— По тому, с какой лёгкостью она вышла замуж за первого встречного, а через полтора года развелась, я бы так не сказал.

Мы улыбнулись.

Теперь, когда Ковалёв лучше себя чувствовал, мне не было смысла здесь задерживаться. Поэтому я хотела одеться и попрощаться.

— Вы намного лучше выглядите — думаю, температура спала. И, если не возражаете, я пойду домой.

Но в последний момент Игорь Леонидович остановил меня, сказав:

— Я знаю, что моя просьба может показаться странной — даже в какой-то мере оскорбительной, — я видела, как ему тяжело даются слова. — Но, Лидия Николаевна, не могли бы остаться со мной этой ночью.

— Остаться с вами? — мой голос невольно задрожал. — Зачем?

— Дело в том, что температура не спадает, — Игорь Леонидович вытащил градусник. — Тридцать восемь и семь. Я боюсь, что мне станет хуже... А я даже скорую вызвать не смогу, — он виновато поджал губы. — Только сегодня...

Как я могла согласиться? Ещё час назад я звонила маме и говорила, что сегодня точно приеду вовремя. А сейчас могла вообще не вернуться...

— Игорь Леонидович, я всё понимаю, — пыталась подобрать слова, чтобы максимально вежливо отказать. — Но, к сожалению, не могу остаться...

— Лидия Николаевна, поверьте, я не из большого желания прошу об этом, — вздохнул Ковалёв. — Я бы мог предложить деньги в обмен на ваше драгоценное время, но боюсь, это ещё больше может вас оскорбить.

Оскорбилась бы я, услышав про оплату этой своеобразной услуги? Несколько месяцев назад, точно да. Но сейчас, к сожалению, я не могла разбрасываться предложениями заработать — денег на лечение мамы до сих пор не было. Поэтому, нервно ломая за спиной пальцы, смущённо ответила:

— Месячная зарплата, — мой голос был тихим и дрожащим. — Месячная зарплата и я согласна!

Теперь не только Марк, но и Игорь Леонидович мог подумать, что я меркантильная.

«Сначала ломалась, говоря, что не может, а, как услышала про деньги, сразу же согласилась», — казалось, крутилось в мыслях Ковалёва. Но возможность заработать треть стоимости лечения мамы заткнула мою гордость.

— Хорошо, — устало улыбнулся Ковалёв. — Добавлю ещё выходной, если вы разогреете сёмгу и овощи. Кажется, мой желудок сейчас к позвоночнику прилипнет.

Пока Игорь Леонидович копался в своём ужине, я смогла позвонить маме. На удивление она была не против моего отсутствия дома и даже пожелала удачи. Я постаралась ей объяснить, что между нами с Ковалёвым ничего не может быть, что нас связывают только рабочие отношения. Но мама слишком желала выдать меня замуж, поэтому даже слушать не стала и просто отключилась.

— Беспокоится, что сегодня между нами может что-то произойти? — усмехнулся Игорь Леонидович, когда я вернулась в гостиную.

— Наоборот, — улыбнулась одним уголком губ, — что может ничего не произойти.

— Интересно, все мамы такие? — он вновь лёг на диван, укутавшись одеялом. — Моя, к примеру, несколько раз устраивала мне тайные свидания. Пианистка, юрисконсульт, кардиохирург и даже переводчик китайского — кому я только не отказывал.

— Почему? — я села в небольшое кресло. — Точнее, зачем отказывать, если вы одиноки? Возможно, среди них была ваша судьба...

— Не думаю, — Игорь Леонидович вздохнул. — Для меня судьба строится нашими поступками. Если мне некомфортно с девушкой, зачем же мне морочить ей голову? Ради недолгой интрижки для успокоения мамы? Это слишком энергозатратно. Лучше приложить больше усилий для поиска той самой, благодаря которой моё сердце будет биться чаще.

Его слова были настолько романтичными, что я невольно улыбнулась. В наши дни осталось мало мужчин, которые стремились найти одну, чтобы провести с ней остаток своей жизни. Разнообразия. Практически все желают разнообразия, даже находясь в отношениях или официальном браке.

— В детстве я хотела влюбиться раз и навсегда, — отвела взгляд в сторону окна. — И когда начала встречаться с парнем, думала, что именно так у нас и будет. Мы даже решили пожениться. Но, к сожалению, люди по своей природе непостоянны. Зачастую они устают от одной женщины, одного мужчины и пытаются найти острых ощущений на стороне.

— Вам изменили?

— Нет, — усмехнулась, поджав губы. — Лишь сказали, что больше не любят... Прямо перед свадьбой. Но поверьте, это тоже очень больно.

Повисла неловкая пауза. Я мысленно ругала себя за длинный язык, а Игорь Леонидович, кажется, задумался о моих словах. Наверное, теперь в его глазах я выглядела не только меркантильной, но ещё и жалкой.

— Можно нескромный вопрос? — неожиданно спросил Ковалёв. — А как же отец вашей дочери? Почему вы не вышли за него замуж?

— Так получилось, — мне не хотелось углубляться в подробности, что не показаться легкодоступной. — Мы расстались ещё до рождения Милы. Поэтому он не знает о её существовании.

— Но разве это правильно? — в мужском голосе не слышался упрёк, лишь нескрываемое любопытство. — Какими бы ни были причины вашего расставания, он имеет право знать, что у него подрастает дочь. Только представьте, сколько всего этот глупец упустил: первая улыбка, первый смех, первый шаг и первое слово...

Мне не нужно было представлять — я всё прекрасно понимала.

Я узнала о беременности через три недели после встречи с Марком. И первыми чувствами, испытанными при виде двух ярких полосок на тесте, были недоумение и страх — как такое возможно, если я принимала противозачаточные? Но я не учла одного — при перерыве в несколько дней эффективность контрацепции снижалась. А на нервах я пропустила целых три таблетки, даже не задумавшись об этом.

Когда гинеколог подтвердил беременность, я на несколько дней выпала из реальности. Всё казалось сном, видевшегося дурным кошмаром. Ребёнок от мужчины, которого я видела один раз в своей жизни — мама ещё от расставания с Никитой не отошла. А тут такое...

Но, что бы ни говорили окружающие, как бы я себя не чувствовала, у меня никогда не возникло даже мысли об аборте. Мила, мой ангел, была подарком судьбы, благословением, избавиться от которого я не смогла бы даже под дулом пистолета.

И поняв это, я решилась найти незнакомца, зная лишь его имя. Но только сейчас я осознала, насколько глупо было с моей стороны пытаться отыскать Марка — в ту ночь он назвался Александром. Даже на кулоне с цепочкой, случайно оказавшихся в моих вещах, было выбито «Алекс». Все мои усилия были бесполезны.

— Я бы очень хотела, чтобы у дочери был отец, — натянуто улыбнулась. — Но, к сожалению, сейчас это просто несбыточная мечта.

Видимо, я слишком долго витала в мыслях о прошлом — Игорь Леонидович не услышал мою последнюю фразу, так как тихо посапывал, подоткнув одеяло под щёку.

Ночь была неспокойной. У Ковалёва держалась высокая температура, поэтому он часто просыпался и пару раз даже назвал меня другим именем. Я же до утра просидела рядом с ним, пытаясь слегка тёплой водой снять жар.

Но когда первые лучи стали прорываться через закрытые шторы, а лоб Игоря стал холодным, я всё же смогла, устроившись на кресле, уснуть.

/Игорь/

Всю ночь я видел кошмары.

Мне снилась Алика, наш отдых в Париже и расставание на Елисейских полях. Мне так не хотелось её отпускать, что я изо всех сил стал кричать… Но голос внезапно пропал. Тогда я постарался её догнать, и уже когда готов был коснуться спины, проснулся.

Дыхание сбилось, а на шее выступил холодный пот — я уже хотел схватить телефон, чтобы набрать её номер. Но не успел — взгляд зацепился за девушку, безмятежно спящую в кресле.

Лида не нашла ничего лучше, чем укутаться моей шерстяной кофтой, висящей на стуле. Это показалось мне довольно забавным — сейчас она была похожа на маленького котёнка, устроившегося в неудобном месте.

Невольно разглядывая Лиду, я поймал себя на мысли, что она довольно привлекательна. Пухлые губы, сложенные уточкой, курносый нос и розовые щёки — девушке явно было жарко, но она не спешила раскутываться.