Когда я вхожу в комнату, она улыбается, и улыбка распространяется в ее глазах. Линии гусиных лапок теперь видны, но в остальном она выглядит едва ли на день старше, чем когда мы впервые встретились. Та же статная фигура. Рядом с ней стоит невысокая, пожилая женщина, которая, как я могу предположить, является матерью Рэй.

— Артур. Моя любовь. Я знала, что, в конце концов, ты придешь.

Мама Рэя смотрит на меня.

— Кто?..

Ее слова прерываются взглядом Жизели. Ее рот все еще шевелится, формируя слова, но заклинание молчания означает, что они не доходят до нас.

— Я не твоя любовь, Жизель, — говорю я ей, проклиная себя за чувство вины, когда она выглядит обиженной. — Я здесь, чтобы убить ее. Она обидела моего друга.

— Действительно? — ее глаза расширяются от восторга. — У тебя есть друзья? Это прекрасно. Я всегда хотела этого для тебя.

— Да, и она должна умереть.

Она кивает.

— Конечно. Какое-то время она была полезна, но, честно говоря, я нахожу ее методы неприятными, — глаза мамы Рэй расширяются, и она начинает кричать, но, конечно, мы не слышим ни слова. — Она обидела твоего друга. Больше ни слова, дорогой.

Она щелкает пальцами, и старуха взрывается брызгами плоти и крови. Они должны покрыть нас обоих кровью, но пока они забрызгивают стены и потолок, естественно, им удается полностью промахнуться мимо нас.

Жизель ненавидит пачкать свою одежду.

— Вот. Лучше? — она делает шаг в мою сторону, и я отступаю. С возрастом ведьмы их сила растет. Она могла бы разрушить весь этот город одной мыслью. Когда-то она была моей единственной семьей, а я — ее, но теперь… кто знает? Как долго ведьма держит обиду? — О, не будь таким, медвежонок. Это было так давно. Если ты беспокоишься о том камне, который ты украл, то я совсем о нем забыла. Нам нужно наверстать упущенное, но сначала, нам нужна она, — говорит она, передавая мне фотографию.

Я делаю резкий вдох. Это лицо. Эти глаза. Эти рубиново-красные губы. Стройная шея, ведущая к стройной, упругой груди. Узкая талия. Широкие бедра.

— Блять… — бормочу я, когда мой член начинает реагировать.

Нет, не сейчас. Пожалуйста, не сейчас.

Жизель хмурится.

— Плюшевый мишка, ты же знаешь, как я отношусь к тому, что ты снова возвращаешься к своему американскому акценту.

Я рычу. Как она не замечает, что со мной только что произошло? Как она не понимает, что я больше не нахожусь под ее чарами?

Я принадлежу девушке на фотографии.

— Черт возьми, — бормочу я, и она радостно смеется.

— Намного лучше. А теперь иди и похить девчонку, как хороший мальчик. Не причиняй ей боль, если не нужно, она не сделала ничего плохого. Мне нужны только ее зубы.