Человек менялся, как и его окружение. Религии прошлого постепенно пропадали, письменность и речь изменялась с каждым новым днём, а потому новая почва под ногами людей начала сеяться семенами, но те оказались чёрными и порочными. Имперор появился из подобного, стал “новым взглядом” на веру, ключом к нынешнему мирозданию для жителей империи. Те, кто уже поклонялись, стали делать это чаще, а те, кто не делал этого, насильно подверглись новому. Если привести сравнение, то это выглядело бы как приём пищи. Один человек есть горький овощ и терпит, внушая себе, что тот ему пойдёт на пользу, а другой этот продукт не ест, потому как вкус, так и содержание ему не очень-то и нравится. Схватив этот овощ в свой контроль, невидимая рука просто заталкивает в глотку нашего воображаемого человека этот столь неприятный на вкус продукт. Так случились с Имперором. Высший итальянский совет, который располагался в Риме и в Неаполе, собрал всё старинные данные по религиям былых времён, стараясь будто частично опираться на поговорку «всё новое – хорошо забытое старое». Собрали с Библии и Корана разных словечек, совместили всё в большую кучку, а потом возвели всё в абсолют, прямо в глотку народу. Кто сразу понял, что империя начинает разрастаться, принялись мигом заносить в своё сердце новую религию, которая явно отличалась от имеющихся на земле в третье тысячелетие. Человек переходил к атеизму постепенно, но верно, потому несколько столетий жизни «в науке» стали слишком скучны, оттого Имперор показался не такой уж и плохой идеей. Деление территории продвигалось религией, убийства миллионов солдат оправдывалось волею бога, что награждает человека за его длительное терпение. Кроме того, силовики Цериста действовали невероятно эффективно, изничтожая «неверных», между тем сжимая всё сильнее всех оставшихся. Буквально вся Европа упала под ноги Италии: Германия, Британия, Франция – всё рухнуло за несколько сотен лет. Всё устали от большой войны, надоело миру глядеть на смерть, которая вроде-бы всегда следовала за людьми, но сейчас её разрушительное воздействие ощущалось массированно, более активно и язвительно. Конечно же, Соединённые Штаты медленно падали из-за гигантской армии Церистов. Капитуляция была просто-напросто неизбежна, а данный факт внушал жителям Америки неподдельный ужас перед неизвестными временами. Осталось единственное государство, неподвластное итальянцам – Россия. Рокоты войны не достали до холодных земель, так как сама страна уже с самых начал развития империи помогала ей во всех вопросах, даже дипломатических. Вот так и получилось, что два народа относятся друг к другу скорее нейтрально, чем положительно, а потому в планы империи Россия не входит. Хотя, кто его знает? Возможно у новоиспечённого императора появится мотив на введение войск внутрь северного государства.
Сейчас же, аэроплан до сих пор мчался к месту назначения, осталось ему лететь всего два-три десятка минут, потому нужда во сне у Майкла просто отпала. Парень всё не мог понять слов своего соседа, с виду обычный старик, но нутро не давало спокойствия в душе блондина. С одной стороны, говорить про повстанческое движение прямо в летательном аппарате тех людей, против которых ты идешь, довольно глупая затея, но с другой… С другой стороны, это самоубийство. И точка.
– Вы меня, конечно, извините, но стоило ли вам ведать такую секретную информацию обычному человеку, который может оказаться… Тем же самым доносчиком! Глупо, не правда ли? – немного взволновано задал вопрос Майкл, преклонившись поближе к уху старика.
– Я живу уже семьдесят четыре года, мальчик, следовательно, людей я повидал очень много и видел, – старик тяжело выдохнул и прикрыл старую газетку – явно больше чем ты. Понимаешь, навык отличать людей друг от друга приходит с возрастом. Нужно иметь мудрость в этом вопросе, а она тоже с опытом прибывает. Ты-то не бойся, рано или поздно мы всё заберем… всё-всё. – конечно, Майк насторожился и с некоторой неприязнью отнёсся к словам старика, который молча пилил взглядом блондина, ожидая новых вопросов или ответов.
– Нет, ничего мы не заберём, сэр. Вы Имперора не перебьете одними словами и своими выдумками. Человек не может убить Бога, даже если его нет. Бог в сердце живёт. – старик чуть ухмыльнулся и в его глазах проблеснули нотки тоски, некой печали, которую тот пытался выплеснуть в бездонное море разума, однако сделать этого не смог.
– Мир рушится прямо на наших глазах, а человек ничего не может сделать. Если бы бог хотя бы раз проявил к нам сожаление или милость, то мы организовали бы ту самую “цветущую” реальность, однако… По итогу получаем Имперора. – Майкл нахмурил свои брови и бегло осмотрел пассажирский салон, на предмет нахождения здесь силовиков, или итальянцев.
– Столько лет развития нашей расы не могли пройти зря. Имперор – новый облик старых религий, который устаревали со временем развития человека. Новый облик нравится людям, понимаете? – как только блондин закончил, ему навстречу ринулся вопрос со стороны старика.
– Судя по твоей логике, вера в Императора, и всё, что его обросло, со временем устареет? Тогда зачем погружаться в это? – седина блеснула еле уловимым бликом света, когда старик повернул голову в другую сторону, глядя на противоположное окно.
– Я проживу слишком мало, чтобы застать переход одной религии в другую. Поэтому, сэр, дела ваших повстанцев меня не касаются. Извините. – Майкл почему-то удивлися тому, что старик глядел именно в противоположное окно, а не ближайшее. После ответа парня прошло всего несколько секунд, но собеседник уже вернулся обратно, и решил поставить жирный крест на диалоге.
– Скоро наши дела коснутся всех. И даже тебе придётся определиться: верить или же придаться разуму. – корабль вновь вздрогнул, а в животе Майкла будто всё затряслось. Это самый верный знак того, что начинается посадка на землю, так собственно и было.
Весь корпус задрожал и принялся вибрировать из-за снижения высоты, пытаясь плавно и медленно приземлится в одном из аэропортов на окраинах Рима. Здесь находился производственный район, с которого ничего кроме дыма и пара не выходило. Температура здесь выше обычной, если в стандартные деньки осени центр города погружался в двадцать пять градусов тепла, то на промышленной зоне можно было спокойно добавлять десятку сверху. Сам аэропорт представлял собой большой квадрат, примерно километр на километр. Здесь рядами стояли грузовые и полу-грузовые аэропланы, которые либо только готовились на взлёт, либо уже несколько месяцев стояли без дела. Иногда такие летательные аппараты списывали на счёт армии Церистов, дабы переделать их под нужды военных, но обычно до такого редко доходит и аэро просто стоят на подобных площадках.
Когда стойки корабля коснулись земли, сквозь динамик снова послышался размытый доклад капитана, смешавшийся с громкими разговорами остальных пассажиров. Старик поднялся с места и ушёл в противоположную сторону от выхода, ближе к капитанской каюте. Майкл же почесал затылок и ощупал карманы, удостоверившись в наличии билета. Огромная толпа последовала к выходу из аэроплана, туда же направился и беловолосый. Спустившись по трапу на землю, картина нынешних реалий Рима открылась для глаз прилетевшего американца. Из промышленного района было видно, как огромные стальные пики небоскрёбов возвышались из центра города, а напоминали они больше ежовые иглы, торчащие из земли. Небо принимало серый оттенок, размытый багрянцем из-за городской засветки.
Плотный поток горячего воздуха хлынул в лицо Смита, который уже изрядно измотался, потому глаза каждые несколько минут безнадёжно пытались сомкнуться. Спасал лишь шум летающих автомобилей, которые постоянно проскакивали мимо макушки идущего по заброшенным улочкам Майкла. Оставалось преодолеть несколько километров до ближайшей станции метро, а оттуда добраться до дома. Парню очень повезло с работой, которая могла предоставить жильё в заполненном городе, настоящий центр мира – не иначе. Кроссовки сметали камушки с дороги, поднимая иногда пыль. Из гаражей по соседству можно было услышать матерную брань на разных языках, стуки или чей-то вой. Проходя очередной метр, рядом с забором Майкл заметил лежащего мужчину, видимо тот напился до беспамятства и теперь отсыпается, но ещё возможно, что тот просто умер, так как от жирнющей туши на земле, мягко говоря, пахло дурно. Парень ускорил шаг и стало ещё жарче. В таком районе будто всё намекало на адскую обстановку, неизвестный красный оттенок у всего, словно красная линза в глазу, ещё и утомляющая парилка, от которой не уйти и не убежать.
