— Ей можно доверять, Дрэкс? — спросил Алек, с мрачным видом поворачиваясь к графу. — Сможет Парфения держать рот на замке, если мы посоветуем ей некоторое время держать Куркова на расстоянии?

— Уверен, что сможет. Парфения вовсе не пустая дурочка. Она разумная молодая женщина. И кроме того, — с кривой улыбкой добавил Дрэкс, — если она сумела не позволить мне узнать, каковы ее истинные чувства ко мне, а ведь мы знакомы много лет, то, думаю, она прекрасно сумеет скрыть свои эмоции от него.

— Согласна, — решительно проговорила Бекки и встала. — Так будет лучше всего. Мы не только сумеем предупредить леди Парфению держаться подальше от моего кузена, но если привлечем ее на свою сторону, то сможем устроить так, чтобы герцог прочитал мои записки в наиболее подходящее время. Герцог Уэстленд выслушает Парфению скорее, чем любого из нас.

— Это может сработать, — пробормотал Раш и кивнул.

— Все равно мне не нравится, — буркнул Алек. Бекки посмотрела на него невинными глазами.

— Это действительно самое простое решение. Я сниму копию со своих записей и устрою так, чтобы они оказались у леди Парфении. Если слуги просматривают почту, можно послать мои бумаги как что-нибудь безобидное. Счет от поач-ки или от модистки. Она заранее будет знать об этом и будет их ждать, чтобы они не попали в чужие руки.

— Решено, — заключил Раш.

Бекки посмотрела на Алека с вызовом:

— Алек?

Он поймал ее взгляд и с неохотой кивнул:

— Ну хорошо. Ты поговоришь с Парфенией, а мы будем охранять вас, и если заметим казаков…

— Или юнцов с телескопами, — с ухмылкой вставил Форт.

— Мы их отвлечем, — закончил Дрэкс.

Ярко раскрашенные купальные машины выглядели как маленькие полотняные домики на вагонных колесах. На всем пляже присутствовали лишь два существа мужского пола: мальчики восьми-девяти лет — слишком маленькие, чтобы смущаться, если вдруг заметят кончик щиколотки. Их работа сводилась к тому, чтобы управлять огромными тягловыми лошадьми, которые сдавали назад, чтобы купальная машина оказалась в воде.

Леди, которые желали купаться для здоровья или для удовольствия, поднимались в эти миниатюрные постройки, потом купальную машину заводили в воду до самых осей. Когда машина оказывалась на глубине двух-трех футов, открывалась маленькая дверца, и из проема появлялась леди в длинном купальном костюме и купальной шапочке.

Бекки напряженно наблюдала за этим процессом, пока шла по каменистому пляжу к кромке воды. Лицо она спрятала под широкополой шляпой, а в качестве купального костюма собиралась использовать скромное утреннее платье из тонкого набивного ситца терракотового цвета. Платье было достаточно свободным и позволяло легко двигаться, высокий воротник и длинные рукава защищали кожу от жаркого солнца.

Бросив ироничный взгляд на вершину дальнего утеса, Бекки сняла шляпу и надетую поверх платья мантилью и бросила их на землю. Вода сейчас холодная, ей потребуется легкое одеяние без рукавов, чтобы накинуть на себя поверх мокрой одежды, когда ее миссия будет выполнена.

Вода крутилась и пенилась у ее ног.

Вода обжигала, Бекки тихонько вскрикнула и зашла в море по пояс. Однако она заметила, что у «купальщиц» полно работы. На мелководье возились не менее пятидесяти дам, а из пяти купальных машин все время появлялись новые. Бекки заслонила глаза ладонью и обвела взглядом купающихся дам. Вот она! Парфения Уэстленд!

Бекки нырнула в воду и легко поплыла в сторону Парфении. Солнце, движение, бодрящая прохлада очень освежили ее. К холодной воде она уже привыкла и сейчас наслаждалась купанием, но не упускала из виду свою цель.

Ранее, оказавшись подальше от лорда Драксингера, Бекки спросила у Алека, известного специалиста по светским формальностям, каким образом ей привлечь внимание леди Парфении, чтобы она хотя бы стала ее слушать.

— Все очень просто. Очаруй ее.

— Как это?

— Я считаю, легче всего воздействовать на тщеславие, — поделился опытом он. А потом придумал простую, но убедительную историю, которая придавала правдоподобность рассказу Бекки и могла наилучшим образом заставить Парфению им помочь. — Не слушай ты Дрэкса, — понизив голос, говорил Алек, пока они шли к карете впереди всей компании. — Она высокомерная особа. Как бы то ни было, не следует вести себя так, будто ты ей ровня, иначе она и слушать не станет.

— Надо заискивать? — с грустью в голосе спросила Бекки.

— Вот именно, — подтвердил он и быстро чмокнул ее в щеку. — Если, конечно, выдержишь.

Что ж, думала Бекки, если для дела надо немножко притвориться, она сумеет. Конечно, ненадолго, а вскоре выяснится и полная правда.

Она несколько минут поплавала на спине, волны мягко ее покачивали.

Ее все еще поражало, что ради нее он поставил на карту свою квартиру в «Олторпе». Если он проиграет турнир, то станет таким же нищим и бездомным, как она сама. Но сегодня Алек выглядел как-то иначе. Так четко и уверенно распоряжался.

Но тут ей пришлось сосредоточить внимание на другом, ибо она заметила, что Парфения направляется к одной из купальных машин. «Прекрасно». Бекки оттолкнулась от дна и осторожно поплыла туда же. Когда дочь герцога с помощью купальщиц поднялась по лесенке, Бекки двинулась следом. Как только они оказались в шатком павильоне, она быстро захлопнула дверь и заперла ее.

— Послушайте, — воскликнула Парфения, вытирая полотенцем шею. — Мадам, что выделаете? Это частная купальная машина!

— Леди Парфения, мне надо поговорить с вами по чрезвычайно важному делу. — Бекки потянула за шнурок колокольчика, давая знать мальчикам, что пора выводить повозку на сушу.

— Кто вы? — потребовала ответа леди Парфения со смесью заносчивости и тревоги.

— Друг.

— Но не мой! Я никогда вас прежде не видела. Что за вторжение? Ну-ка быстро отвечайте.

«По крайней мере она меня не узнала», — подумала Бекки.

— У нас мало времени. Я пришла предупредить вас, миледи. Боюсь, вы находитесь в опасности.

— Опасности? Что за… Какой опасности?

— Опасности публичного унижения. И возможно, совершения самой страшной в жизни ошибки. — Бекки намеренно говорила с театральной аффектацией, этот мелодраматичный тон, без сомнения, обеспечил ей внимание собеседницы.

Алек, сам сын актера, мог бы ею гордиться, думала Бекки. Она присела на лавку рядом с Парфенией, пока купальная машина медленно выдвигалась на берег.

— Миледи, я сирота, дочь погибшего моряка, — начала Бекки, излагая историю, которую они придумали вдвоем с Алеком. — В прошлом вы очень помогли мне, моей матери и всем моим братишкам и сестренкам средствами от турнира по висту.

— Правда?

— О да. Вы стали нашей благодетельницей. Каждый вечер мы молимся за вас за нашим скромным столом. Все мои… семеро младших братьев и сестер, и я, и наша бедная больная матушка.

— О, очень мило, — смягчаясь, произнесла Парфения снисходительным тоном.

— И естественно, после того добра, которое вы для нас сделали, я не могу спокойно смотреть, как вы готовитесь погубить себя. Мне нельзя было здесь даже появляться. Это может стоить мне жизни, но моя матушка сказала, мы должны на это пойти, должны предупредить вас, какой опасности вы подвергаетесь. — Бекки нервно оглянулась и понизила голос: — Видите ли, миледи, я состою в штате слуг одного важного джентльмена из правительства.

— Вига?

— Тори. Это благородный лорд, связанный с Министерством иностранных дел.

— Понимаю.

Бекки словно бы видела, как вращаются колеса в голове Парфении, как пытается она угадать, кто этот выдуманный тори.

— Я подслушала, как мой хозяин и его друзья обсуждали одно неприятное дело, связанное с… — теперь Бекки говорила почти шепотом, — князем Михаилом Курковым.

Брови Парфении поползли вверх.

— Вот как?

— Я никогда не подслушиваю разговоры хозяина, но на этот раз я… э-э-э… вытирала пыль в холле и услышала, как хозяин разговаривает в кабинете с какими-то джентльменами из министерства. Он говорил, что обнаружил какое-то позорное пятно на репутации князя. Там, в России, — торопливо добавила она. — В лондонском обществе об этом еще не знают, но скоро узнают.