– Антон, пожалуйста – мое дыхание снова сбивается и градус нашей химии резко подскакивает – Я тоже не железная. – почти стоном шепчу я.

– А я уже было подумал, что железная, ты столько меня маринуешь, что я уже потерял надежду. – он говорит это шутливой интонацией, но я вдруг чувствую свою вину, неужели я и правда слишком затянула?

– Почему ты тогда не уходишь от меня?

– Потому что люблю – он говорит так просто, будто это самый очевидный ответ на свете, будто это не главные слова, которые должны сказать друг другу влюбленные, будто это и так понятно.

Или для него это было всегда понятно?

– Не смешно! – я снова превращаюсь в застывшее бревно.

– Я и не смеюсь – произносит с легких удивлением – Почему тебя это так удивляет?

– Я просто не думала, что ты сообщишь мне об этом так.

– Как? Ладно, согласен нужно было подождать пока включится на фоне романтичная музыка, мы будем смотреть друг на друга минут 15, а потом я буду долго-долго решаться и на выдохе произнесу этих три заветных слова.

Я щурюсь, а потом начинаю истерично смеяться.

– Не знала, что ты такой фанат турецких сериалов!

– Мой любимый жанр – он подхватывает меня на руки и выносит из бассейна.

– Ты что творишь?

– Несу снимать сцену 18+, знаешь, я ведь еще и поклонник порно.

– Хорошо, что не фильма «50 оттенков серого»

– Не любишь боль, детка?

– Не люблю красное – вторю ему, за что получаю сочный хлопок по заднице.

– Ай! Соколов!

– Да, Соколова?

– Это что еще за новое прозвище?

– Привыкай, ведь после сегодняшней ночи, я буду обязан на тебе жениться.

**

Это не любовь. Сумасшедшая ревность, безумные поступки, признания под романтические треки или поцелуи под луной – это не любовь. Любовь гораздо глубже, ярче, невероятнее. Любовь – это когда ты чувствуешь его закрытыми глазами, спиной, на другом конце страны. Когда жаждешь его победы не меньше, чем своей. Когда бежишь подпрыгивая на встречу с ним, как ребенок. Когда по телу бегут мурашки только от его взгляда, и ты боишься его прикосновений, потому что перестаешь контролировать свое тело.

Любовь – это мурашки. Мурашки – это он. Он во всем, внутри, под кожей, в сердце, в моих жестах, словах, дыхании. Мне иногда кажется, что он поселил внутри меня какой-то чип, который начинает вибрировать и пускать ток по артериям стоит ему оказаться в радиусе километра.

– О чем думаешь – тихий вопрос Антона вырывает меня из своих раздумий.

Мы лежим в его постели, запутавшись в шелковых простынях жемчужного оттенка. Я обнаженная, приятно уставшая, с раскрасневшимися щеками от его щетины и парочки оргазмов, которые, как я читала, невозможно получить в первый раз. Антон полусидя играется с моими волосами, а я, расположившись между его ног и раскинув свои волосы по его груди, стыдливо прикрываю наготу шелком и думаю о том, что, если он позовет меня замуж, я не задумываясь соглашусь.

– Принцесса, ты здесь? – его грудь дрожит от смеха под моей головой – Я надеялся лишить тебя дара речи, но не в буквальном смысле, а так на пару минут, чтобы потешить свое эго.

– А мне тебя не судьба лишить? – вдруг подскакиваю я, осознавая, что Антон прекрасно знает, как доводить девушек до состояния абсолютного счастья, но знаю ли я? И сколько мне понадобится времени чтобы научится и успею ли я стать для него незаменимой в постели до того, как ему наскучит, и он захочет чего-то новенького.

– Не понял – сводит он свои брови и тянется к моему лицу, чтобы убрать прядь за ухо.

– Я ведь просто лежала и стонала, а ты… ну, тебе наверняка хотелось бы.

– Чего?

– Не знаю! Какие там трюки нужно уметь делать в постели, чтобы парни тоже лишались дара речи?

– Хм, ну можешь попробовать прыгнуть тройной Аксель?

– Я серьёзно, Соколов! – я шлепаю его по плечу.

– Да, я не договорил. Можешь прыгнуть и в шпагате приземлиться на мой…

– Все, я пошла! – я порываюсь вылезти из пастели изображая из себя обиженную.

– Все-все я больше не буду – он накрывает меня своим телом, и я оказываюсь прижата всей его грудой мышц. Затем переворачивает меня на спину, но продолжает нависать надо мной.

– К чему эти вопросы, Эля?

– Да, просто, пытаюсь просчитать, когда я тебе надоем.

– Никогда,

– Ну прям…

– Я всегда буду с тобой – он наклоняется и начинает нежно водить губами по моим. – Принцесса, я люблю тебя, с тобой у меня лучший секс, лучшая ночь, лучшая жизнь. Я люблю тебя так, что дышать сложно, мне даже все равно, любишь ли ты меня, потому что просто твое присутствие делает меня самым счастливым парнем на свете, а твое признание боюсь и вовсе разорвет мне сердце.

Я смотрю на него стеклянными глазами. И этого парня называют «русской глыбой льда»? «Айсбергом»? Нет, это самый чуткий, нежный, прекрасный мужчина на свете. Он мой чемпион и я…

– Я люблю тебя! – выпаливаю на одном дыхании.

– Тогда ничего не бойся, Эля, я с тобой.

Он накрывает мои губы в чувственном поцелуе, а я окончательно отпускаю себя, отдаю ему свое сердце в полной уверенности, что он его сохранит.

Картер

– Напомни, почему мы здесь? – спрашивает мой друг Курт, забирая полотенце и ключи от раздевалки у девушки на ресепшене.

– Мне нужно выпустить пар, а тебе согнать жиры, мне кажется отличный план.

– Вообще-то, когда к тебе прилетает твой лучший друг с другого конца света вы, обычно, идете напиваться в бар, а не таскать железо. – смеется он.

– Ты сам просил меня затащить тебя в зал, как только мы увидимся, вот мы увиделись.

– Кто ты и что ты сделал с моим другом? С каких пор ты так внимательно меня слушаешь.

– Может я взрослею?

– Не говори глупости.

Я громко смеюсь и закидываю свою руку на его плечо.

– Давай рассказывай, как там твоя медицинская практика? Всех футболистов вылечил?

Курт, как и я, раньше занимался хоккеем, но незначительная на первый взгляд травма значительно повлияла на его эффективность в игре. Тогда он решил, что лучше быть хорошим врачом, чем плохим хоккеистом и выучился на спортивного травматолога. Год назад он улетел в Манчестер работать с лучшими футболистами мира.

– Их всех вылечить невозможно, честно говоря, я всегда считал, что хоккей очень опасный, думал мягкая трава не сравнится с беспощадным льдом. Но знаешь, я ошибался. Эти талантливые придурки умудряются ломать и сворачивать себе кости в таких местах, о которых я даже не подозревал.

– Хочешь сказать мы слабаки? – я наигранно обижаюсь и становлюсь в боксерскую стойку, будто прямо сейчас хочу доказать ему обратное.

– Хочу сказать, что футбол тоже спорт – смеется Курт, так как обычно в Канаде и США футбол без приставки «американский» не считается видом спорта. Нет, конечно, мы его признаем и не отрицаем его существование, но на уровне общества он не популярен, поэтому хоккеисты часто смеются, делая вид, что даже не слышали о нем.

– Не говори глупости – возвращаю его же слова и немного копирую его интонацию.

***

После часовой тренировки в зале мы заходим в бар клуба, чтобы взять еще воды. Мой взгляд сразу цепляет симпатичная брюнетка, сидящая на высоком стуле у барной стойки, потягивающей какой-то спортивный коктейль и залипающей в телефоне.

– Типичная картина – замечает Курт куда я смотрю и комментирует – такая вся «я пришла заниматься, но на самом деле сделаю пару фотографий в социальную сеть и покручу своим и без тренировок безупречным задом».

– Думаешь, она из таких? – смеюсь я, а сам не могу оторвать от нее взгляд, она или мне кого-то напоминает, или знакомая. Не могу избавиться от чувства дежавю.

– Похожа, слишком ухоженная для той, что пришла работать, а не красоваться.

Затем мой друг хлопает меня по плечу и направляется к ней.

– Ты что задумал? – спрашиваю я.

– Пойду познакомлюсь, не все же с тобой тусоваться, а я, может, соскучился по женскому теплу – он подмигивает и подходит к красотке.