После паузы размышлений Виктор взглянул на меня и спросил:

– Староверы пользуются услугами врачей?

– Нет, – ответил я. – Община лечится гомеопатией и развитием иммунитета. Мы жили по их уставу.

– Значит, за эти четыре года никто из вас не обращался к врачам?

– Единственный раз, когда мы прибегнули к помощи, это роды Мии.

– Вам делали какие-нибудь пробы, мазки или тесты?

Я пожал плечами:

– Мне не делали. Про Мию не знаю. А что ты имеешь в виду?

Виктор задумчиво смотрел перед собой.

– Нам, проживающим в городе, устраивали различные манипуляции. То дезинфекция воды, то очистка воздуха, то сбор крови на проверку ядов, то тесты под видом ПЦР, но на деле это был сбор персональных данных ДНК. Я уже тогда понял, что идет подмена понятий, что нарушаются наши права, а нас грубо обманывают. А в этом месте мои предположения укрепились. И прогноз меня не радует.

Через неделю объявили, что противоядие готово. А после выдали еще новость: теперь начинается всеобщая вакцинация. Но для начала пригласили добровольцев, ссылаясь на цивилизованность построения режима внутри Серого Города. Конечно, добровольцы потекли рекой, воспоминание о смертях и недавних превращениях людей в бешеных субъектов, вросло в жителей зерном страха, которое обильно разрослось на такой благодатной почве. Но мне совсем не хотелось идти с большинством. Ни сейчас добровольцем, ни потом в обязательном порядке, а таковой последует из логики ситуации. Мне не хотелось вливать в себя «спасительное» лекарство, потому что я сомневался в правдивости того, что происходит. Вместе со мной сомневался Виктор. Все. Остальные в нашем секторе были согласны принять любое лекарство, только бы не заразиться и быстрее вернуться домой.

– Ты не заметил, что в первую и вторую фазы забирали людей в возрасте? – однажды тихо спросил Виктор. – И все они умерли.

Я задумался, соглашаясь с выводом.

– Такое ощущение, что они просто избавились от балласта, – добавил мой новый друг. – Люди после сорока в медицине и в других источниках считаются бесполезными, а пенсионный возраст вообще никчемным.

– Они намеренно выбирают списки жертв? – настороженно предположил я. – Никакого отбора нет, и все это спектакль?

– Думаю, да. Вероятно, у них есть специальная схема, по которой они действуют. И сцена с человеком, что покусал других, может быть таким же спектаклем для определенной цели.

Я закивал:

– Тоже об этом думал. Страх – рычаг управления людьми, и здесь его активно демонстрируют.

Об этом моменте мне рассказывал мой брат Валентин, когда держал меня и еще семерых человек на острове в секретной лаборатории. Мой родственник тоже пользовался этим рычагом влияния на массы и всегда повторял, что в наказании главное знать – кому причинить боль и когда. Но в то время Валентин сам был болен – им управлял верховный древний Самаэль, заняв его тело и поработив душу. Мы с союзом обратников изгнали темных и закрыли переход, но теперь встретились с новой напастью. И кто знает, чем обернется эта ситуация.

Как-то с утра нас собрали на площади и рассказали о текущих процессах. Голова с экрана вещала, что вторая фаза вакцины проходит успешно, что добровольцы показывают лучшие результаты, и все лабораторные данные говорят о победе.

– Там за забором, – продолжала ведущая, – измененный мир. Там все изменилось, и прежде чем мы туда вернемся, мы тоже должны измениться. Разработанная вакцина защитит вас и ваши семьи. С завтрашнего дня лекарство начнут получать все остальные, чтобы в скором времени мы смогли вернуться домой. Мы заботимся о вас.

Я не собирался получать лекарство и не хотел, чтобы его получила Мия. Мне позволено выбирать, вернусь в мир, не принимая этого «дорогого подарка», и продолжу жить. Только в глубине души я понимал, что все это они устроили не просто так, и если задумали какую-то игру, вряд ли мне удастся обойти ее без последствий.

На следующий день нас начали ставить в списки получающих лекарство. И в эту же ночь я отправился в строение «А». Почему ночью? Потому что день у нас был расписан по часам, везде сопровождали наблюдатели и охрана. А после отбоя я был свободен и очень надеялся, что все остальные участники дневной работы – тоже.

До чего дошла жизнь… Я словно вор крадусь в ночной темноте, чтобы увидеть свою семью. Ворую кусочки счастья. Того счастья, которое принадлежит мне по праву. Но кто-то запрещает мне иметь это счастье. И самое нелепое, я даже не знаю – кто.

– Марк… Марк! – шепотом окликнули меня женщины из общины, когда увидели в своем корпусе. В отсутствии Ийбо и своих мужей, они чувствовали себя беспомощно и пытались найти поддержку в моем лице и сейчас окружили меня, заглядывая в глаза. – Мы не хотим уколы, что нам делать? Скажи!

– Нам нужно выражать свою волю, – приглушенно ответил я. – Нужно противостоять, бороться за свои права. Вы ведь всегда боролись с внешним миром, делайте это и теперь. Я тоже не буду вакцинироваться и собираюсь поговорить с кем-то выше, чем наши надзиратели.

– А как же вирус? – тихо спросила незнакомая женщина, которая услышала наш разговор и подошла поближе, перебирая в руках детскую шапочку. – Или вы считаете, что опасности нет?

Развернувшись, я подошел к женщине и покачал головой:

– Мое мнение: это рукотворная ситуация. Вируса, как такового, нет. На это есть выводы и анализ происходящего за последние четыре года. И за несколько дней никто не сможет сделать вакцину от мутаций вируса. Это физически и биологически невозможно. Нам устраивают условия, в которых мы должны повести себя определенным образом. Поверьте, те, кто над нами и кто управляет этой ситуацией, способны показать нам разные вещи. И не все они будут правдой.

После разговора с женщинами, я отправился к семье. Дети уже спали, а Мия задумчиво смотрела перед собой, сидя на краю кровати. Я обнял свое сокровище так крепко, как только мог, в эту же секунду мечтая оказаться в нашем уютном домике на территории общины, где всегда пахло цветами, теплом из печки и свежим ягодным пирогом.

– Ты снова рискуешь, – шепнула Мия, прижав голову к моей груди.

– Я благоразумно рискую. А вообще мне хочется разнести это место и освободить вас и всех людей. Но если бы у меня были способности… Этого разговора бы уже не было.

– Не все можно решить сверхсилами, – отозвалась Мия.

– Любимая, кто бы смог противостоять мне и встать на пути к вам, имея я все то, что имел? Мы не страдали бы сейчас, довольствуясь каплями радости. Это же чудовищная ситуация! Как можно это принимать? – Я погладил любимые светлые локоны, вдохнув родной аромат зеленого яблока. – Послушай, мы можем это изменить. Нам только нужно захотеть. Давай вызовем свои силы и исправим ситуацию. Тогда мы сможем…

– Марк, – Мия остановила меня, подняв голову, – нет. Это активирует силы детей. Ты знаешь, что это повлечет. Они еще маленькие и с таким разрушением не справятся.

– Но разве у нас есть выход? – спросил я, печально глядя в любимые синие глаза. – Как мы будем жить дальше?

– Выход есть всегда, – твердо ответила Мия. – Его только нужно найти.

«Нарушение. Нарушение, – раздался монотонный голос наблюдателя, который завис рядом с нами, мелькая красной полосой «глаза». – Строение «А», корпус 1. Проникновение В-1.01, опасное сближение».

– Чтоб тебя… – выдохнул я, понимая, что наше с Мией свидание закончилось.

– Объект В-1.01 обнаружен, – ответил в рацию появившийся охранник, пристально глядя на меня.

– Сам ты объект… – не выдержал я, понимая, что не задержусь тут больше минуты. – У меня есть право свободного передвижения. Я хочу видеть свою семью, а вы нарушаете все мои права.

– В условиях ЧП у вас нет никаких прав, – бросил охранник и направился ко мне, тряхнув палкой с электрошокером.

– Да что вы за люди такие? – крикнул я. – Вы же своих топите! Вашими руками правящие уничтожают ваших же братьев и сестер!

– Религиозный фанатик, – усмехнулся охранник, раскрывая передо мной наручники. – Полезай в кандалы, раб. Тебе же не привыкать быть рабом.