И только тут, сопоставив всё увиденное и услышанное вместе, я вдруг понял, кто именно сидел передо мной. Ну конечно… Сердце на мгновение замерло и после учащённо забилось.
Это был Менахем, сын Иуды из Гамалы, единственный оставшийся в живых предводитель зелотов.
Мне стало дурно.
17
Религиозные фанатики, мечтающие восстановить самостоятельность Иудеи путём вооружённого народного мятежа. Они устраивают бунты и погромы против местной знати и наместников римской власти. Они призывают к насилию. Они жаждут крови. Они не ведают жалости и, убивая богатых, освобождают рабов и уничтожают долговые записи.
За голову Менахема, римляне назначили денежное вознаграждение, растущее из года в год, от бунта к бунту.
18
Между тем Менахем продолжал говорить, и в голосе появлялись властные нотки.
–– Со времён Помпеи наша земля под железной пятой Рима. Иудея превращена в провинцию. Это унизительно и невыносимо. Но скоро мы положим этому конец. И, как ни странно, ты можешь помочь нам приблизить долгожданный час освобождения. О тебе мы знаем всё. Абсолютно всё. И понимаем, что взывать к твоему чувству патриотизма бесполезно. Ты начисто его лишён.
Улыбнулся я.
–– Насколько я помню, за подобные чувства по римским законам человека распинают вниз головой.
Менахем пропустил мою фразу мимо ушей.
–– Поэтому, –– сказал он, –– оказанную нам услугу мы готовы оплатить. Щедро… Сейчас ты беднее Ира. Остро нуждаешься…
–– Ну что ж. Деньги счастья не приносят, но зато несчастья с ними переносишь разнообразней. Что за услуга?
–– Угощайся.
–– Благодарю.
19
–– Иисус из Назарета, еретик и лжепророк, оставил после себя многочисленных учеников и последователей, которые продолжают распространять среди народа его вредное учение. Римскому владычеству оно не только ничем не грозит, но оно ему даже выгодно, ибо назаретяне и рабы чтут одни и те же добродетели –– смирение и покорность.
Устав от гнёта и драконовских законов, наш народ готов окончательно сделаться рабами. Соблазн покориться велик, ибо это легче, чем бороться; ибо Иисус обездоленным и нищим обещал райскую жизнь после смерти, а угнетателей обещал сурово покарать, но опять же после смерти.
«Воздать кесарю кесарево, а богу богово», к сему призывают они, а стало быть, признают существующее господство наших врагов, тогда как у нас нет другого господина, кроме Господа Бога.
Христианство, подобно заразе, охватывает всё большее число людей. Проповеди апостолов, как они себя называют, пользуются необъяснимой популярностью. А недавно один из этой шайки и жизнь, и учения Иисуса перенёс на папирус.
–– Должно быть – Матфей, –– предположил я. –– Он обучен грамоте.
–– Возможно, –– согласился Менахем. –– Ты тоже должен взяться за перо. Собственно, в этом и состоит наша просьба. Твоя услуга нашему движению…
–– Что же я напишу?
–– Правду, –– ответил Менахем. –– Можешь не боясь, честно излить всю свою ненависть к Иисусу и его учению.
–– С чего вы взяли, что я его ненавидел?
–– Как же… –– Менахем был озадачен. –– Ты предал его. Плату взял символическую…–– Он ухмыльнулся. –– Ведь не из любви же к нему ты сделал это?
Я наклонился вперёд и медленно проговорил:
–– Именно из любви.
–– Интересно…
–– Но не к нему, –– добавил я, –– а к истине.
………………………………………………………………………………………….
………………………………………………………………………………………….
20
Я сказал:
–– Если любовь и ненависть – суть две стороны одной медали, тогда – да, я ненавидел Иисуса. И я погубил его, ибо fiat veritas, pereat vita. Пусть свершится истина, хотя бы погибла жизнь.
21
Затем спросил я, какова будет плата. И Менахем спокойно назвал большую сумму, от которой я вроде как обезумел: попросил её удвоить и выдать половину вперёд. Помедлив, Менахем, к моему удивлению, сразу согласился. Ударили по рукам. После чего я набросился на еду, ибо у меня разыгрался зверский аппетит. И было вкусно.
22
Темница – не темница, но помещение глухое и мрачное.
Крепкий засов на двери. Грязь кругом, сырость…
Радует лишь слабый огонёк. Он, не разгоняя крыс и полумрак, нервно пляшет, к себе приковывая взгляд.
Пишу. Сидя за грубым столом, ноги подобрав под себя.
Узник на одну ночь. Ещё одна вынужденная необходимость.
Менахем признался, многие братья настаивали на том, чтоб ничего Иуде не платить и держать его взаперти, пока всё не напишет. Но Менахем, прирождённый оратор, убедил их, что птица на воле поёт слаще. Я поспешил его поблагодарить и заверить: решение Менахема мудрое; доверие, оказанное Менахемом, оправдаю; надежды, возлагаемые Менахемом, тоже… В общем, рассыпался перед ним песком сахарным и был противен сам себе, ибо задним числом здорово перетрусил.
Завтра же принесут мне Матфеево благовествование и деньги. И отпустят меня на все четыре стороны. А через три месяца – не позже – я должен буду закончить свой труд и вернуться в этот дом с одной из четырёх сторон, чтоб получить вторую половину обещанной суммы.
23
Ясно мне теперь, что если б и отказался я, меня всё равно б заставили это сделать. И уже не за деньги, но бесплатно! И писал бы я не где хотел… и что хотел, но под надзором строгим и вернее всего под диктовку.
24
О, как я одинок! Я одинок… как… Бог…
25
Денег же этих мне хватит лет на пять. Пять лет жизни свободной и безбедной. Пять лет, а там посмотрим…
Будьте как птицы, говорил Иисус. Те вон тоже не жнут, не сеют, не собирают в житницы, и всё-таки сыты, ибо Отец Небесный их питает.
Словом, будет день – будет и пища. Думал я так и до встречи с Иисусом.
26
Не то чтобы я человек ленивый. Вовсе нет. И труда физического я отнюдь не боюсь. Мне даже нравится ощущать силу свою во время работы. Однако хлеб добывать в поте лица –– унизительно. (Не даром Богом сие было назначено Адаму как одно из наказаний. Это кара Небесная за непослушание.) Порой вместо того, чтобы наняться к кому-нибудь в работники, я голодаю по несколько дней, надеясь Бог весть на что. И откуда во мне эта, присущая аристократам, черта?
27
И заметил я, что пишу чаще. Гораздо чаще, чем раньше. Чаще и больше. Должно быть, это возраст даёт о себе знать. Старики вечно болтают без умолку, точно дети.
Но в болтовне стариков и детей всё же есть разница. Дети стараются задать как можно больше вопросов. Вопросы же подчас совершенно глупые. А старики стараются дать как можно больше советов. И советы эти тоже подчас… совершенно…
Попросил принести мне вина. Выпить мне необходимо… Чуть-чуть. Чтоб разогнать тоску, неизвестно откуда взявшуюся.
28
Старики и дети.
Дети хотят всё знать.
Старики всё знают.
Дети хотят стать стариками.
Для нас старики - как дети.
Для детей мы уже старики.
Старики только думают, что всё знают.
Дети только знают, что думают.
Детей у меня нет… а я уже старик…
29
Смею даже предположить, что дети умней стариков.
В детстве я всегда знал, чего хочу. Теперь я не всегда это знаю.
