Но я же точно знала, что всё получится!

– Открой папку, Оз, – промурчала, – которую я тебе отправила. А после напиши мне своё решение. Всё, я жду.

Я сбросила вызов. Зайти в чат, убедиться, что ещё не прочитано, начать отсчёт:

– Один, – медленно.

Прочитал.

– Два.

Скачивание.

– Три.

Открыл или нет не знаю, в его телефон у меня доступа не было.

– Четыре, – стуча сердцем быстро.

Ничего.

– Пять, – не понимая.

Тишина.

– Шесть.

Эй.

– Семь, – с тяжелым вздохом.

Даже не пишет.

– Ну и пошел ты в задницу, – откинула от себя телефон.

Уведомление! Я запуталась в покрывале.

«Одна фотография. Без смайликов, странных фильтров и одобренная мной», – написал мне.

Я взвизгнула!

«Спасибо. Ты лучший! Та на двухместке?», – с красным сердечком.

«Чересчур сексуализированно. Выбери что-то без поцелуев и вульгарности», – под мой разочарованный вздох.

«Ты под этот критерий поставишь всё, кроме двух наших системных фото, расположенных рядом», – отправила ему.

«С бала Фратрии? Где мы танцуем?», – я не стала выставлять её раньше.

У меня на ней взгляд такой… сильно влюбленный.

«Её», – короткое.

И тишина. Пока я искала хорошее качество, немного затемняла фон, обрабатывала своё лицо и выставляла, он молчал. В чате его тоже не было, что навевало на некоторые мысли о том, что фотографии его увлекли сильнее, чем я сперва подумала. Поэтому и писать не стала. Он сделал это сам через полчаса.

«Ложись спать», – короткое.

«Как тебе результат?» – спросила.

«Удачно», – видимо сам уже почти уснул он.

«Я тоже подумала сперва, что она даже смайлика не достойна, но сейчас… ракурс удачный, хотя ты какой-то слишком сосредоточенный», – я приблизила ленточку из кольца на моих волосах.

Белую.

«Про фото согласен, хотя я говорил не об этом. Всё. Пора спать. Через минуту твой телефон…» – экран потух.

Дочитать я не успела. Это что такое?! Как бы я его не тыкала, реагировать он перестал. Скрестила на груди руки. Сломаться он не должен был, поэтому…

– Пап, напиши этому… крокодилу, что он ещё, помимо этого, баран упрямый! – высунулась в коридор и заорала.

– Спокойной ночи, Ая, – хихикнул папа, – уже пишу.

– Спокойной, – буркнула я, выключила свет и нырнула под одеяло.

Стоп, а о чём он тогда писал?

Наш автомобильный дуэт выбрался из Берлинга на пятом сообщении Оза.

«Слишком поздно, если иметь ввиду, что твой отец отрицает скоростные режимы выше полусотни километров в час» – то самое ворчание.

«Оз, ложись спать обратно. Тебе ещё можно валяться полтора часа. Для чего тебе сейчас писать мне?» – ответила.

«Для контроля. Прекращай распоряжаться моим временем» – недовольное от него.

Я закатила глаза.

«Ты же этим занимаешься» – с подмигивающим смайликом.

– Хорошо, что мы сейчас без Лернта, – как-то судорожно выдохнул папа, – от него начинаешь уставать ещё в первый час, когда он рядом.

Я пожала плечами.

– Ты предвзят, пап, – перевела взгляд с экрана телефона на деревья, проносящиеся мимо, – хотя, может это потому, что я для него внучка, а ты…

– Враг номер два, – усмехнулся мужчина, – сдвинутый вчера благодаря Озу с первого места.

Это удручало.

«Моя прямая обязанность – контролировать тебя. Твоя – не делать этого. Поэтому не драматизируй. Сколько вам ещё ехать? Я уверен, что вы опоздаете» – крокодилья вредность.

Отослала ему розовое сердечко и заблокировала телефон. Он, естественно, увидел, что я вышла из чата, и продолжил что-то строчить. Уведомления сыпались стабильным дождиком.

– Деда можно понять, как и тебя, – продолжила разговор с папой.

Последнее время мы делали это ужасно редко. Как бы ни было это прекрасно и неприятно одновременно, но Оз вытолкнул из моей жизни многое, чем я дорожила. Он заполнял собой всё пространство в сердце, помещении и времени. Мел вчера напомнила мне об этом.

– Ты очень мягкая, Ая, – улыбался папа, – нам с мамой повезло.

– Неподходящее слово, – взглянула на загоревшейся от сообщений Оз-зи экран, – вы меня такой вырастили, а не я сама, – улыбнулась, – так что скажи спасибо себе.

Звучало стращающе. Вроде как в моих ошибках тоже виноват он. Но я решила про это помолчать – тем более сам папа щурил глаза от положительных эмоций.

– Я начал про Лернта не просто так, – неожиданно выдал он и взволнованно повернул руль, – хорошо, что он сейчас не сможет ничего подслушать.

Серьёзный разговор? Ух ты! Не про Оза ли часом? То самое письмо королевы, про которое говорила мама?

– Ты, наверное, подумаешь, что мы это придумали только потому, что ты медленно от нас сбегаешь, – он нервно хихикнул, – и возможно ты будешь права, потому что мы оба плохо реагируем на пустой дом без тебя, – он собрался с силами, – мы с твоей мамой решили завести ещё одного ребенка.

Сперва я даже расплылась в улыбке, радуясь тому, от чего они отгораживались столько лет, а вот после мысли добрались и рассудительные.

– Вы это вчера вечером решили? – дождалась его кивка, – пап, я не хочу тебя расстраивать, но мама была пьяна. Она тебя сегодня развернёт, как обычно.

Он помотал головой и расширил улыбку.

– Уже поздно, – глядел на дорогу и… радовался.

– Тогда я хочу сестру, – порекомендовала ему, – будем с мамой наряжать её в платья, – мечтательно, – можно я выберу кроватку? И вообще, – мои глаза сверкнули, – а где будет её комната? – смешок, – могу подвинуться.

Папа был доволен моей реакцией.

– Думаю над пристройкой к первому этажу…

Я не дала ему договорить:

– Точно! И сделай, как я тогда хотела, помнишь? У нас не получилось со второго этажа, а на первом можно полноценную башенку сделать, чтобы в два уровня была комната принцессы!

Идеи мелькали в голове.

– Я так боялся тебя разочаровать тем, что это выглядит так, словно мы нашли тебе замену, а ты… дочь, я вообще не ожидал от тебя такой вовлеченности, – он был счастлив.

А я сама от себя такого не ожидала, хоть и не думала о том, что так может когда-то получиться. Мама боялась повторения «живых» родов, как со мной. Во всей Костне они были заменены на кесарево сечение в обязательном порядке, а папа не раз рассказывал, что седых волос на его голове за эти часы стало больше раза в три.

– Скорая помощь не ехала на ваш вызов, потому что у мамы не было чипа, – добралась до меня мысль только сейчас, – у неё не было даже вида на жительство, когда я родилась. Это… первый год, как вы приехали суда?

Папа скривился.

– Законы нашей страны очень жестоки к иностранным гражданам, – подтвердил он, – я был готов отдать любые деньги, чтобы ей не было так больно, и ты родилась быстрее, – жестокая усмешка, – но наша бесплатная медицина на такое реагирует… безразличием, – он попытался улыбнуться, как и найти плюс во всем, – зато теперь я имею опыт принятия родов, являюсь единственным, кто присутствовал при этом мероприятии за несколько десятков лет как отец и… был первым, кто держал свою новорождённую дочь в руках, – его глаза сверкнули, – в тот момент мне казалось, что таких красивых девочек просто не существует, – улыбка для меня, – я не ошибся.

Это смущало. Всё, что он говорил. Однако навевало какие-то совсем упаднические мысли:

– Думаешь, у нас с Озом всё… получится? – через несколько молчаливых минут спросила у папы, – как у вас?

Раз и навсегда.

– Я надеюсь на это, Ая, – кивнул сам себе, – надеюсь, что вы оба поймёте, что нужно стремиться жить друг для друга, а не против. Вы – одна лодка. Утонет один, второй пойдёт следом. Поэтому грести должны оба. Как бы это сложно не было, но в то время, когда тебе будет казаться, что у вас всё сложно, подумай о том, как всё исправить, а не как разрушить. Настраивай на это его, говори прямо, а не кори. Попытайся объяснить свою позицию – это будет лучше, чем обвинения.