– Ты – становишься моей женой и в ближайший год радуешь меня новостью о наследнике. Я – самостоятельно, целиком и полностью закрываю все твои вопросы с Игнатовыми, включая «Гора-Строй».

«Гора-Строй» - тот самый камень, который удавкой на шее тянул меня на дно. Крючок, который до кровавых росчерков цеплял и удерживал, не позволяя рыпнуться в сторону.

Не могу сдержать протяжного выдоха, но делаю его максимально беззвучно. Чувствую себя шариком, который взяли и резко проткнули. Вот только вместо того, чтобы с шипением вбиваться в асфальт, он устремляется ввысь.

Да, Виктор прав, озвученные им пункты рождают в голове массу вопросов, требуют десятки уточнений и сотни пояснений. Особенно тот, который он обязуется выполнить сам. Потому что это не только гораздо больше, чем я могла ожидать, это… чудо, которое вам протягивают в открытых ладонях. Он не просто собирается меня простить за глупости, совершенные по незнанию, он планирует меня же защищать.

Меня… саму себя уже обвинившую в косвенной причастности к смерти его сестры.

Доверие?

Да, именно с него всё и началось. С того чувства, которое я, оказывается, давно где-то потеряла и не заметила. А сидящий передо мной мужчина, молчаливо наблюдающий за сменой эмоций на моем лице, не захотел мириться и теперь настойчиво и жестко, как умеет, пытается его вернуть. Впихнуть в меня. Сделать другой.

Готова ли я меняться?

Хороший вопрос.

Но и ответ известен.

Готова. С ним.

Больше ни секунды не медля, подхватываю ручку, переворачиваю договор, не видя в нем ни одной буквы, отгибаю последний лист и подрагивающими пальцами вырисовываю чуть кривоватый автограф.

Я свой выбор сделала.

Глава 36

– Спасибо.

– За что? – хмурюсь.

Засмотревшись, как Виктор пододвигает к себе документ, неторопливо расписывается и после убирает его в ящик стола, пропускаю момент, когда он вновь сосредотачивает все внимание на мне.

– За доверие, Вера.

Его голос по-прежнему нейтрален, но взгляд.

Он меняется. Смягчается и светлеет. Это выглядит так, будто сквозь тяжелую, почти черную тучу прорывается и выскальзывает солнце, моментально освещая все вокруг.

Арский не только сам – хамелеон, ловко умеющий менять маски, но и взгляд у него соответствующий. Безумно говорящий.

Или это я настолько заточена на него самого и его эмоции, что улавливаю самые незначительные нюансы и оттенки?

И реагирую.

Чутко. Остро. Мгновенно.

– Я боялась. Боялась тебе говорить, – спешу объяснить причины своего молчания, – я боялась, что ты не поймешь и оттолкнешь…

Складываю руки на коленях и сжимаю в замок.

Говорить о собственных страхах сложно, но я больше не хочу, чтобы мои поступки понимали неверно и трактовали искаженно.

– И тогда я…

– Стоп!

Одно негромко произнесенное слово обрывает мою речь на полуслове и заставляет поднять взгляд.

– Так не пойдет, – произносит мужчина, качая головой.

Не понимаю его. Сдвигаю брови и прикусываю губу.

Не нужно рассказывать?

Ему неинтересно?

Или он сейчас куда-то спешит? И я должна буду…

– Иди ко мне, – Арский протягивает руку раскрытой ладонью вверх, – иди сюда, давай, Ве-ра.

Зовет, как пугливого котенка.

Сглотнув, поднимаюсь из кресла и, сделав лишь три шага, оказываюсь сидящей на мужских коленях.

– Вот так-то лучше, – выдыхает мне в макушку и, обняв за талию, крепко прижимает к себе.

Тело окутывает знакомое тепло. Запах мандарина и корицы, такой привычный и любимый, будоражит обоняние. И успокаивает.

Бесшумно втягиваю его в себя и расслабляюсь. Ощущение, будто отворили дверь и позволили войти домой.

Бесподобно.

Опускаю взгляд на сцепленные в замок широкие мужские кисти и, секунду посомневавшись, накрываю их пальцами. Его сухие и горячие, мои прохладные и чуть влажные. Мы совершенно разные даже в деталях, но, уже не сомневаюсь, что идеально совместимые.

Я приложу для этого все силы. Даю себе обещание.

– Без тебя мне было плохо, – произношу чуть слышно и, слегка поерзав, чтобы устроиться поудобнее, опускаю голову Виктору на плечо. – Не хочу так больше.

Суточной нервотрепки действительно хватает с лихвой. Умеет мой мужчина наглядно демонстрировать все плюсы и минусы «дружбы» с ним.

А я умею быстро учиться.

– Без меня ты больше не будешь, – ответ звучит также негромко, а затем висок обжигает короткий, но такой необходимый поцелуй. – Не отпущу.

Звучит, как признание.

И мне очень нравится.

А дальше с запинками, то ускоряясь, то замедляясь, я рассказываю Виктору всё, что помню про чертов договор с «Гора-Строй». Объясняю, почему связала две фирмы одним работником-предателем, какими угрозами меня успели за неделю закидать все, кому не лень, как вредничала я в ответ и что решила предпринять в итоге.

Где-то Арский просто слушает, где-то подкидывает для размышления интересные вопросы, которые упустила, и помогает осмыслить некоторые не совсем логичные поступки Игнатова-младшего, где-то журит, запрещая рисковать, где-то хвалит и даже смеется, называя неподражаемой язвой.

А после делится своими новостями.

Оказывается, мои слова о предателе он не пропустил мимо ушей, а воспринял серьезно. Это позволило сократить круг поисков крысы в «Балтстройинвест» практически втрое, оставив в числе подозреваемых всего двух человек. Чтобы дожать гада, в ближайшую неделю состоится провокация. Жесткая. С привлечением специальных структур. И основанием послужит подписание того самого договора, который велел мне лоббировать Иван.

– Поэтому послезавтра ты исчезнешь из города.

Мне кажется, будто я парю в открытом небе, настолько переполняют мою душу эмоции радости, нужности, нежности и… любви. Но последние слова об отъезде резко приземляют…

– Зачем? Я не хочу.

Упираюсь ладонями в гранитную грудь и привстаю, чтобы заглянуть Виктору в глаза.

– Вера Владимировна, а может, ну его нафиг, перекрасишься опять в блондинку? – произносит Арский совершенно не то, что я от него ожидаю, заставляя нахмуриться. – Ну смотри, у тебя же семь пятниц на неделе. Сама собиралась лететь к родителям уже завтра, а как я поддержал, так мигом переобулась.

– Но тут же все иначе. И я…

– Тс-с-ссс, – касается моих губ пальцем, – так надо. Просто поверь. Сейчас такой шорох начнется, что тебе лучше быть подальше. Игнатовым не просто административка грозит, тут уголовное дело вырисовывается с опечатыванием фирмы и приостановкой деятельности. И я не хочу, чтобы ты даже случайно попала под раздачу. Поэтому вместе с мамой полетишь на три недельки отдохнуть заграницу.

– Но…

– Билеты я оплачу, как и пребывание там. Это не обсуждается. Ирине Николаевне всё объясним вместе. Уверен, у такой хорошей девочки как ты, мама тоже неглупая. Она быстро поймет и поддержит зятя.

Я – не попугай, но…

– Зя-тя?

– Угу, – совершенно спокойно кивает Витя, глядя в мои распахнутые до невозможности глаза. – Сегодня ты выходишь замуж.

– Шутишь?

Мелко киваю, кривя губы в улыбке.

Но сомнения вдоль позвоночника крадутся.

– Нет, не шучу. В семь вечера нас ждут на… – тянется к планшету, ведет пальцем по строчкам и зачитывает, – Английской набережной, двадцать восемь. У тебя же есть паспорт?

– Витя!

Хлопаю ладонью ему по груди. А он вместо того, чтобы зашипеть от боли, накрывает мою кисть своей, поднимает повыше и целует в самый центр.

– Не волнуйся. Мы всё успеем.

И прежде чем успеваю произнести еще хоть одно слово, запечатывает мой рот. Надежно. Надолго. Основательно и категорично.

А я что?

Я ничего.

Таю.

Наслаждаюсь надежными объятиями, нежными прикосновениями, жадными поцелуями и близостью мужчины, в котором хочется и получается растворяться.

– Поверь, Ве-ра, если бы можно было отложить роспись, я бы это сделал. Но не хочу рисковать. Моя фамилия послужит надежным буфером между тобой и Иваном, если тот решит отыграться и потянет тебя за собой ко дну. Наш брак юридически развяжет мне руки. Хотя, в любом случае я бы не позволил этому говнюку обижать свою женщину, – объясняет Арский, глядя прямо в глаза. – И нет, женюсь я на тебе не поэтому.