Качает головой.

– Ну, это понятно, – фыркаю, чуть отдышавшись. Хотя с четкой логикой спорить сложно. Одно дело – защищать любовницу, и совершенно иное – законную жену. – Тебе же от меня наследник нужен.

– Дурочка… моя, – тепло улыбается Виктор. – Неподражаемая.

А дальше…

Дальше начинается жуткая круговерть. И воскресный день откладывается в памяти лишь фрагментарно. Оттого слабо напоминает реальность.

Вначале мы едем ко мне домой. По электронке я отправляю в «Слайтон-строй» заявление на увольнение, заверяя его ЭЦП, а после набираю по скайпу маму. Знакомлю ее с будущим зятем и ухожу на кухню варить кофе, как просит Виктор.

Арский присоединяется ко мне через пятнадцать минут и ставит в известность, что Ирина Николаевна будет в Питере в понедельник после обеда. На этом – всё. Молчит, лишь подмигивает и со вселенским спокойствием пьет кофе. А я в отличие от него мысленно бегаю по потолку.

Ну как так-то?

Как так?!

Следующие часы – это тоже что-то с чем-то. Посещение салона. Примерка платьев, покупка обуви. Ювелирный. Кольца. Мой мандраж и растерянность. Его непробиваемая уверенность в правильности происходящего. Мои искусанные в кровь губы и его крепкая рука, сжимающая мои ледяные пальцы.

И какое-то озарение, настигающее в кафе, где мы решаем пообедать.

А чего я, собственно, психую?

Что меня не устраивает? Пугает? Дестабилизирует?

А ничего!

Понимаю наконец.

Всё хорошо.

Арский рядом. Проблемы отодвинуты в сторону. Скоро поеду в отпуск, увижу мамочку. Буду скучать по мужу.

– Виктор Алексеевич, – морщу нос, балансируя на грани: пореветь или рассмеяться, и, пока не покидает смелость, выпаливаю, – скажи, а я тебе, правда, нравлюсь?

– Правда, – улыбается уголками губ.

– Честно-честно? – прищуриваюсь.

– Честно-честно.

– А если я тебе надоем, ты со мной…

– Вера Владимировна, перекрашивайся-ка ты назад в блондинку. А то с рыжим цветом реально поглупела, – выдает этот хам, заставляя мысленно ахнуть. И добавляет, совершенно обезоруживая. – Иначе я тебя новый договор заставлю подписать, где за пять лет ты обязуешься родить мне троих детей.

– Шутишь?

Смотрю в совершенно непроницаемое лицо будущего мужа.

– Нет, Ве-ра, пытаюсь всеми способами тебя убедить, что никуда ты от меня не денешься, – говорит без улыбки.

– А ты от меня?

– Даже не мечтай.

Выдыхаю.

Глава 37

– И что дальше? – уточняю, когда мы с Виктором выходим из дверей Дворца бракосочетания №1 города Санкт-Петербург.

Вдвоем. В воскресенье. В девятнадцать двадцать две.

– Брачная ночь, – подмигивает супруг.

Он вообще в последний час ведёт себя неестественно довольно. Улыбается, шутит, слишком мягко язвит, а еще постоянно держит меня за руку.

Хотя, нет. С последним всё-таки привираю.

Это я за него держусь. Потому что мне с ним надежно, не страшно, комфортно. И пусть идут лесом все, кто говорит, что за ручки держатся только малыши в детском саду.

Ложь, бред и провокация. А еще зависть.

Вот точно!

Им пи@дец, как завидно, что такого мужика рядом нет. Вот и шипят из-за углов, как дворовые кошки.

– Так вроде спать рано еще, – демонстративно вскидываю голову вверх, любуясь чистым небом любимого города. – Светло же.

– Окна зашторим, – фыркает Витя, подгребая меня к себе под бок и целуя в висок, – иначе по твоей логике, Ве-ра, я свою собственную жену в постели только к июлю дождусь. Когда белые ночи закончатся.

Утыкаюсь носом в широкую грудь и тихо хохочу, выпуская вместе со смехом всю усталость, напряжение и мандраж последних часов.

Всё-таки я – жуткая трусиха, которая смогла пройти этот непостижимо сложный день только благодаря своему несгибаемому… уже мужу, его стойкости, напористости, непробиваемости и бесконечной вере, что всё получится на отлично.

Мне вообще нравится наш тандем, в котором мы с Арским идеально дополняем друг друга. Он верит, что всё будет хорошо, а я просто тихо и мирно верю ему.

А как не верить, если он у меня замечательный, пусть и трижды тиран. А еще скрытный. Ни разу не показушник. И этим еще больше цепляет.

Хотя… куда уж больше?

Уже и так влюбилась, как кошка.

И он… тоже влюбился… если надпись не врет.

Опускаю взгляд на тоненький ободок из белого золота, гладкий, без вычурностей и изысков, плотно сидящий на безымянном пальце правой руки, и прикусываю губу, чтобы как дурочка не удариться из смеха в слезы.

Последние дни так богаты на события с разной эмоциональной окраской, что нисколько не удивляюсь, когда желание убивать и закапывать в лесу сменяется потребностью купить дачу и выращивать цветочки.

И всё же да, штормит.

Потому что колечко с сюрпризом… Для всех классическое, чистое. Но только и я, и он знаем, что это не так. И внутри есть надпись.

– М-муж, – легонько толкаю Арского локтем в бок, – скажи, а ты эти слова, – поднимаю правую ладошку вверх и слегка шевелю пальчиками, – сам придумал или тебе кто подсказал?

Задираю голову и прищуриваюсь.

Жуть, как хочу вывести его на чистую воду.

– В интернете нагуглил, – выдает вредный тип без раздумий, но руку перехватывает и, легонько коснувшись губами костяшек, за нее же тянет в сторону парковки. – Веруш, поехали уже, а? Я есть хочу.

Закатываю глаза и качаю головой.

– И откуда ты, такой романтик, на мою голову свалился?

– С шестнадцатого этажа, – парирует Виктор.

Фыркаю и тихонько улыбаюсь. На душе тепло и светло. Потому что Он всё для этого сделал. И будет делать дальше, уже не сомневаюсь.

Счастье любит тишину?

Истинно так.

Не нужны мне серенады под окнами и лживые заверения в любви до гроба – проходила с Игнатовым, не понравилось. Нет никакой ценности в языке без костей.

Хочу всегда вот так, как сегодня. Без лишних слов, зато из самого сердца, не иначе. И даже если Арский действительно нашел эту надпись в интернете, пусть.

Ведь главное, что ему она зашла. А мне…

Шмыгаю носом…

Меня покорила моментально.

«Ты – моя верность и моя любовь»

Можно ли сказать лучше?

– Вить, – сжимаю пальцы мужа покрепче, – а можно, мы и тебе внутри кольца что-нибудь напишем?

– Можно, – дает таможня добро.

Не удерживаюсь и ехидно добавляю:

– Я только чуть-чуть погуглю…

***

Мама прилетает по расписанию. Встречать едем с Виктором вместе.

Он вообще в этот понедельник на работу забивает. Молодожен же.

Хот я его понимаю. Вспоминаю жаркий вечер, бессонную ночь и очень бодрое доброе утро, краснею и… понимаю.

– Знаешь, Арский, если ты свою жену будешь каждую ночь так варварски эксплуатировать, то никакие пирожки и блинчики Елены меня не откормят.

Кладу ладонь ему на колено и слегка то поглаживаю.

– Знаешь, Арская, – не остается он в долгу, накрывая мои пальцы своими, – если ты и дальше будешь в коротких шортиках по дому разгуливать, я вместо шестидневки перейду на трёхдневную рабочую неделю… или сразу на удаленку.

Ловит мой взгляд и подмигивает.

А у меня сердце с привычного ритма сбивается. Оно вообще последние дни частенько шалит, когда я в серые глаза этого мужчины проваливаюсь.

А иначе – ну никак не получается!

– Не перейдешь, – фыркаю, наблюдая, как аккуратно Виктор перестраивается в левый крайний ряд, чтобы свернуть под шлагбаум в закрытую зону парковки. – Ты у меня трудоголик.

– За одно твоё «ты у меня», Ве-ра, я готов исправляться и строго соблюдать девяносто первую статью ТК РФ. Сорок часов работы в неделю и не минутой больше.

Мамулю встречаем, примерно в таком же ракурсе и общаясь. Перешучиваясь, подкалывая друг друга и… снова держась за руки.

Не знаю, что Ирину Николаевну впечатляет больше: наша с Виктором легкость в разговоре, умение моего мужа располагать к себе новых людей, мои глаза, искрящиеся счастьем, или обручальные кольца, которые сверкают в лучах щедрого июньского солнца, но знакомство и все последующие часы Орлова-старшая проводит с улыбкой на лице и в благодушном настроении.