвечая на приветствия и произнося приличествующие случаю шаблонные фразы, я не переставал сканировать окружающее пространство и наконец-то заметил невысокую изящную фигурку, с ног до головы укутанную в шубу с капюшоном. Женщина стояла вроде как и со всеми, но в то же время отдельно. Она ни с кем не разговаривала и, как мне показалось, старалась держаться как можно незаметнее. Извинившись перед одним из знакомых, который как раз подошёл, я сделал несколько шагов в сторону незнакомки, но она неожиданно резко повернулась и быстро, почти бегом устремилась к воротам. Я перешёл на другое зрение, но совершенно ничего, указывающего на то, что незнакомка принадлежит к миру Луны, не почувствовал. Значит, либо она простой человек, либо у неё уникальная защита, которую даже я не заметил. Ладно, потом на записи внимательнее присмотрюсь: откуда она взялась, с кем разговаривала, что делала…

Тем временем процедура прощания подошла к концу, я дождался своей очереди, положил принесённые белые розы – Стелла любила именно такие – и двинулся вместе со всеми к выходу. Мельком заметил, как одна из пришедших с Годуновой ведьмочек аккуратно смахнула в заранее приготовленный пакетик пару горстей земли со свежей могилы. Ну, что тут скажешь, ведьмы они ведьмы и есть. Если где-то появляется возможность хоть минимальную выгоду получить, настоящая ведьма своего шанса ни за что не упустит. Вот и сейчас: земля с могилы сильной ведьмы много где пригодиться может. Увидев, что я заметил её манипуляции, ведьмочка совершенно не смутилась и весело мне подмигнула. Впрочем, её хорошенькая мордашка тут же приобрела приличествующее ситуации грустное выражение, хотя наглые зелёные глаза так и сверкали. Здоровый прагматизм и запредельный эгоизм – вот девиз всех представительниц этого племени, и с этим ничего не поделаешь. Да и надо ли?

В дом Стеллы, куда были приглашены далеко не все пришедшие на похороны, меня позвал лично Лозовский. Выглядел он усталым, каким-то совершенно опустошённым и погасшим. Не было в нём сейчас почти ничего от того светловолосого красавчика, который вскружил голову Стелле. Я хотел было отказаться, но потом передумал: вдруг удастся услышать что-нибудь интересное.

Сгорбившийся человек, сидящий у старого памятника и неторопливо подливающий в стаканчик водку, не обратил на расходящуюся публику ни малейшего внимания. Видимо, решил посидеть в тишине: так решил бы любой посторонний, если бы вообще обратил на неприметного посетителя внимание. Мы с Алексеем заранее договорились, что он задержится, чтобы проследить, не придёт ли кто-нибудь к могиле после того, как все разъедутся. Обсудить всё договорились уже дома.

В просторной квартире Стеллы оказалось достаточно многолюдно, если можно так сказать, принимая во внимание нечеловеческую природу большинства пришедших. Я отыскал взглядом Годунову, и она едва заметно кивнула, приглашая меня подойти.