Мне понадобилось пройти определенный путь, чтобы понять: роды, состоявшиеся при помощи кесарева сечения, не делают меня неполноценной в сравнении с женщинами, рожавшими естественно. Часто беременные, готовящиеся к вагинальным родам после кесарева сечения, выбирают идти в этот опыт именно для того, чтобы побороть внутри себя ощущение неполноценности, возникшее после первой операции. Но это очень большое заблуждение. Таким образом, женщина завышает потенциал важности естественных родов, снова увеличивая шансы оказаться на столе хирургов. Есть только одна причина пойти в такой опыт: искреннее желание. Не стоит выбирать его, основываясь на деструктиве.
Важно сказать еще вот о чем. Часто женщины мечтают о кесареве, уверенные что «так» легче и чтобы «там» все осталось цело. Но я вас разочарую. Кесарево сечение – не панацея, это серьезная полостная операция, с рядом ощутимых последствий. Это колоссальный стресс для женского организма, грубо вмешивающийся в физиологичное течение родов и активацию сложных внутренних механизмов. Существует такое понятие как гестационная доминанта, особый психофизиологический процесс, активирующийся с момента зачатия. Этот очаг возбуждения в головном мозге отвечает за формирование условий для благополучного вынашивания ребенка. Когда срок беременности истекает, гестационная доминанта меняется на родовую. А после родов – на лактационную. Когда женщина рожает с помощью хирургов, организм как бы переключается с лактационной доминанты на экстренное восстановление организма после вмешательства. Это влияет иногда и на становление лактации и на формирование материнского поведения. Не говоря уже о том, что это просто очень больно. Особенно когда разрезанная матка начинает сокращаться.
Из предыдущего текста может показаться, что я пропагандирую кесарево сечение, но нет. Просто хочу, чтобы вы знали, как важно похвалить женщину за любые роды. Это правда может очень ее поддержать. Так что, отправляя поздравления с рождением малыша родственнице или подруге, не забудьте добавить туда теплых слов о том, какая она молодец, раз выносила и произвела на свет новую жизнь.
А еще необходимо так называемое закрытие родов. Важно проговорить весь пережитой опыт. Даже один сеанс с психологом изменит многое в осознании своего материнства.
И в завершение этой части повествования хочу предложить вам одну простую практику, которая мне самой на вторых родах очень помогла. Наш мозг устроен таким образом, что ему все равно, переживаем мы что-то на яву или только в своих фантазиях. «Нет никакой разницы в процессах, обеспечивающих мозгу реальные события, их последствия или воспоминания о них», – писал русский просветитель, медик, биолог, физико-химик И.М. Сеченов. А наша современница, ученая в области нейронауки, психолингвистики и теории сознания Татьяна Черниговская про это говорит вот что: «Мозгу все равно, имеет ли он дело с информацией, которая поступает к нему из реального мира через сенсорные системы – глаза уши и так далее – или эта информация порождается самим мозгом». Поэтому если вам предстоит плановое кесарево сечение, обязательно возьмите эту практику на вооружение. Когда начнется операция, визуализируйте и представляйте процесс вагинальных родов во всех подробностях. Вот вы сейчас вытуживаете своего ребенка. А когда вы будете находиться в реанимации, представляйте, как кормите его, качаете на руках, поете колыбельную. Постарайтесь сосредоточиться именно на этих светлых мыслях. Это поможет и вам и вашему младенцу. Он все чувствует.
Пару слово «кухне» материнства
Когда я была беременна второй раз, я уже примерно знала, как именно изменится моя жизнь после родов. И эта психологическая готовность к трудностям – еще один способ профилактики послеродовой депрессии. Поймите правильно, у меня нет цели запугать беременных ужасами материнства. Я просто хочу развеять розовый туман, которым окутана младенческая тема.
Первый год–два материнства – это действительно очень сложно, как в сказке Гайдара «Нам бы день простоять, да ночь продержаться». Ничего общего с виртуальной идеальностью из социальных сетей. И в последующих частях книги я попытаюсь более подробно раскрыть эти темы.
Антикризисный менеджер
Трудность заключается в том, что душа, в отличие от разума, не думает – она знает. Она не понимает человеческий язык. Она понимает лишь то, что мы привыкли считать ощущениями.
Вадим Зеланд, «Трансерфинг реальности»
Когда я узнала, что второй раз беременна, мы с мужем находились на грани развода после десяти лет брака. Мы любили друг друга, но в наших отношениях назрел серьезный кризис, а попытки договориться о компромиссах не приводили к результату. Тогда мы решили взять тайм-аут и дистанцироваться друг от друга. Но спустя пару недель после того, как муж съехал пожить временно в пустующую холостяцкую берлогу друга, я узнала, что жду ребенка.
Я осведомлена о том, как в обществе осуждают женщин, рассказывающих о незапланированной беременности, мол, это верх инфантилизма, и как вообще такое возможно в современной-то реальности, когда существует миллион способов контрацепции. И я сразу отвечу – во-первых, ни один из этих методов не дает стопроцентной гарантии защиты: сотни женщин беременеют с внутриматочной спиралью, в результате порванного презерватива и во время приема оральных контрацептивов. А во-вторых, каждый инструмент из этого миллиона имеет миллион побочных эффектов. Но даже женщины, владеющие информацией о влиянии на организм, например, КОК, и выбирающие ППА или метод определения плодности, не застрахованы. Например, моя подруга, предохранявшаяся ППА в «опасные» дни, забеременела, потому что не знала о циклах с множественной овуляцией. Словом, сильно осуждающим хочу сказать: это жизнь, бывает в ней всякое, и правильное и неправильное, и дети иногда приходят к нам по высшему промыслу вселенной, а не четко выверенному плану. Не судите и судимы не будете за то же самое.
Впрочем, сложности в отношениях были не единственной нашей проблемой на тот момент. Мы сели на мель. Это был переходный этап: мой муж работал сменами за гроши охранником на госпредприятии, чтобы использовать отсыпные и выходные для освоения дистанционной профессии. Долгие годы он трудился в основном, нанимаясь водителем большегрузов. Работа бесперспективная, опасная и малооплачиваемая. Мы хотели добиться большего в жизни и пару лет назад решили начать потихоньку все менять.
Я, журналист по образованию, до декрета работавшая на местном телевидении (многие удивляются, но тоже низкооплачиваемое занятие в небольшом городе) начала писать платные тексты и развиваться на фрилансе, а когда вышла на более-менее нормальный доход, супруг смог чуть выдохнуть и заняться учебой. В общем, мы продвигались, но медленно, денег нам едва хватало на самое необходимое. И так как у меня не было официального места работы, то и возможность получать страховые выплаты по факту выхода в декрет и отпуск по уходу за ребенком отсутствовала.
К тому же мы жили тогда в двенадцатиметровой гостинке, принадлежавшей моей маме. Это жилье в нашем городе называют местной «Рублевкой». Конечно, это сарказм. Дома, предназначенные для проживания рабочих во время строительства города, бывшие общежития квартирного типа. Изолированные друг от друга каморки, не имеющие вентиляции, кухонь, балконов и даже полноценного санузла, только туалет. Душ раньше был общий – на весь дом. А потом, когда квартиры здесь разрешили приватизировать, жильцы сами проводили туда горячую воду и перепроектировали маленькие кладовки под душевые кабинки. Я здесь выросла и помню, как когда-то дом был чистым, ухоженным и находился под круглосуточным наблюдением консьержа. Но сейчас вместо зеркал и растений в горшках в подъезде можно увидеть пожженные окурками стены да непросыхающую лужу под лестницей. Это жилье самое дешевое для аренды, а потому доступное для маргиналов. Постепенно почти все прежние жильцы оттуда съехали, а у нас пока не получалось. В общем, в тот вечер я стояла с «двумя полосками» в руках и недоумевала: а где собственно мы все тут будем спать?
