– Я не религиозный фанатик! Подумайте над тем, что сейчас происходит, проанализируйте! Это фальсификация событий и результатов.

– Ну и дурака вписали в В-1, – тряхнул головой второй охранник, который пришел на вызов и объявление нарушения. – Ты что, совсем тупой? – обратился он ко мне, выпучив глаза.

Видя, что меня сейчас завернут в наручники и либо снова побьют, либо уведут в мой сектор, я предупреждающе выставил руку и заявил:

– Отведите меня к руководящему! Я требую встречи с главным. Сейчас же!

В этот момент наблюдатель моргнул красным глазом и монотонно произнес: «Фиксирую требование».

– Навязался на мою голову, – недовольно буркнул первый охранник, защелкнув на мне наручники. – Пошли, неугомонный. Вперед!

Меня повели на улицу к строению, что располагалось рядом с башней. Я снова шел в сопровождении охранника и наблюдателя, только настроен был решительно. Мне хотелось выяснить хоть что-то, хотелось взглянуть на зачинщика событий и оценить масштаб проблемы.

В здании мы поднялись на этаж выше, это было единственное строение, где можно подняться выше первого этажа, во всех секторах одноэтажные строения позволяли только спуститься в подвальные помещения. Там и располагались наши территории со спальными нарами и столовые.

Оставив меня в коридоре у одной из дверей, охранник скрылся за ней и быстро появился снова, указав мне дубинкой вглубь кабинета. Я шагнул внутрь и остановился, оглядывая помещение, которое отличалось от того, где жили все люди. Просторная светлая комната, два дивана в зоне отдыха, длинный стол в центре и по периметру глиняные вазы с экзотическими растениями. Наблюдатель влетел за мной и завис рядом.

Откуда-то из внутренней комнаты вышел темноволосый мужчина, он прошел к противоположному краю стола и опустился в кресло, устремив на меня вопросительный взгляд.

– У вас есть десять минут, – объявил он.

– Что происходит? – вырвалось у меня. – Что за тюремные условия вы устроили людям?

– Этого требует положение, – спокойно ответил мужчина. – Разве вы не видите масштаб проблемы?

– При чем тут проблема? Вы разделили людей по секторам, разъединили семьи, а когда пытаешься увидеться с родными, вы наказываете физически. Поясните свои действия!

Мой собеседник откинулся на спинку кресла и устало вздохнул.

– Поясняю. В связи с эпидемической обстановкой люди разделены по результатам анализов крови, дети содержатся отдельно по причине особого иммунного ответа на вирус. Мы стараемся предотвратить развитие мутаций внутри закрытой зоны, для этого изучаем причины и варианты действия болезнетворных агентов. В том числе изучаем чистый ген у детей. Ваши проникновения в изолированную зону подвергают риску не только детское отделение, но и все наши исследования. Поэтому мы вынуждены действовать в жестких рамках. Такие как вы, могут обесценить все наши разработки, подвергая риску людей, которые ждут от нас результатов. Как по-вашему мы должны действовать в отношении вас?

Выслушав словно заученный монотонный ответ, я покачал головой:

– Мы тут уже восемь недель. Если бы я был опасен для своей семьи, это бы уже выразилось. Не нужно быть ученым, чтобы это понять.

– Мы проводим исследования, которые требуют изоляции…

– Я требую воссоединения с семьей, – оборвал я. – Мы с женой не подписывали согласие на проведение каких-либо исследований над нашими детьми. Они не больны, я тоже.

– На данном этапе это невозможно, – отчеканил мужчина.

– Что вы задумали? В какую игру вы нас впутали? Я же вижу, что все это фальсификация! Какую цель вы преследуете?

Мой собеседник оставался невозмутимым, тогда как во мне вспыхнула буря эмоций.

– Вам недостаточно смертности? – спросил мужчина. – За стеной все изменилось, и вернуться мы сможем только если сами изменимся. Такие как вы нарушают систему и действуют эгоистично. Подумайте о людях.

– Я вижу, что эта ситуация не настоящая! Выпустите меня за стену, посмотрим на результат.

– Это исключено. Мы заботимся о каждом члене нашего общества.

– Не надо обо мне заботиться! Дайте мне самому решить свою судьбу.

– Каждый из нас подвергает опасности все общество, поэтому вам придется выполнять требования.

– Даже сейчас ваши ответы сквозят фальшью. Я отказываюсь вливать в себя то, что вы называете лекарством. И запрещаю вливать это моей жене. Вам понятно?

– Вы не можете это решать.

– Могу! – закричал я, еле сдерживая себя. – У меня есть право выбора! И у моей семьи тоже!

– В таком случае вы и ваша семья будете являться потенциальным носителем нечистого гена. Это угроза всему обществу.

– Так выпустите нас отсюда, – сквозь зубы процедил я, пытаясь держать себя в руках. – Выпустите и забудьте. Поставьте в ваших списках крестики рядом с фамилиями Равинских.

– Ваша семья останется здесь, это не подлежит обсуждению.

На этом мое самообладание закончилось. Я кинулся через весь стол и схватил мужчину за горло, сам того не ожидая.

– Вы не знаете, с кем связались! Мои условия будут выполнены! Иначе вы очень пожалеете…

«Опасное сближение! Нападение на сотрудника!» – объявил наблюдатель, зависший сбоку.

– Это не в моей компетенции, – прохрипел мужчина, беспомощно схватившись за мои пальцы на своей шее. – Я выполняю устав и правила вышестоящего.

В этот момент забежал охранник, а с ним еще несколько, и мою жертву освободили, дернув меня рывком назад.

– Вышестоящего? – переспросил я, чувствуя палку с электрошокером между лопаток. – Вы здесь не главный?

Мужчина откашлялся, поднимаясь с кресла, и покачал головой:

– Конечно, нет. Он только руководит. Для исполнения существует весь аппарат. Я выслушал ваши претензии, на этом время аудиенции закончено. Возвращайтесь в свой сектор.

– Мне нужен главный! – закричал я, упираясь от потянувших на выход охранников. – Отведите меня к нему! Я хочу говорить с ним!

– Это исключено, – ответил мужчина, глядя, как меня вытаскивают через порог. – Он не ведет беседы. Я передам ему ваши требования, но все ответы вы уже получили от меня.

– Вот ведь дубовая башка у парня, – высказался один из охранников, когда дверь в кабинет захлопнулась, и меня потащили по коридору. – Ты что, бессмертный?

– Мне нужен главный, – отозвался я. – Самый главный. Зачем вы привели меня сюда?

– Стал бы он тебя слушать, – усмехнулся один из охранников. – Наивный мешок с костями.

– Если бы главный был здесь, тебе бы жарко стало после такого, – высказался другой.

– Его здесь нет? – переспросил я. – А где он? Где его можно найти?

– Не надо его искать, дубина. Для тебя это недосягаемая высота.

– Уехал он, – бросил кто-то из тех, кто заломил мне руки и шел позади. – Как вернется, узнает о тебе, не переживай.

– Уехал? – удивился я. – Как уехал?

– По воздуху! – раздраженно ответил кто-то. – На вертолете улетел.

– Куда? Куда там можно ездить?

– На другую карантинную зону, придурок. Главный везде главный.

– Разве отсюда можно уезжать и возвращаться?

– Ему – можно. А тебе совет: захлопни свой сундук с желаниями. Тебя слишком много.

– Ты свой совет себе посоветуй, – огрызнулся я, в это время мы как раз вошли в мой сектор.

– Такие как ты, долго не живут, имей в виду, – равнодушно произнес бородатый, расстегивая на мне наручники. – Пошел в свой отсек!

Я вернулся в помещение с нарами, где меня встретил обеспокоенный Виктор.

– Ты куда пропал? – зашептал он, опасаясь разбудить соседей. – Почти вся ночь прошла. Удалось увидеть семью?

Я рассказал о своем приключении и о мыслях, что посетили меня за это время.

– Они подчинились моему требованию, это стало неожиданностью для меня самого. А еще я узнал, что их главный находится в нашей зоне, только он никого не принимает лично. Но ему придется принять меня, я все для этого сделаю.

– Будь осторожен, Марк. Ты играешь с огнем.

– Знаю, – согласился я. – Но опаснее ложиться под их каток и становиться ничем. Я чувствую, что все, что сейчас происходит, наполнено ложью. Это какая-то страшная игра, которая открывается мне на подкорке подсознания. Я ощущаю ее шестым чувством. И чем больше времени проходит, тем сильнее это ощущение.