– Нет уж, уволь. Я воды боюсь, а рыбалку не понимаю. Буду отсыпаться.

В общем-то не вру.

Отсыпаюсь.

Воскресенье начинается для в меня в начале одиннадцатого. Арский будит тем, что шумно вваливается в спальню и демонстрирует улов – четырехкилограммового судака.

Под смех и вопли: «Стой, я должна это сфоткать», проходит начало нового дня и завтрак. Позже мы гуляем по лесу и вдоль озера, любуясь местными красотами и изредка делая снимки, даже на качелях умудряемся покачаться и испытать тарзанку, а около пяти собираемся ближе к дому.

– Приезжайте еще, будем ждать, – Таша и Павел выходят нас проводить и, не слушая отказов, вручают в подарок парочку копченых форелей.

Прощаюсь с ними, как с близкими друзьями, и лишь заливаюсь краской, когда Жданова, обняв, шепчет на ухо: «Береги нашего друга, кажется, он влюбился».

Возвращаемся через Сортавалу, в город въезжаем в десять, а к моему дому добираемся в начале двенадцатого, потому что… это Питер, детка!

Пробки, пробки, пробки.

Таких же хитрых, как и не мы, решивших проскочить после всех, оказывается очень много, да и парочка аварий, созданная «опоздунами», несущимися сломя голову, перекрывает две крайние левые полосы магистрали.

Проводить себя до квартиры Вите не позволяю. Знаю, что сильно устал за дорогу, причем, от газ-тормоз-движения в городе даже больше, чем по пустой трассе. Потому без раздумий целую первой, велю ехать аккуратно и, забрав сумку, удаляюсь.

А выйдя из лифта на своем этаже, на минуту застываю и осматриваю усеянную лепестками роз парадную.

Интересно, кого тут так трепали?

Глава 23

Понедельник день тяжелый?

Не знаю, как у кого, у меня выходит просто насыщенным и многогранным.

Утро начинается бодро, потому что солнце, явно понимающее, что всё, завтра лето, и надо работать в полную мощь, несмотря на то, что Питер – город контрастов, и погода в нем не исключение, сияет прямо в глаза и заставляет проснуться раньше будильника.

Сборы и завтрак проходят под зажигательные треки включенного погромче музыкального канала по телевизору. Да и новая прическа явно творит чудеса, наполняя душу игривым азартом и позитивом. На рабочем месте оказываюсь за пятнадцать минут до начала трудовой вахты и это время трачу, чтобы созвониться с врачом и записаться на прием.

Пусть я не люблю людей в белых халатах, но относиться халатно к здоровью, тем более женскому, считаю глупым.

Ксения Игоревна Мирская, другого специалиста решаю пока не рассматривать, трубку снимает после второго гудка и, быстро признав во мне свою недавнюю пациентку, записывает к себе уже на завтра.

– Зачем тянуть, раз Вы морально и физически готовы?

Соглашаюсь и, придвинув поближе лист формата А4, пишу заявление на отгул. Переработок у меня хватает, ничего особо срочного на носу не висит, потому не сомневаюсь, что Мамаев его подпишет.

Подписывает. Сначала, естественно, внимательно изучает мой новый образ яркой и роковой красотки, как он характеризует «веселенькую рыжую окраску», а затем ставит в известность, что…

– Руководство сдвинуло сроки подписания договоров на неделю раньше, поэтому мы в одиннадцать с Игнатовым уезжаем к субподрядчикам.

– И кому повезло быть ведущим? – спрашиваю, стараясь не показать расстройства.

То, что «Балтстройинвест» был в числе подававших своё коммерческое предложение, помню, как и то, что с не самой низкой стоимостью работ.

– «Граус», «Нева-Трест» и, как его там, э-э-э, – заглядывает в лежащий на краю стола договор, – «Питердом», да, точно.

– Я-асно, – тяну, понимая, как задранная вверх планка отличного настроения резко пикирует вниз, – ладно я пойду.

К себе возвращаюсь лишь мимоходом отмечая, как косятся на меня коллеги, подмигивают и одобряют смелость в создании нового облика. Даже на Валюшку, что выныривает из-за угла и, замерев статуей самой себе, таращит на меня глаза, не уделяю особого внимания. Перетопчется.

Руки трясутся, когда пишу «АВА» сообщение.

«Тебя нет в списке субов».

«Я в курсе».

Прилетает через пару минут и сразу следом новое.

«Нам отдали чернуху».

«Печально».

Прикладываю плачущий смайлик, действительно еле сдерживая слезы.

Ну вот! Старались-старались, партизанили-партизанили. И всё мимо.

Несправедливо!

«С чего бы?! Вечером будем отмечать!»

Дважды, нет трижды… и еще разок перечитываю странное сообщение.

В чем подвох? Спросить не успеваю, пиликает следующее.

«Наберу после подписания договора».

Хмурю брови, понимая, что точно ничего не понимаю.

А хочется!

Руки так и зудят, чтобы тыкнуть в зеленый кружок и сделать дозвон. Ненавижу быть в темноте и тупить. Но, подергав ногой и попрыгав на стуле, чтобы сбросить напряжение, которое так и подкидывает, заставляя бегать по потолку, шумно выдыхаю и заставляю себя угомониться.

Всему своё время.

Сказал – потом, значит, потом. Сейчас занят. Или еще чего. Он же не я, не «майонез», то есть младший научный сотрудник, а целый генеральный директор серьезной конторы.

Плюнув на то, что технический перерыв будет только через час, вновь покидаю кабинет. Не сидится, да и нервишки шалят.

В комнате отдыха завариваю крепкий кофе и короткими перебежками возвращаюсь на рабочее место. Уже на подходе в любимую «норку» вновь сталкиваюсь с Синюхиной, вынырнувшей хрен пойми откуда.

Честно, даже не особо вникаю по каким углам она шарится. Но то, что вечно отирается рядом, уже бесит. Потому, едва услышав её писклявое: «Фи, куда с чашкой пошла?», бросаю краткое: «Захлопнись!» и смело шагаю дальше.

У меня свой начальник есть, чтобы всякие из подворотни жизни учили. А так как Степан Иванович уже заданий надавал и свинтил с генеральным на весь остаток дня, то никому мой напиток «вонять» не будет, а мне самое оно.

Кофе помогает. Расслабляюсь.

За монотонной привычной работой не замечаю, как пролетают несколько часов. А на обеде сбегаю на улицу, чтобы просто пройтись. Какой смысл сидеть в четырех стенах, когда можно немного размяться и подышать теплым воздухом?

– Угадай кто?

Крупный мужские ладони закрывают мне глаза, а смутно знакомый голос заставляет напрячь память. И напрячься самой, потому что я сижу на лавочке, ем мороженое, которое, зараза такая, вдруг решает начать таять и меня пачкать, и никого не трогаю.

Зато меня – да… трогают… без спроса.

– Будущий труп, – предупреждаю уверенно, – если хоть одна капля этого текущего чуда окажется у меня на юбке.

– Вера, ты неподражаема. А я еще сомневался, ты это или не ты, – убрав от меня конечности, из-за спины выныривает Денис. – Привет, красотка.

– Привет, студент с ямочками на щеках. Надеюсь, сегодня ты без кофе?

Задираю голову и улыбаюсь, разглядывая… да, те самые задорные ямочки, что делают Горина очень привлекательным парнем. Уверена, от девчонок у такого милахи отбоя нет.

– А ты тут какими судьбами? Закончил учебу? – закидываю сразу парочкой вопросов и, наконец-то, доедаю ледяное лакомство.

Уф. Слава богу, не сильно перепачкалась. Изучаю одежду на предмет чистоты и достаю из сумки салфетки, чтобы оттереть «сладкие» руки.

– Учебу почти закончил, осталась защита. А сюда по делам заскакивал к приятелю. Бумаги отдавал, – кивает он куда-то в сторону нашего офисного здания.

Я же отмечаю, как постепенно к крыльцу подтягивается народ, перекуривает и спешит внутрь. Заглядываю в телефон, ну да, десять минут до начала второго периода.

– Вер, признайся, ты, наверное, мою визитку сожгла, а имя забыла, – подкалывает Гордеев, не переставая щуриться, – а рубашку…

– Рубашку постирала и отгладила, – тычу в него пальцем, – не заливай, Дениска. А что касается визитки, так вот она, – расстегиваю боковой карман сумки и извлекаю из него темно-серый картонный прямоугольник. – И да, честное слово, я думала тебя дернуть в выходные, но… – пожимаю плечами, – планы внезапно поменялись. Ездила отдыхать.