Но он лишь фыркает и качает головой:
— Влюбленность? Серьезно? Ты случайно не в том возрасте, чтобы грезить подобной чепухой?
Я вспыхиваю от обиды и гнева. Ах так? Ну ладно!
— Можно подумать, ты никогда не влюблялся, — парирую я, складывая руки на груди. — Только и умеешь, что в своем бизнесе копаться да бабки зашибать. Небось, и слов-то таких не знаешь — чувства, романтика…
— Представь себе, я вполне разбираюсь в чувствах, — холодно прерывает меня Максим. — Просто, в отличие от тебя, не выставляю их напоказ. И уж точно не путаю влюбленность с чем-то большим.
— Это ты сейчас на что намекаешь? — вскидываюсь я. — На наши с тобой отношения? Так у нас, по-твоему, вообще ничего нет? Одно притворство и фарс?
Елена Сергеевна озабоченно переводит взгляд с меня на сына:
— Дети, что с вами такое? Опять поругались? Из-за какой-то игры? Бросьте, давайте мириться. В конце концов, вы же любите друг друга!
— Я бы не был так уверен, — цедит Максим, отводя глаза.
У меня перехватывает горло от болезненного спазма. Ну вот. Опять все по новой! Стоит хоть на минуту поверить, довериться — и тут же получаешь плевок в душу. Да что ж такое-то, а?
— Макс, я не думаю, что Маша имела в виду… — начинает было Елена Сергеевна, но Максим нетерпеливо взмахивает рукой.
— Мам, давай не будем, а? Это наши с Машей дела. Мы сами разберемся, что у нас и как. Без лишних нравоучений.
Я чувствую, как на глаза наворачиваются слезы. Ну конечно, разберется он. Как же. Опять начнет нести какую-нибудь ерунду, выставлять меня дурочкой. А я крутись потом, как хочешь.
— Пожалуй, я пойду спать, — бормочу я, поднимаясь с дивана. — Что-то настроение пропало. Елена Сергеевна, спасибо за игру. А ты, Максим… Делай что хочешь.
И быстрым шагом выхожу из гостиной, пока никто не успел меня остановить. Слезы уже текут по щекам, но мне плевать. Я почти бегу к себе в комнату, подальше от этих людей, от этого притворства. Хватит. Набегалась.
Уже засыпая, я слышу, как в дверь тихонько стучат. Максим? Черт, только его не хватало. Затаскаю дышать и прячу голову под подушку. Уходи. Оставь меня в покое. На сегодня с меня довольно боли и унижений.
Но стук повторяется. Настойчивый, тревожный.
— Маша? Ты не спишь? Нам надо поговорить.
Черт. Ну ладно, была не была. Встаю, на ватных ногах подхожу к двери. Открываю.
На пороге стоит Максим. Лицо виноватое, плечи поникшие. Весь такой потерянный и несчастный.
— Ну что? — устало спрашиваю я. — Пришел позлорадствовать? Отчитать меня, как маленькую? Внести ясность?
Он молча качает головой. А потом вдруг делает шаг вперед и обнимает меня. Крепко, почти до хруста костей.
— Прости, — бормочет он куда-то мне в макушку. — Я правда вел себя как идиот. Наговорил черт-те что. И маму расстроил, и тебя обидел. Каюсь.
У меня округляются глаза. Чего-чего? Максим Воронцов извиняется? Да быть такого не может! Куда подевалась его спесь, его апломб? Неужели я сплю и вижу сны?
— Ты это серьезно сейчас? — изумленно спрашиваю я, глядя на него во все глаза.
— Более чем, — вздыхает Максим. — Я все это время гнал от себя мысли о том, что между нами что-то есть. Думал — ну увлечение, не более. Так проще, понимаешь? А сегодня как вожжа под хвост попала. Понял, что зря стараюсь. Что ты мне и правда… Небезразлична.
У меня ком встает в горле. Так. Спокойно. Надо сохранять хладнокровие. В конце концов, это же Максим. Он мог и передумать уже.
— То есть… Ты хочешь сказать, что все было по-настоящему? Наши поцелуи, разговоры по душам? Это не игра?
Максим качает головой и осторожно гладит меня по волосам.
— Не игра. Я сам запутался, Маш. Но одно знаю точно — ты мне нужна. Ужасно нужна. И я хочу попробовать. По-честному. Без притворства.
Я судорожно сглатываю. Боже мой. Он это серьезно? Неужели мой сказочный принц и правда…
— Ты же понимаешь, что будет непросто? — тихо спрашиваю я. — У нас разные миры, разные ценности. Да и характеры не сахар. Вон как сцепились сегодня.
19
— Ты же понимаешь, что будет непросто? — тихо спрашиваю я. — У нас разные миры, разные ценности. Да и характеры не сахар. Вон как сцепились сегодня.
— Знаю, — серьезно кивает Максим, пристально глядя мне в глаза. — Но мне плевать. Я хочу быть с тобой, Маша. По-настоящему. Даже если придется попотеть, притираясь друг к другу. Оно того стоит.
От его слов по телу пробегает сладкая дрожь. Неужели не снится? Неужели Максим и правда готов рискнуть? Попробовать? Господи, да я сама от себя такого не ожидала. Мечтать о принце — это одно, а вот довериться ему, пустить в свою жизнь…
— Ты уверен? — спрашиваю я, боясь поверить. — Не передумаешь завтра? Не скажешь, что все это ошибка?
Вместо ответа Максим просто наклоняется и целует меня. Нежно, трепетно, едва касаясь губами. Но сколько в этом поцелуе невысказанных эмоций! Желание, нежность, обещание чего-то большего…
— Не передумаю, — шепчет он, прижимаясь лбом к моему. — Я не знаю, что будет завтра и через месяц, но здесь и сейчас я точно уверен. Ты мне нужна, Маша.
У меня подгибаются колени и сладко тянет внизу живота. Кажется, я начинаю плавиться от его слов, от близости его тела. Это сильнее меня.
Мы целуемся снова, уже более страстно, жадно. Я зарываюсь пальцами в его волосы, прижимаюсь всем телом. Максим судорожно выдыхает и подхватывает меня на руки, не прерывая поцелуя.
В два счета мы оказываемся на кровати. Максим нависает надо мной, и в его глазах столько желания, что дух захватывает. Я тянусь к нему, помогаю стащить рубашку. Провожу ладонями по крепким плечам, ныряю пальцами под ремень брюк… Господи, как же я его хочу!
Максим рвано выдыхает и принимается покрывать поцелуями мою шею, ключицы. Одновременно его рука проскальзывает под подол платья, гладит бедро. Меня бросает в дрожь от этих прикосновений, тело будто горит изнутри. Еще чуть-чуть — и я сгорю дотла.
— Маша… — хрипло шепчет Максим, глядя на меня потемневшими от страсти глазами. — Ты уверена? Может, не будем торопиться?
Не торопиться? Ха, легко сказать! Да меня всю колотит от желания, я едва соображаю. Тело будто живет своей жизнью, выгибается навстречу ласкам, молит о большем. Разве можно тут притормозить?
И все же что-то меня останавливает. Какой-то противный холодок неуверенности, почти страха. Ведь у меня никогда еще не было такой близости. Ни с кем. Да что там, у меня даже поцелуи по пальцам пересчитать можно! А тут…
— Максим, погоди! — пересиливая стыд, шепчу я. — Мне нужно тебе кое-что сказать.
— Что такое? — он замирает, напрягаясь. — Что-то не так? Ты передумала?
— Нет, не в этом дело, — мотаю головой я, пряча полыхающее лицо у него на груди. — Просто я… Черт, так неловко. В общем… Ты будешь у меня первым. Понимаешь?
Несколько мгновений Максим непонимающе хмурится. А потом до него доходит. Глаза округляются, рот приоткрывается от изумления.
— Погоди… Ты хочешь сказать… Маша, так ты девственница?!
Я чувствую, как краснею до кончиков волос. Ну вот, выдала себя с потрохами. Сейчас небось засмеет, подумает, что я какая-нибудь недотрога или монашка. И поминай как звали.
— Ага, — еле слышно признаюсь я. — Прости, что не сказала раньше. Боялась, что ты не так поймешь. Или вообще посчитаешь ненормальной. В общем, если ты теперь не захочешь…
— Тшшш, — Максим мягко прикладывает палец к моим губам, обрывая сбивчивую тираду. — Маша, посмотри на меня. Пожалуйста.
Я нехотя поднимаю на него глаза, готовясь увидеть насмешку или разочарование. Но вместо этого встречаю такой нежный, почти благоговейный взгляд, что сердце замирает.
— Спасибо, что призналась, — тихо говорит Максим, поглаживая меня по щеке. — Для меня это очень много значит. То, что ты мне доверяешь. Настолько, чтобы отдать самое ценное.
Я судорожно сглатываю, чувствуя, что вот-вот разревусь. Господи, ну почему он такой? Почему именно сейчас, когда все так хрупко и ново?
