Мы обсудили с Мией странный приезд незнакомцев, но это вызвало лишь больше вопросов. Община не обращается к городским услугам. Вода у них из личных скважин и колодцев, для света используют свечи из воска собственного производства, плюс есть система солнечных батарей, готовят в печах, продукты питания свои, одежду ткут и прядут сами, делают даже обувь. Похожие на унты и угги сапоги шьют из шкур животных, а подошву изготовляют из кожи, путем многократного соединения и склейки особой смолой. Лекарства готовят из растений и природных материалов и мастерски используют при заболеваниях. Так что для проживания староверам не нужен городской контроль и услуги. Но сами визитеры вызвали подозрение. А еще влияние одного из них на мое сознание. Я был уверен, что он каким-то образом воздействовал на меня, потому что ощутил давно забытое чувство – инородное проникновение в сознание. И это напрягло меня больше всего.

Конечно, подобными способностями может владеть кто угодно из людей, но осадок чего-то темного оставил неприятное чувство. И еще один пункт в список неприятных событий.

После этого случая до нас стали доходить разные новости из мира. Говорили, что появились странности: вода стала непривычного вкуса, а люди начали жаловаться на сонливость и головную боль, что в воздухе оседает какая-то белая пыль, которая пахнет химическими средствами, а в самой воде периодически замечают тонкие паутинки, которые остаются на пальцах, если поболтать в воде рукой.

Появлялись объяснения, что местные крупные предприятия незаконно сбрасывают отходы в водоемы, что произошел аварийный сброс химических веществ лаборатории, что авиа распыление химикатов на близлежащей территории прошло с превышающими дозами, а цели назывались различные: уничтожение комаров, усыпление диких бешеных лис и истребление саранчи. В нашей общине из всего перечисленного замечали только вялость и головную боль, но жалобы были редкими.

Со временем все привыкли к новым явлениям, люди успокоились, и жизнь потекла дальше. Мы с Мией продолжали растить наших детей и радоваться каждому дню, и те неприятные эпизоды машинально ушли вглубь нашего сознания.

Все было хорошо. Наша семья исповедывала любовь и взаимопомощь. Мы были снова счастливы и думали, так будет всегда.

Все было хорошо. Пока не наступил этот час.

В тот день наши мужчины уехали на заготовку дров на зиму. Я опоздал к сбору, потому что сидел с детьми, пока Мия помогала разбирать и скручивать овечью шерсть в мастерской. Как только Мия вернулась, я отправился на сбор на своем мотоцикле, который оставил в общине после рождения близнецов. По приезду я присоединился ко всем, представляя вечер, когда вернусь домой, и всей семьей мы сядем ужинать, а потом по очереди с Мией будем рассказывать сказку нашим детям, и когда они уснут, мы ляжем спать сами, и я прижму свою девочку, зарывшись в светлое облако ее волос. Я так увлекся, что не заметил, как ушел дальше всех, пока меня не окликнул управляющий. Собрав свою добычу, я поволок ее к общей куче, куда сносилась вся партия заготовки.

– Марк! Завози свое слева! – крикнул мне управляющий, который словно регулировщик махал руками и показывал направление всем участникам сбора.

Работа строилась отлично, одни доставляли собранную древесину, другие разделывали ее в удобный размер, третьи формировали заготовку в связанные снопы. Все выполняли свою функцию, будто в большом муравейнике.

Я закончил свою часть и встал поодаль, сняв перчатки и отряхивая их от опилок, как вдруг заметил, что все мужчины упали на землю как подкошенные. Оглядевшись, я ошарашенно замер. Что произошло? Почему все упали? Почему никто не встает? Подбежав к ближайшему насельнику, я заглянул в его лицо, тут же приложив пальцы к шейной артерии. Пульса нет. Что это? Что случилось? Они все мертвы? Нет. Нет, не может быть. Не может быть. Так. Успокойся, Марк. Соберись.

Чтобы проверить снова, я склонился и прижал ухо к груди мужчины. Пульс! Он есть, но очень слабый и медленный. У других сердцебиение выдавало такую же картину: слабый и редкий пульс, холодная бледная кожа и бессознательное состояние.

Я пытался привести в чувства хоть кого-то, но никто не откликался, и меня начало колотить. Нервное напряжение сдавило легкие тугим кольцом, резко поднявшись в голову болевой отдачей. Что происходит? Это какой-то страшный сон. Как проснуться? Как? В поселении может быть то же самое. В каком состоянии сейчас Мия с детьми? Я кинулся к мотоциклу и рванул в общину.

По дороге мой пульс отбивал сумасшедшую дробь в ушах и горле. Скорее! Скорее… Только бы не опоздать… Пожалуйста!

Уже виднеются ворота, рядом с ними люди и движение. Значит, в общине все лучше, чем на точке заготовки. В нетерпении я газанул сильнее и как только выехал на тропинку к главным воротам, увидел там несколько автобусов, внедорожники и какое-то паническое передвижение людей. В момент, когда я прибыл на место, один автобус уже отъезжал. По территории ходили люди в черном, они отдавали приказы насельникам, указывая дулами автоматов на автобусы. Стоял общий шум, кричали женщины и дети, лежащих приводили в чувства и поднимали, заставляя залезать в автобусы.

Я резко свернул в сторону и поехал вдоль изгороди, объезжая общину, чтобы попасть в ту часть, где находится наш дом. Как только показалась крыша, заглушил мотор и бросился через деревянное ограждение. Не помня себя, взлетел на крыльцо и распахнул дверь. В нос ударил теплый аромат свежего теста и чищеных яблок, но комната была пуста. Я позвал Мию и детей, ощущая давление кольца вокруг горла. Нет. Никто не откликается. Их нет. Припав на пол, я заглянул под кровать, оставляя слабую надежду, что моя семья могла спрятаться там. Но дом был пуст.

Я снова выскочил на улицу и, оглядевшись, схватился за воротник. Казалось, меня обхватил страшный спрут, который сжал мое горло, обвернув его щупальцем несколько раз. Душно. Как душно… И так темно…

– Марк, – послышался голос Локки. Она тронула меня за руку, заглядывая мне в лицо. – Марк, тебе нельзя быть слабым.

Тьма перед глазами рассеялась, и я очнулся.

– Локка, что происходит? Ты знаешь? И где моя семья?

Женщина оглянулась в сторону главного выхода и снова посмотрела на меня.

– Пора быть сильным, Марк. Они пришли. Твоя семья там, у выхода.

Не дослушав, я бросился к главным воротам. Торопливо пробегая толпу наших людей, лихорадочно искал глазами Мию, но видел лишь искаженные и заплаканные лица. Пытаясь пробраться к группе насельников у автобуса, я получил удар прикладом по затылку и свалился на землю, но тут же вскочил и ринулся в другую сторону. Оббежав автобус, просмотрел все окна с лицами за стеклом, как вдруг в одном из окон увидел Мию. Она обнимала детей и смотрела на меня каким-то убийственным взглядом. Я кинулся обратно, стараясь втиснуться в толпу, чтобы попасть в автобус, но люди в черном преградили мне путь и стали оттаскивать в сторону. Я упирался и уворачивался, получив прикладом еще несколько раз. И вдруг заметил, что автобус с Мией начал отъезжать. Меня тут же охватила паника, но пришлось взять себя в руки и осмотреться. Еще один автобус почти наполнен, он пойдет следом за автобусом Мии. Я сразу поспешил к дверям и втиснулся внутрь, а через минуту наш автобус начал разворачиваться. Да. Давай! Езжай быстрее! Нельзя потерять их из вида. Мне нужно быть с ними. Давай!

Уже на трассе наши автобусы поравнялись и стали ехать параллельно, в паре метров друг от друга. Я пробрался к окну и увидел Мию и детей. Прямо передо мной в другом автобусе на меня смотрели три родных лица. Мое сердце в этот момент замерло. Прижав пальцы к губам, я перенес поцелуй на стекло, отправляя свою любовь самым родным людям, и прошептал:

– Я найду вас. Обещаю.

Тебя многие знают

Это, наверное, сон.

Просто страшный сон. Только как из него выйти? Как проснуться?

Я не понимаю, что происходит, и никто не понимает. Люди напуганы и растеряны. И таких как мы – еще много автобусов. Всех нас свезли в одно место, как из фильмов про апокалипсис – на большую огороженную территорию с наземными и подземными строениями серого цвета. На противоположной от центрального входа стороне возвышалось высокое здание, подобие башни со смотровой площадкой, только в современном стиле, со стеклянными стенами на верхних ярусах. Главный вход этого серого гетто выглядел внушительно. Огромные массивные ворота, которые открывались, поднимаясь вверх, а по обе стороны от них простиралось ограждение в виде высокой бетонной стены, которая обнимала всю территорию.