– Да, он – святой, Ананке, – подтвердил Создатель.

– И что же теперь? К чему теперь после смерти эти мучения, если он искупил грехи своего народа? Почему ты не даёшь ему исцеления? Помоги ему!

– А я что, по-твоему, делаю?

Я с негодованием взглянула в бесстрастное водяное лицо.

– Я и помогаю ему… Твоими руками. Ибо у меня нет никаких других рук, кроме человеческих, – сказал Тонакатекутли.

– Ничего не получается… – С отчаянием промолвила я и опустила голову.

Создатель молчал пару минут, будто решая, что мне посоветовать.

– Найди Цараат, – наконец, сказал он. – Умоляй её, чтоб она освободила его из своего рабства. Я уверен, она пойдёт тебе навстречу, увидев, как сильно ты его любишь.

Сказать, что я была потрясена словами Тонакатекутли – это не сказать ничего. Хотя, что ещё в этом мире могло меня удивить?

– Цараат? Кто это? – ошеломлённо спросила я.

– Обратись к де Шатильону.

Это были последние слова Создателя. После он бесследно исчез, растворившись в воздухе, а я стояла посреди глухой степи одна и отчаянно оглядывалась по сторонам, желая уловить его мимолётный след. Ведь я же не сошла с ума? Он, действительно, говорил со мной. Он был рядом, настоящий и осязаемый. Кроме того, он упомянул о Цараат. Этого имени или названия я никогда ранее в своей жизни не слышала.

Дорожки от слёз высохли, и после разговора с Тонакатекутли я ощутила небывалый прилив сил. Мне захотелось начать действовать незамедлительно. Я сорвалась с места и бегом понеслась в лепрозорий. Рено там не оказалось, но в палате Балдуина лежал мой телефон, по которому я могла связаться с рыцарем. Я сразу же позвонила и договорилась о встрече.

– К чему такая спешность? Состояние короля изменилось?

– Нет, но то, о чём я хочу поговорить, очень важно, это касается его. Пожалуйста, срочно приезжай!

Надо отдать должное де Шатильону, что всё, что касалось его лучшего друга – короля Балдуина – воспринималось им очень серьёзно, и тогда он приехал очень быстро, будто примчался на крыльях ветра, и сразу же нашёл меня.

– Со мной говорил Тонакатекутли, – как самую обычную весть сообщила я.

– Вот как? – удивился рыцарь. – Видно, чем-то ты его зацепила.

– Словами о сыне…

– Что?

– Ладно, не важно. Речь не о нём… Тонакатекутли сказал, что я должна найти Цараат, чтобы она освободила Балдуина из своего плена. Если честно, я ничего не понимаю. Кто такая Цараат? И почему наш король в плену у неё? Он же – свободен. Но Создатель сказал, что тогда он исцелится…

Было видно, что де Шатильону очень не хотелось посвящать меня в ту тайну.

– Почему ты молчишь? Он сказал обратиться к тебе! Ты можешь мне хоть что-то объяснить?

– Цараат – это существо, которое насылает проклятье в виде… всем известной нам болезни…

– Что? Что за бред? Болезнь возникает из-за бактерий!

– У одних возникает, а у других – нет. Неужели ты не знаешь, что механизмы заражения до сих пор неизвестны, даже в двадцать первом веке никто не знает, почему она возникает у одних и обходит стороной других. Так вот, заболевают лишь те, на кого лично Цараат насылает её.

– За что? – возмутилась я.

– Мало ли за что…

– Я убеждена, что никакой человек на Земле не заслуживает столь жестокой кары… Что бы он ни совершил!

– У всех разные понятия о справедливости, Ананке.

Мы ненадолго замолчали. Ладно, Бог с ней, с этой справедливостью, подумала я, если для выздоровления Балдуина мне следует разыскать эту Цараат, то я непременно это сделаю. Костьми лягу, но добьюсь своего!

– Ладно. Как найти эту Цараат? – спросила я.

Рено тяжело вздохнул, собираясь с мыслями.

– Далеко на севере мира Посмертия есть земли, так называемые, Обезличенные Земли – то есть, области, которых не коснулось ничьё сознание и не подвергло их трансформации. Формально эти земли принадлежат… Ведомству Некро…

– Ведомству Некро? – удивилась я тогда. – Значит, оно существует?

– Конечно, существует. И ты, как некромант, несомненно, относишься к нему. Но сейчас речь не о нём… Хоть эти земли и принадлежат вышеупомянутому ведомству, оно их не использует и, фактически, там царствует Цараат. Это – её владения.

– Ты можешь объяснить, конкретно, кто она такая?

– Нет, не могу. Ни кто она по своей сущности, ни откуда взялась. Знаю лишь то, что она насылает болезнь, вот и всё. Путь указать я тебе могу, но что тебя там ожидает, на тех землях, мне неизвестно.

– Хорошо. Тогда я отправляюсь туда незамедлительно.

Рено, по-видимому, не ожидал такой скорой реакции от меня.

– Ананке, но подожди… Ты же не знаешь, что тебя там ждёт! И потом… без подготовки…

– Как можно подготовиться, не зная, к чему? Я отправляюсь туда, Рено. И Балдуину – ни слова, ясно? Вообще, никому не распространяйся о том, куда я отправилась.

– Но что же мне ему сказать?

– Придумай что-нибудь.

– Ты даже не попрощаешься с ним? Вдруг ты не вернёшься?

– Я – некромант. Что со мной может случиться на моей земле? Да и Цараат – не монстр – что-то мне это подсказывает…

Так я отправилась в Обезличенные Земли. Оказывается, туда даже ходил поезд, подобный тому, который ездил в Лимб. Поэтому я добралась туда максимально быстро. Стоит ли упоминать, что я оказалась единственным пассажиром этого поезда?

Граница Обезличенных Земель была проведена очень чётко, будто углём. Вот благоухали изумрудные луга, тянулись ввысь дремучие хвойные леса, извивались зелёно-голубые змеи рек, а из-под земли вырастали города лишь по воле чужого сознания, трансформирующего реальность, но в один миг окружающая действительность будто обрывалась, словно природе-художнику не хватило красок. За условной границей лежал чёрно-белый мир, лишённый каких бы то ни было форм и образований. Я сошла с поезда и, не оглядываясь, побрела вперёд. С каждым шагом я всё больше углублялась в царство мглы.

Я оказалась посреди мрачной каменистой пустыни, усеянной крупными острыми валунами. На западе вздымались высокие чёрные холмы, объятые серой дымкой. Небо было затянуто плотными слоями туч, отчего царил полумрак. В общем, пейзаж создавался бесцветный и унылый. Я даже стала сомневаться, что посреди этого первозданного хаоса может стоять твердыня Цараат, потому как мне казалось, что ни одно живое существо не способно выжить в таких безрадостных землях, а та, к кому я направлялась, умудрялась существовать здесь на протяжении тысячелетий. И как далеко мне предстояло забраться? Рено ничего не сообщил по поводу конкретного места, где обитала Цараат. Он не знал. И никто не знал. Иначе рыцарь узнал бы по своим каналам интересующую информацию. Он переживал за меня и не позволил бы мне сгинуть в этом мрачном краю.

Я прошла, наверное, километров пять, прежде чем усталость дала о себе знать, и мне пришлось опуститься на землю, чтобы передохнуть. Всё это время я думала о Балдуине. Боже, я думала о нём постоянно с нашей первой встречи. И даже когда пыталась насильно отвлечь себя на что-то другое, у меня ничего не получалось. Его лицо стояло перед глазами, его голос звучал в моей голове, а кожа, казалось, при одном лишь упоминании о нём, чувствовала его прикосновения. И тогда, сидя на плоском обсидиановом камне, я не подозревала, что мои мысли с интересом читают, меня изучают, на меня смотрят в упор и не могут понять ни меня саму, ни мотивы моих поступков.

Никаких ориентиров не было. Земли ведомства Некро явно оказались не приспособлены для жизни. Для чего тогда они использовались? На этот вопрос вряд ли бы кто-то ответил.

Глубоким вечером, вернее, когда по моим внутренним ощущениям наступил вечер, я устроилась на ночлег, потому как сильно устала. Я ничего с собой не брала, поэтому спать пришлось на голых камнях. Едва моя голова коснулась импровизированного ложа, как я тут же провалилась в сон. Мне снился мой любимый король. Но… было одно но. Он всегда снился в кошмарах. Это в реальной жизни я его любила, включала логику и сочувствовала его тяжёлой ситуации. Во сне же, когда воля ослабевала, а мозг отключался и не мог логически мыслить, на меня накатывали волны неописуемого ужаса при виде него. Я просыпалась и не могла пошевелиться от страха. И после той ночи я так же проснулась, вся в ледяном поту, судорожно, как утопающая, через силу глотнув воздуха и громко вскрикнув.