– Деревня на юго-западе, даже ты с твоим черепашьим шагом будешь там к обеду, – впечатленный сменой эмоций на моем лице, снизошел до пояснений мужчина.

Наверное, сытный завтрак все же положительно подействовал на Ингвара. Он не только проследил, как я собираю вещи и выхожу из поместья, а даже соизволил указать нужное направление.

– До свидания, – несмотря на волнение, я лучезарно улыбнулась. – Спасибо, что спасли мне жизнь.

– Прощай. – Короткий ответ дал понять, что мне не рады и повторная встреча крайне нежелательна.

Впрочем, я и сама не жаждала задерживаться. Пусть Ингвар не угрожал мне, но его компания наводила оторопь. Было в мужчине что-то такое первобытно-пугающее, заставляющее отводить взгляд и сжиматься в комок.

Между тем, от недавней непогоды не осталось и следа. Ветра не было, воздух вкусно пах свежестью, переливался и сиял в солнечных лучах снег. Только вот, успев убедиться, насколько коварной бывает стихия, наслаждаться природой я совершенно не хотела.

Лодыжка не болела, и я бодро пошла по дороге. В какой-то момент, повинуясь порыву, оглянулась и восторженно ахнула. Издалека замок, а обозвать жилище Ингвара чем-то меньшим не поворачивался язык, производил величественное впечатление. Огромное белоснежное строение, изящные бледно-голубые башенки, замок словно был выстроен изо льда, одновременно и завораживая красотой, и пугая силой. А еще мне показалось, что у ворот мелькнула знакомая фигура в светлой одежде. Моргнув, я приложила руку ко лбу, но силуэт бесследно исчез.

«Наверное, просто показалось. Вряд ли Ингвар решил убедиться, что я точно ушла», – у меня вырвался смешок.

Когда впереди показались очертания домов, я успела проголодаться и изрядно выбиться из сил, лодыжку начало тянуть от легкой боли.

«И надо же было отцу вздумать выдать меня замуж?!» – внутри вспыхнула злость.

Будучи леди, я должна была танцевать на балах и устраивать званые приемы. Единственная наследница огромного состояния, я могла бы купаться в роскоши и всеобщей любви. Только вот герцог отправил меня в пансион, куда больше напоминающий ад и вот теперь я вынуждена была сбивать ноги, бредя в неизвестность.

Дома постепенно росли, в воздухе начал слабо ощущаться запах дыма. Жизнь в деревне была в самом разгаре. Взрослые работали, дети с веселыми криками носились по улице.

Мне стоило обрадоваться, но от волнения вспотели ладони. Как повернется разговор? Согласятся ли крестьяне помочь? Не сделала ли я ошибку, попытавшись переиграть судьбу?

Разумеется, меня также заметили. Первыми навстречу выскочили псы. Они звонко лаяли, но не бросались под ноги, крутясь поблизости и спеша обнюхать нового гостя. Люди отреагировали куда сдержаннее, хмуро косясь и перешептываясь. Наконец, навстречу вышли двое мужчин в длинных тулупах.

– Доброго денечка, – голос у мужчины оказался хриплым, но звучал уверенно.

Он не добавил «ваше сиятельство», и я мысленно выдохнула. Одежда на мне была качественной и добротной, но все же без шелков и кружев, способных сразу выдать аристократку.

– Ой, как же славно, что я к вам вышла! Промерзла до костей, вся кровь как лед сделалась, – я нарочно громко шмыгнула носом. – Пустите погреться, а не то как бы под деревней вашей не околела.

– Что тебя сюда привело? В наших краях редки гости, – моя игра несколько смягчила мужчину, но из глаз по-прежнему не ушла настороженность.

– Заблудила-а-ась я. Меня Тихон броси-и-и-л. Мы пожениться должны были, я ради него из дома сбежала, а о-о-н…. – заливаясь слезами, принялась голосить я.

Я продумала историю по дороге в деревню. Поломать голову пришлось изрядно. Мне требовалась такая легенда, чтобы разжалобить женщин и не вызвать подозрений у мужчин. Скажи я, что сбежала от тех же разбойников, и они бы или испугались нападения, или вернули меня отцу за вознаграждение.

– Теперь я умру в одиночестве, старая и никому не нужная-а-а! – я уже старательно ревела в голос, стараясь, чтобы голос звучал как можно визгливее и жалобнее.

Должно же хоть у кого-то дрогнуть сердце?

Я собиралась вволю посплетничать по душам с местными матронами, под горячий чай слезливая история непременно найдет поддержку. А вот если меня начнут расспрашивать мужчины, легенда может и рассыпаться.

– Ты откуда будешь? – заинтересовался молодой парень.

Вихрастый, довольно симпатичный, даже огромный синяк под глазом его не слишком портил. Правда, допрашивающий меня мужчина, должно быть, староста, тут же шикнул на него.

– А все из-за этой козы Малиты! Это она у меня жениха увела-а-а, – не зная ни одной деревни поблизости, я затряслась в истерике.

– Да будет так убиваться, милая. Не стоит он твоих слез, – одна из женщин шагнула ко мне с распростертыми объятиями и дальше я продолжила рыдать в ее плечо.

Проявленное сочувствие волшебным образом поменяло настроение местных. На улице словно потеплело, женщины участливо заохали, несколько мужчин стали расходиться по дома. Окончательно «в семью» меня приняла рыжая дворняга, улегшаяся рядом и норовящая положить голову на сапоги.

– Пойдем в дом, я тебя травяным сбором напою, он враз все душевные печали вылечит, – заверила сердобольная женщина и погладила меня по голове.

Только видно, переоценила силы и от мощного похлопывания шапка слетела с головы и растрепанная коса упала на спину.

Крестьянка замерла, в воздухе вновь разлилось напряжение. Жители еще не произнесли ни слова, но интуиция шептала, произошло что-то непоправимое.

– Как говоришь, тебя зовут? – женщина отстранилась и задрала мой подбородок, заглядывая в лицо. Оценивающе покрутила из стороны в сторону, разве что не попросив показать зубы.

– Тинкой кликают, – подобный жест коробил, но пришлось проглотить и это.

Обычные сельские девушки не задирают нос перед вдвое старше их крестьянами и не требуют должного обращения к их сиятельной персоне.

– А мне кажется, «Хлоя» куда больше подошло бы, – староста также приблизился.

Сдернув перчатку, цепко подхватил мою руку. В огромной натруженной лапище моя ладонь смотрелась особенно маленькой и хрупкой. Нежная светлая кожа, тонкие длинные пальцы, у нагруженной домашней работой крестьянки никак не могло оказаться настолько аккуратных рук.

– Леди, – отдав перчатку, мужчина демонстративно поклонился.

– Пожалуйста, не прогоняйте меня. Мне очень нужен приют, – на этот раз навернувшиеся на глаза слезы были настоящими. – Отец… Он выдает меня замуж, насильно. За настоящего монстра.

Я переводила умоляющий взгляд с одного жителя на другого, но не находила в их лицах понимания. На меня смотрели одновременно с почтением и страхом, как на любопытную экзотическую птичку, невесть как залетевшую в чужие края.

– Пожалуйста… – я молитвенно сложила руки на груди. – Простите, что соврала в первый раз. Клянусь снежными духами, в моем сердце нет зла. Мне просто очень-очень страшно.

Договаривала я едва слышно, чувствуя, как горло сжимает спазм.

Демоны подери, сейчас я готова была, забыв о чести и достоинстве, на коленях умолять о помощи. Только вот это уже не помогло бы.

Безнадежность повисла в воздухе. Она была в колючем ветре и в стылом снегу, в слепящем и совершенно не греющем солнце и далеком, холодном синем небе. Она хрустела под ногами крестьян и с каждым вздохом проникала внутрь, пронзая легкие, оплетая руки и ноги.

– Уходи, – староста отвел взгляд, будто и ему самому происходящее не доставляло удовольствие.

– А… куда? – растерянно пролепетала я.

– Куда хочешь. Здесь ты не найдешь приют, – отрезал мужчина.

– Н-но почему? Что я вам сделала? – От несправедливости хотелось закричать, затопать ногами, но я лишь сжала руки в кулаки. Промелькнувшая мысль и вовсе ударила молнией, приморозив ноги к земле. – Это из-за того, что я аристократка? Меня уже искали и предупредили вас?

Я попыталась представить, что мог пообещать или чем пригрозить Дугас, но в голове было совершенно пусто.