Боричи выперлись из зала поспешно, с кислыми мордами. Млада ко мне подбежала, но на шею кидаться не стала, а закланялась так, что пришлось придержать за плечи: слишком низко, а вокруг владеющие.

— Уважаемые, поверительница моя довольна и благодарна суду, за честное и справедливое решение. А я, в честь успешного завершения поверния, объявляю что устраиваю праздник-гулянку, в особняке Медвежья Услуга! Желающим разделить со мной праздник буду рад, так что зову от чистого сердца! — народ на это загудел, а я этот «праздник невиданной щедрости» устраивал не просто так, были несколько задумок.

— Объявление, Михайло? — поинтересовалась Лиса с улыбкой.

— Оно самое. В утреннюю Правду получится?

— Получится, всего лишь объявление о гулянке, много места не займёт.

— А я… — пискнула Млада.

— Должна там быть, уважаемая. Пока моё поверение судебное закончилось, но будет заверено лишь по получении тобой откупных и расчёту со мной. И приглашаю тебя на сегодня, до гулянки, к себе. Сразу отсюда. Тоже не лишнее…

— А одежда праздничная?

— Хм…

— Так мне в редакцию надо, а надолго отлучаться не хочу. Давайте к тебе, Ра, заедем, ты соберёшься. Потом — я в редакцию, ждать вам не долго, объявление на печать направить четверть часа от силы. Правда спать мне не придётся… — задумалась она.

— Ну я могу и не…

— А статья, Михайло? — улыбкой оценила мой подвиг воздержания рыжая. — И надо.

— Ладно, давайте так и поступим, — решил я.

Попрощались со знакомыми, получили несколько поздравлений, как от кафедры раздался судейский голос.

— Почтенный Михайло Потапыч, удели мне время для разговору с глазу на глаз, ненадолго.

— Уделю, уважаемый Мрилет Лидари.

— Мы подождём, — шепнула Лиса, как и прочие владеющие рассасываясь из зала.

А вопрос у Мрилета был прям и прост как палка: намерен ли я далее быть поверенным-наёмником и кто моя клиентская база. Завуалированно уточняя, враг ли я корифею де факто — де юре понятно, что не враг.

— Кто заплатит, уважаемый, того поверенным и стряпчим и стану, — пожал плечами я.

— А коли чиновник корифейства или Лидари?

— Так я как видом на корифейство и Лидари службу служу, коли наймут. А что поверенным, что видом — разницы не вижу.

— Дорого только, — усмехнулся судья, явно в курсе моего видомского заказа.

— Так жизнь дорогая, — с видом не доедающего минимум пять бочек мёда в день беролака ответил я.

— Понятно, хорошо сие. Чтож, прощай видом. Видно свидимся ещё и не раз, — распрощался он.

Ну и я лапой судье помахал, да и потопал: дел было немало, хотя с судом отлично вышло.

Пока ездили, и девицы занимались своими делами, я для себя подводил итоги дела. То есть некоторые последствия дела были, которые я намерен себе на пользу обернуть. Некоторые — потенциально опасные, с ними надо думать. Но именно суд завершён, завершён хорошо.

И, для начала, нужно признать что мне чертовски повезло, что судьёй был именно Лидари. Изначально я планировал выставить «динамику отъятия земель Боричами» как аргумент их злостности. И аргумент-то неплох, вот только Лидари к этому относились явно положительно. И использование его в суде могло привести к жёсткому ответу, вряд ли смертельному, но крылышки мне, в плане свободы действий, Лидари и корифейский аппарат могли подрезать. А сейчас вышло, что будучи Лидари, судья признал несколько моментов, на которых дело и построилось, без излишнего выставления на публику ношеного свинского белья. В остальном — следствие моей подготовки и знания правополагания и правоприменения Корифейства: дело, в целом, выходило выигрышным из любого положения, вопрос возможных неприятных последствий. Которых в текущем раскладе вроде и не наблюдается, хотя учитывая уточняющие вопросы судьи — буду совсем не удивлён, если моё почтенство и вправду наймёт поверенным Корифейство.

Тут, как ни смешно бы это звучало, суд состязательный. Теоретически он даже на Земле такой, но давно уже «не совсем и не везде». Потому как нужен в суде потерпевший — это сторона. И обвиняемый — это сторона. И вот между ними состязание, судья же, в идеале — независимый арбитр, соотносящий действия сторон в рамках состязания с законом. Так вот, Корифейство, как и вообще государство, в суде выходит… просто стороной. Не больше и не меньше, но это на Земле давно уже не так, а вот в Корифействе работает. А следовательно, в рамках суда корифейского (а есть и пантеонный, есть и местный, владетелей, есть даже «народный», точнее, сельский, для пейзан между собой) сторона Корифейство вполне может нуждаться в адвокате. Хотя да, забавно звучит.

И вопрос с алхимией. Сталкивался я с ней много раз и давно, но вот как оружие…

«Убивает оно. Почти все медвежата умерли, я даже не понял от чего», — тяжело вздохнул Потап. — «Похоже, из-за отравы этой».

— Как-то помирать не хочется, — отметил я.

«И не надо. А что делать, раз уж шебуршать всё равно будешь… Подумаю я. Кровь, говоришь?»

— Еда тоже, но с едой ты сам говорил — справишься.

«Хлестать только из тебя будет со всех сторон и крючить. Но справлюсь и замечу, ты один», — на последнем Потап опять взгрустнул, но собрался. — «Я — думать!» — объявил он, «вешая трубку».

Ну это хорошо, может, что и придумает. Однако надо и самому подумать. Хм… кольчужные напульсники в пальто, да можно вообще армировать, как и жилет. На когти кастеты — глупость, но клинки когтями встречать только если я чётко чувствую, что клинок простой. Ну или вариантов нет, или лапа, или что поважнее. А вот с пистолями, похоже, алхимии можно не опасаться. Сам принцип выстрела на взрывном расширении воздуха, за счёт огненного духа. Я вот думал, что местные с многостволками просто не додумались до барабана, что, может, и так. Только второй весомый фактов в виде температуры — тоже играет роль. Я из своего шестизарядника могу выпустить восемнадцать пуль, после чего он ощутимо раскаляется. Патрон от жара не сдетонирует, но сам револьвер, если перегреть, взорвётся в лапе к чертям.

Соответственно, каждая пуля обдаётся высокотемпературным пламенем, с носа — тоже. И намазанный на неё яд просто испарит. Зачарования — нет, а яд не выдержит, судя по всему, мне известному. Может, минеральный какой сработает, типа пули из мышьяка. Но все простые яды действуют медленно, по сравнению с алхимией: подозреваю, с той же мышьяковой пулей организм среднего териантропа справится самостоятельно, без всяких долговременных последствий, не говоря о смерти.

Так, прикидывая, я почтенно изображал мебель, сопровождая девиц. У особняка Радичей Млада рванула внутрь, покопошилась там минут десять-полчаса, вернулась с гигантским баулом на ножках. Ножки, по рассмотрении, оказались тщедушным слугой, чудом тащащим этот матерчатый платяной шкаф.

Потом в Правду, где Лиса уложилась в пять минут, фактически забежала-выбежала. Ну и наконец, направились в Медвежью Услугу, как, по названию моей конторы, особняк даже стали фиксировать в фискальных грамотах Золотого.

Перекусили втроём, с парочкой тостов «за удачу», после чего Младу отправили спать, или в терму, или к половому персоналу Счётов: к ней прикрепилась одна из служанок, заинструктированная, что «всё, что уважаемая пожелает, только особняк покидать с извещением его почтенства».

Бодро и быстро восславили Яра, а после рыжая засела за моим письменным столом, а я валялся на диване, любуясь: очень выходило приятное зрелище: глазами сверкает, стилом чирикает, язычок от усердия высунула, но мордашка ли-и-исья до невозможности. Так и заснул потихоньку — больше суток не спал с этим бардаком. Разбудила Лиса, закончившая статью и отчего-то посчитавшая, что Яр нами недостаточно восславлен. Я, после обдумывания, признал состоятельность её позиции.

А потом отрубилась уже она, а я, смотря на серые предрассветные сумерки, прикидывал, что у меня есть пара дел. Гости, если будут, появятся к полудню. Счёты ещё с вечера получили крупный заказ на всякую жратву, а выпивкой Млад сам закупится: покупать в кабаке «на вынос» — редкостно бредовый подход. Рыжая пусть спит, хотя часов в девять надо бы поднять: всё-таки не зря она статью писала, а на гулянке она захочет побывать, гарантированно.