Она этого ожидала, но все равно оказывается не до конца готовой.
– Риски – это я? – в голове девушки поселяется тяжелая и вязкая пустота, говорить совсем не хочется, но ее губы все равно двигаются. – Из-за моей матери?
– Тебе самой вряд ли захочется иметь дело с тем, что здесь будет твориться, если ты останешься. Начнут копать, еще смерть Севастьяновой тебе припомнят.
Так звали мать известного композитора, проходившую в их больнице лечение, но неожиданно скончавшуюся в дежурство Сабины. Девушке пришлось пройти через дисциплинарное слушание, прежде чем ее вновь допустили к работе.
Заведующий трет лоб, а затем вновь одевает очки:
– Пойми, я не свободен в своих решениях, мне нужно думать о возможных последствиях как руководителю и поступать, как будет разумнее поступить, а не как хочется. Ты старательный работник и даже с самыми сложными пациентами находишь общий язык, поэтому я не веду речь об окончательном увольнении. Просто возьмешь пока отпуск по собственному, а там посмотрим, как все будет идти.
Сабина видит собственное отражение в стеклах мужских очков, с ее места оно кажется крошечным и искаженным. Так и она чувствует себя незначительной, неправильной в этот момент. Девушка пришла в больницу сразу после короткого обучения, когда выпустилась с приюта, и та стала для нее местом, где она чувствовала больше безопасности и спокойствия, чем в собственном доме. Где она была нужной. А теперь ее лишают этого, отказывают в самом праве здесь находиться, и почему? Потому что неизвестному захотелось поиграть в Бога, когда она оказалась поблизости?
Но заслужила ли я это право вообще? – думает про себя Сабина и молча берет протянутый заведующим лист бумаги.
***
Старшей медсестры на месте не оказывается, и девушка сначала решает, что та отправилась домой после внеурочной смены, если ночную суету можно было так назвать. Больница вообще кажется покинутой. Когда Сабина, собрав в сестринской свои немногочисленные вещи, идет к выходу, ей почти никто не попадается, кроме одного санитара, уже заходившего в подсобные помещения и даже не заметившего ее. На третий этаж – где произошло убийство – она тоже хотела было заглянуть, проверить, там ли еще эксперты, но двери, ведущие туда с лестницы, оказались опечатаны, и девушка не решается оборвать сигнальную ленту, чтобы зайти.
С неясным чувством недовольства Сабина уже собирается покинуть больницу и успевает выйти на крыльцо здания, когда замечает знакомую пару на скамейке возле выключенного фонтана больничного дворика. Она узнает Любовь Григорьевну и Андрея. Молодой врач одет в уличную одежду и сидит, понурив голову. Волосы его, обычно убранные гелем, чтобы показать стильную стрижку, сейчас неопрятно свисают вдоль висков, скрывая выражение лица. Женщина притулилась рядом с ним в медицинском костюме и накинутом поверх него пальто, одну руку она держит на спине Андрея, другой утирает глаза под стеклами очков. Любовь Григорьевна что-то негромко говорит парню – Сабина со своего места почти ничего не слышит.
Девушке становится очень неуютно. Она не понимает, в том ли дело, что ей не хочется видеть это ничем не прикрытое горе двух людей, или же причина иная и лежит настолько глубоко, что и не достать, не повертеть в руках как безделушку, чтобы, не найдя ничего интересного, отставить на место. Сабина не умела утешать и всегда стремилась оставлять это для других, тех, кто знает правильные слова, кто способен разделить чужую боль в полном смысле этого слова. Вот и сейчас ее первым порывом становится сбежать со ступеней и, пока ее не видят, обойти скамью и скрыться из виду, но у нее ничего не выходит – Любовь Григорьевна уже смотрит в ее сторону и, кажется, намерена подняться ей навстречу. Девушка машет рукой, показывая, что подойдет сама, и спускается.
Когда она подходит, старшая коллега все еще мягко придерживает Андрея за плечо, а тот, услышав шаги, поднимает голову и отсутствующе смотрит на Сабину. Впрочем, взгляд его быстро проясняется и наполняется какой-то злобой. Лицо молодого мужчины выглядит помятым и бледным до нездорового оттенка, от прежнего лоска не осталось и следа. Он ничего не говорит, но молчание его значит больше, чем слова. Девушка гадает, зол ли Андрей на нее за то, что она стала той, кто нашел Машу? А может, он винит сейчас весь мир, и этот гнев, проглядывающий в напряжении рта и тяжелом прищуре, не относится к ней лично? Сабине хочется отвести глаза, потому что это кажется невыносимым, но ее не покидает ощущение, что это только разожжет чужую злость.
– Я пойду, – наконец Андрей и тяжело поднимается на ноги. Теперь девушка явственно ощущает крепкий дух, исходящий от него, – судя по всему, он пил, и много.
Уже развернувшись, чтобы уйти, Андрей вдруг поворачивается обратно и подходит к Сабине. Он теперь стоит слишком близко к девушке, и она видит белые блики в радужке чужих глаз, которая кажется еще светлее из-за пронизывающей склеру сетки лопнувших капилляров.
– Ее действительно нельзя было спасти?
Сабина не думает, что ее ответ хоть что-то изменит для него, но все равно отвечает:
– К моему приходу Маша была мертва.
Лицо Андрея кривится, он тяжело сглатывает. Девушка видит перед собой человека, который пытается справиться с приступом мучительной боли – такие же выражения лиц порой были у пациентов, за которыми она ухаживала.
– Я побыла с ней до приезда… всех, – она не уверена, сможет ли сказанное его утешить, но ей больше ничего не приходит в голову. – Она не оставалась одна.
– Как ты могла не видеть того, кто это сделал? Если все произошло так быстро…
Сабина ищет нужные слова и не находит их. Что ей ответить?
Парень понимает ее молчание и все же отступает от нее на шаг назад, снова опускает голову.
– Хорошо, – говорит он и уходит, ни с кем не прощаясь.
Девушка со старшей медсестрой молча провожают его взглядами. Уже у ворот Андрея перехватывает показавшаяся Ангелина – кажется, она ждала его. Обняв друг друга за талию, они вместе идут прочь. Вид их рождает в Сабине острое чувство неправильности, несоответствия, как если бы она смотрела на здание без окон или дерево без ветвей. Трио больше не соберется вместе, теперь это три отдельных человека, один из которых мертв, а двое… Что ж, вряд ли они смогут быстро сгладить в своей памяти то, что произошло с их подругой.
– Терять любимых страшно, но терять их вот так – еще страшнее, – тихо и словно в никуда произносит Любовь Григорьевна. – Маша ждала от него ребенка.
Сабина подавленно молчит, и женщина, вздохнув, поворачивается к ней.
– Давид Тигранович предупредил меня, о чем собирается с тобой говорить. Как ты?
Голос ее мягкий, в нем совсем нет привычных сдержанных интонаций.
Девушка на мгновение прикрывает веки, чтобы впитать его в себя и собраться с мыслями.
– Нормально.
Ей кажется, что так и есть. Особых переживаний по поводу завуалированного увольнения она сейчас не испытывает.
– Вещи забрала, как погляжу? – женщина указывает на спортивную сумку в руках Сабины. – Не думай слишком много об этом, Я попробую договориться, чтобы через пару месяцев, когда все немного уляжется, тебя взяли обратно и выплатили, как полагается. Ты ни разу не брала отпуск, вот пусть и не зажимают.
– Ничего, отдохну пока, – девушка слабо улыбается. Ей странно, что они говорят обо всех этих вещах вместо того, чтобы обсудить произошедшее. Впрочем, до этого дело тоже доходит.
Выясняется, что Маша в день перед своей смертью так и не дошла до своей квартиры, которую снимала вдвоем со старшей сестрой – Варварой. Та, когда младшая не вернулась с работы, сперва не придала этому значения, так как медсестричка часто оставалась ночевать у Андрея, с которым была обручена. Однако, когда на следующий день сообщения Маше так и остались недоставленными, а Андрей заявил, что после вчерашнего обеда с девушкой не виделся, Варвара забеспокоилась и связалась с Любовью Григорьевной, с которой была шапочно знакома. Старшая медсестра уже собиралась ко сну, когда поступил звонок, но к поиску Маши отнеслась всерьез, сразу же позвонив Сабине сначала на мобильный, а затем и на рабочий. По случайности, именно в этот момент сама Сабина находилась в комнате отдыха, личный телефон оставался на сестринской стойке, а после того, как девушка вернулась на рабочее место, произошло то, что произошло, и ей было уже не до телефона.
