Вокруг особняка княгини раскинулся шикарный парк. Немного запущенный, но вполне симпатичный. В просветах между кустами мелькали мраморные статуи, дорожки, посыпанные песком, и беседки. Экипажи остановились у входа, и мы наконец-то выбрались на твёрдую землю. Под конец поездки меня тоже знатно укачало от тряски по колдобинам.

Бобров, выскочив из экипажа, шепнул мне:

– Подождите, я доложу княгине, что это вы. Проверю, что она не передумала, а то неудобно получится.

Он рысцой взлетел по лестнице, а я прогулялся вокруг экипажа, разминая ноги.

– Константин Платонович, – ко мне подошла Александра, – а какие у нас планы? Мы на бал поедем?

– Пока не знаю. А что, так хочется?

Рыжая покраснела.

– Хочется. Никогда не была на настоящем балу.

– Если будут приглашать – обязательно соглашусь и возьму вас с собой.

Из дверей особняка вышла целая процессия слуг в ливреях и прошествовала к нам.

– Урусов Константин Платонович и сопровождающие его лица, – громко возвестил самый напыщенный из них, – княгиня Марья Алексевна будет рада видеть вас у себя в гостях!

И уже тише добавил:

– Прошу следовать за мной. О багаже не беспокойтесь, мы позаботимся.

Внутри особняка царила атмосфера лёгкой запущенности и общей расслабленности. Кое-где отвалилась лепнина, ковровые дорожки чуть потёрты, мебель заметно старая. Но в то же время чисто, пыли нигде не видно.

Нас привели в большую гостиную, где во множестве горели магические свечи – пламя чуть с синевой и запаха нет совершенно. Навстречу нам поднялась женщина: роскошное платье из дорогой ткани, густо напудренное до белизны лицо, чёрная мушка на щеке, парик с длинными локонами. Сказать, сколько ей лет, было невозможно – то ли тридцать, то ли все семьдесят. А вот голос был звонкий, ничуть не старый.

– Константин! Ну хоть кто-то из тёмной семейки решился заехать ко мне. Твой дядя только и обещал, а ты сразу ко мне. Молодец!

– Ваше сиятельство, – я поклонился, – счастлив видеть вас.

Княгиня левой рукой обмахивалась веером, а правую протянула мне. Я наклонился, чтобы поцеловать, и чуть не закашлялся от неожиданности – кожа на руке была зелёная. Точь-в-точь такого же оттенка, как у Тани. Княгиня была чистокровной оркой! Даже Анубис тихонько рыкнул под рёбрами, выражая симпатию к ней.

– Так-так, – она забрала руку и шагнула к моим спутницам, – кто это с тобой?

– Разрешите предста…

– Сама посмотрю, – перебила она меня и выбрала первой жертвой Диего. – Та самая испанка? Слышала о тебе, кстати, плохое. Впрочем, обо мне тоже гадости говорят.

Тут же переключилась на Александру.

– А ты, милочка, Добрятникова, верно? По волосам вижу. Мария?

– Александра, – моя рыжая ученица еле пискнула.

– Да, старшая, верно? Помню твоего батюшку, пронырливый был юноша. Только нос совал, куда не следует.

Она кинула взгляд на двери и заметила Таню, осторожно заглянувшую внутрь. В комнату ей входить было не положено, а посмотреть очень хотелось.

– Эй ты! – строго крикнула княгиня. – Иди сюда!

И тут же повернулась ко мне.

– Твоя?

– Да, Марья Алексевна.

– Служанка? Крепостная?

Я кивнул. Таня подбежала и встала как вкопанная, опустив взгляд в пол.

– Так-так, – княгиня обошла её кругом, – так-так. Посмотри на меня.

Она протянула руку, взяла Таню за подбородок и, подняв, заглянула в глаза.

– Хорошенькая, ничего не скажешь.

Обернувшись ко мне, она с хлопком сложила веер.

– Мне нравится, чудесные гости. Идите, вам покажут комнаты. На ужин приглашаю тебя одного, нам есть о чём поговорить.

Княгиня махнула рукой, и слуга у двери громко завопил:

– Аудиенция окончена!

Пожалуй, Бобров был прав – Марья Алексевна слегка не в своём уме. Впрочем, какая мне разница? Я на ней жениться не собираюсь, дела закончу и уеду обратно. А пока можно и сходить к ней на ужин: не такой уж и труд, а чудачества старой орки я потерплю.

Комнаты, в которых нас поселили, оказались на разных этажах. Я на втором, а Диего с Александрой на третьем. Но жаловаться было грешно – мне выделили целые апартаменты: спальня, гостиная и кабинет. Удобно, уютно, хороший вид из окна. Оставалось только привести себя в порядок и спуститься на ужин. Даже представить себе не могу, какие у нас могут быть общие темы. Особенно такие, которые требуется обсуждать с глазу на глаз.

Тот же напыщенный слуга, оказавшийся мажордомом, проводил меня в столовую. Небольшую, по меркам этого дома, и уютную – стол всего на десять персон, шторы песочного цвета, мягкий свет волшебных свечей, по-домашнему потрескивающий камин.

Пришлось подождать – княгиня появилась минут через двадцать в сопровождении ниппонца, о котором рассказывал Бобров. Невысокий, желтолицый человечек в чёрном халате с широкими рукавами. За поясом у него было два меча, короткий и длинный. Меня «телохранитель» окинул пронзительным взглядом, удостоверился, что опасности нет, и отрешённо уставился куда-то вдаль.

– Прошу, – княгиня пригласила к столу, – садись и попробуй, что мой повар наготовил. Он обожает всякие «кассулэ» с «консомями» делать, да гости бывают нечасто.

Я не стал отказываться и попробовал. А неплохо, очень даже вкусно.

– Не обращай внимание, – хозяйка кивнула на ниппонца, – это Акира. Он не знает русского, так что при нём можно обсуждать всё что угодно.

Ниппонец стоял за её спиной безразличный ко всему на свете и даже не моргал.

– Мне спокойнее, когда он рядом, – княгиня чуть заметно грустно улыбнулась, видимо, что-то вспомнив. – Впрочем, неважно. Ужин на столе, не будем отвлекаться на всякую ерунду.

Утолив первый голод, я отложил вилку и хотел задать хозяйке несколько вопросов. Но она опередила:

– Какие у тебя планы, Константин? Балы, красавицы, дуэли?

– Обойдусь без этих пунктов. Оформлю бумаги на поместье, впишусь в Реестр, схожу в Дворянское собрание.

Она рассмеялась.

– На последнем пункте тебя будут ждать как раз они – красавицы и танцы. Да и дуэль может нарисоваться. Но план хорош. Ты такой же деловой и целеустремлённый, как дядя.

Тяжело вздохнув, княгиня сделала печальное лицо.

– Жаль, что он так скоропостижно скончался. Некроманты живут долго, уж я-то знаю. Если бы не эта проклятая ссылка, он бы ещё лет сто протянул. Акира, – она подняла два пальца, сложенных вместе, – налей нам рому, мы должны выпить за Василия Фёдоровича!

Ниппонец прекрасно понял команду. Взял в руки графин и наполнил два фужера. Ром был тёмный, слишком сладкий, на мой вкус.

– Василий Фёдорович рассказывал обо мне?

Вопрос был задан невинным тоном, но взгляд был оценивающий, жадный до ответа.

– Увы, мы мало общались с дядей. Я приехал из Парижа слишком поздно.

Она покивала головой, будто соглашаясь со мной.

– Филипповна всё ещё ключница?

В её голосе послышалось что-то неуловимое. То ли вражда, то ли старая ревность.

– Служит. Василий Фёдорович приказал не увольнять её.

– Ну да, конечно. Я так и думала.

Нет, это действительно была ревность. Какие интересные подробности всплывают! Я почувствовал себя археологом, раскопавшим старинный замок – любовь, вражда, измена, всё было здесь, главное, заметить старые следы, не стёртые временем.

– Константин, а расскажи про Париж, – она внезапно сменила тему. – Ты видел торжественный выезд Людовика Пятнадцатого?

Пришлось вспоминать, как король почтил своим присутствием Сорбонну. Княгиня внимательно слушала, кивала, делала забавные замечания.

– Ходят слухи у него есть… Как это… Ммм… La chatouille.

– «Дразнилка», – я улыбнулся, – бездонная шкатулка, где он держит казну.

– Да-да, именно!

– Увы, не видел. Но слышал, что её делали магистры Сорбонны.

– Ах, ты же деланный маг, я помню! Скажи, а ты мог бы сделать такую?