Бандиты повыскакивали из укрытий, заняли позиции и начали стрелять, вскрыв, таким образом, свои огневые точки. Они-то не знали, что мы наверху! А мне сверху было все хорошо видно.

Уточняю у Владимира Васильевича:

– Какие у басаевцев были укрытия?

– Блиндажи, – ответил Булгаков. – И, надо сказать, в инженерном отношении они были оборудованы надежно.

– Почему боевики не боялись, что войска обойдут их сзади?

– А оттуда просто невозможно было обойти, – пояснил Владимир Васильевич, – это нужно было через такие хребты перелазить. Со стороны Ботлиха мы подойти не могли, там дороги идут через Рахату и Ансалту, где еще бои шли. А мы зашли им во фланг через Годобери.

– Сколько их было на позициях?

– Около 40 человек. Достаточно для того, чтобы держать ту высоту. И держать очень долго. Причем среди убитых бандитов мы обнаружили труп снайпера. Значит, у них были там и снайперы.

– Итак, боевики выскочили из укрытий. Что было дальше?

– Я подождал, пока все бандиты вошли в окопы, и дал команду на открытие огня из БМД‑2. И автоматические пушки ударили по выявленным целям. И так получилось, что снаряды начали взрываться непосредственно в окопах. Эффект был ошеломляющий! Басаевцы так и не поняли, что произошло. Штурмовые отряды идут снизу, а снаряды летят сверху. Окопы у них, естественно, не были перекрыты – просто вырыты в скальном грунте. То есть бандиты были уверены, что они защищены на сто процентов. И когда наши «тридцатки» начали бить сверху, боевиков охватил ужас. Стрельба сразу прекратилась, они стали выскакивать из окопов и убегать. И мы взяли опорный пункт, в принципе, без потерь.

Когда я доложил Казанцеву, что Зибирхали взято, он даже не поверил. «Что, сразу взяли?» – спрашивает. «Взяли», – отвечаю. «Какие потери?» – он знал, что этот опорный пункт сложно было брать. Я доложил: «Товарищ командующий, ни раненых, ни убитых нет». Вот так, благодаря двум БМД, которые мы затащили наверх, и была решена довольно сложная боевая задача…

27 августа 1999 года в Махачкалу прибыл председатель правительства России Владимир Путин. Не задерживаясь в столичном аэропорту, он сразу же направился в Ботлихский район, где ждали войска и местные жители. Выйдя из вертолета, приземлившегося на окраине села, премьер-министр принял доклад командующего войсками округа генерал-полковника Виктора Казанцева, затем поочередно обнял главу Ботлихского района Магомеда Умаргаджиева и Владимира Булгакова, стоявшего рядом.

…После того как боевики были изгнаны из Ботлихского района Дагестана, Казанцев отправил Булгакова догуливать отпуск. «Ты больше всех здесь крутился, – сказал он Владимиру Васильевичу, – поэтому езжай в Ростов, отдохни». Но отдохнуть Булгакову не довелось. 3 сентября военно-политическое руководство страны назначило руководителем оперативного штаба – командующим Объединенной группировкой федеральных сил в Республике Дагестан генерал-лейтенанта Трошева, и тот сразу убыл в Махачкалу, сдав дела в округе Булгакову.

В район боевых действий генерал Булгаков будет вызван в середине ноября 1999 года, поэтому у нас, уважаемый читатель, есть время познакомиться с биографией нашего героя, его послужным списком, а также с теми обстоятельствами, в которых формировался и закалялся мужской характер будущего легендарного военачальника.

Итак, в роду Владимира Васильевича Булгакова профессиональных военных не было. Его предки по отцовской линии происходили из крестьян. Испокон веку они проживали в селе Лаврово Орловской губернии, с утра до ночи трудясь в поле. Им и в голову не могло прийти, что один из потомков их скромной фамилии станет полным генералом[13] и, как тогда говорили, «заработает на государевой службе чины, кресты и деньги».

В Российской империи все определялось происхождением человека. У крестьянских детей была лишь одна «привилегия» – помогать отцу весной землю пахать, летом травы косить, к осени рожь убирать. А в кадетских корпусах получали образование и содержание «дети неимущих и умерших офицеров и дворян»[14]. Так и бедствовали бы потомки крестьянского рода Булгаковых в орловской глубинке, не изменись в России уклад жизни.

Летом 1921 года, когда после вихря революционных событий и кровопролитной Гражданской войны на страну обрушился страшный голод, Николай Петрович Булгаков (дед нашего героя), чтобы спасти семью, запряг лошадь, погрузил на телегу скромные пожитки и отправился с родичами на Кубань, в хлебные места, куда потянулся голодный люд со всех концов России. Страшная картина открылась перед глазами переселенцев. В опустевших поселках и деревнях, что попадались им на пути, избы стояли без крыш и дверей, с окнами, заколоченными досками. Вдоль тракта то и дело попадались изморенные голодом люди, просившие подать хоть кусочек хлеба. Голодное лето 1921 года Николай Петрович запомнил на всю жизнь.

Обосновалась семья Булгаковых в станице Тихорецкой, которая в 1931 году была переименована в Фастовецкую. На берегу речки Тихонькой переселенцам дали участок земли. Местные казаки без лишних разговоров помогли им из подручных материалов построить саманный домик с камышовой крышей. Во дворе вырыли колодец, откуда новые хозяева стали черпать воду для приготовления пищи и стирки. Так для потомственных крестьян Булгаковых началась новая жизнь в казачьей станице.

В 1924 году в их семье родился сын Василий. Ему, конечно, не дарили («на зубок») ружье, патроны или порох, как это было заведено в казачьих семьях. Не надевали на малыша по старинному казачьему обычаю портупею от шашки, приобщая к военному делу. Не сажали его в три года и на коня, чтобы по малейшим признакам угадать судьбу будущего воина: схватился за гриву – будет жив, заплакал, повалился с коня – быть убитому. Нет, ничего этого в семье Булгаковых не делали. Военную науку Василий Николаевич постигал уже на фронте.

В 1935 году Василий Булгаков окончил четыре класса начальной школы и пошел в ФЗУ[15], где в течение трех лет освоил специальность слесаря по ремонту сельхозтехники и получил неполное среднее образование. В 1938‑м Василия Николаевича приняли на работу в МТС[16], откуда в 1942‑м он добровольцем ушел на фронт. Воевал рядовой Булгаков в минометной батарее одного из полков знаменитой 77‑й стрелковой Симферопольской Краснознаменной ордена Суворова дивизии. Особенно запомнились Василию Николаевичу кровопролитные бои под Новороссийском – в районе перевала Волчьи ворота. За четыре дня сражения с немецко-фашистскими захватчиками соединение потеряло шесть тысяч бойцов. Тогда же, в боях у перевала Волчьи ворота, рядовой Василий Булгаков был ранен. После госпиталя он попал на курсы младших командиров, и в феврале 1943 года был направлен под Таганрог, на Миус-фронт, в бригаду морской пехоты. В августе того же года советские войска прорвали мощную оборонительную линию немцев и стали освобождать Донбасс.

Осенью 1943‑го бригада морской пехоты, в которой воевал Василий Булгаков, подошла к реке Молочной, что под Мелитополем. Оборона немцев, по западному высокому берегу реки, состояла из сплошного противотанкового рва. В тяжелейших боях при форсировании Молочной командир орудийного расчета старший сержант Василий Булгаков был тяжело ранен в голову. Он пролежал в госпитале до окончания войны, и в мае 1945 года вернулся в родную Фастовецкую. Гимнастерку его украшали орден Отечественной войны II степени, медали «За отвагу», «За боевые заслуги». Вскоре Василий женился на Анне Карпец, потомственной кубанской казачке, братья которой Петр и Леонид также воевали на фронтах Великой Отечественной. Работы в станице не было, и Василий Николаевич, забрав молодую жену, отправился (как когда-то и его отец Николай Петрович) в поисках лучшей жизни на Дон, где открывались новые шахты.