Адам уселся, заложив ногу за ногу.
– Ты, возможно, и не поверишь, но в те редкие дни, что я свободен от работы, я люблю ходить под парусом.
– На этом вашем озере или на озере Мичиган?
– На Мичигане. У меня маленький, но отличный парусник. – Он глянул на Еву и поинтересовался с надеждой в голосе: – А ты умеешь управлять яхтой?
– Да я, что называется, выросла на воде! Отец обожал ходить на яхте. – Тут она с любопытством взглянула на Адама. – А каким образом фермер и ветеринар открыл для себя парусный спорт?
– С детства увлекался. Однажды в школе выиграл байдарку. С этого все и началось.
– И она у тебя есть до сих пор?
– Ага, где-то в сарае. Если хочешь, можно извлечь ее и попробовать покататься.
Адам был готов еще долго расписывать все прелести отдыха в этих родных для него местах, как вдруг за дверью раздалось поскуливание. Ева удивленно взглянула на Адама.
– Ничего, это Шеба, моя собака.
Он вышел и впустил колли, которая с радостным лаем бросилась к хозяину. Адам увидел, что она вся в колючках репейника, и стал ругать Шебу, делая вид, что сердится:
– Это что такое? Ты опять носилась по всей округе? Гулена этакая.
Собака опустила голову и хотела было улизнуть, так как Адам взялся за щетку.
– Надо тебя причесать. Нельзя же знакомиться с дамой в таком виде. Пойдем-ка.
Когда он, сопровождаемый Шебой, вернулся в гостиную, то застыл в дверях на мгновение, любуясь Евой – она откинула голову, и ее золотистые волосы разметались по подушке. Глядя на нее, он позволил себе пофантазировать: вот он вернулся домой вечером, а Ева ждет его в гостиной у камина, они выпили по бокалу вина… и вот она в его объятиях…
Шеба тем временем подошла к дивану и обнюхала ноги Евы. Потом села рядом с ней и подала лапу. Адама это удивило – собака никогда не приближалась к чужим. А тут она проявила настоящее дружелюбие. Значит, Ева ей нравится так же, как и хозяину. Адам знал, что животные великолепно чувствуют, кто из людей хороший, а кто нет. На их оценку всегда можно положиться.
Еву так разморило от тепла, вина и усталости, что она и не заметила, как задремала. Сквозь сон она слышала, как Адам вошел в комнату, а с ним и собака, было слышно ее дыхание. Надо бы открыть глаза…
Тут Ева почувствовала, как мокрый нос собаки коснулся ее руки, и подняла веки. Перед ней сидела красивая черно-рыжая пушистая колли с поднятой лапой. «Ага, ее зовут Шеба!» – вспомнила Ева и пожала протянутую для приветствия лапу. Тогда собака снова ткнулась носом в ее ладонь.
– Ах ты, красавица! – сказала Ева и потрепала Шебу по холке.
Та лизнула ее руку, и Ева, привстав, обняла собаку.
– Похоже, вы обе понравились друг другу, – заметил Адам смеясь.
– Она такая чудесная! – с восхищением воскликнула Ева, поглаживая Шебу по мягкой шелковистой шерсти. – А что…
Но она не успела ничего сказать, потому что в этот момент в окне показался свет фар подъехавшей машины, а собака подскочила и тявкнула. Адам встал:
– Должно быть, Сэйди. Пойду встречу ее. Она сейчас уложит тебя в постель, ты уже засыпаешь.
Он ушел, а Шеба осталась рядом с Евой. Через минуту появилась Сэйди и предложила Еве перекусить на ночь.
– Мне не хочется, спасибо, – отказалась Ева. – Мы так плотно поужинали.
– Ну, тогда ладно. Смотри-ка, вот чудеса, я никогда не видела, чтобы Шеба так с ходу привязалась к кому-нибудь! Она признает только Адама.
В доказательство своей новой привязанности Шеба положила голову на колени Еве и завиляла хвостом.
– Ну, похоже, у тебя появилась подружка, – рассмеялся Адам, который как раз вошел в комнату. – Все, девочки. Спать.
Адам подхватил Еву на руки, а Шеба стала с громким лаем бегать вокруг него.
– Сидеть, девочка! Тихо! – приказал Адам. Собака незамедлительно исполнила команду, села и заскулила, не спуская с них глаз.
Ева обняла Адама обеими руками за шею, почувствовав, как напряглись его мускулы. Он не смотрел на нее, и она с удовольствием разглядывала лицо Адама вблизи. Ей вдруг ужасно захотелось прижаться щекой к его щеке, а еще лучше… Но тут же Ева мысленно одернула себя – что за фантазии!
Адам, взглянув на собаку, заметил удивленно:
– Шеба, кажется, ревнует. Я для нее главный в доме и вообще чуть ли не идол. А в общем, это чисто женские штучки. Правда, девочка? – И он подмигнул собаке.
Та взвизгнула и залилась лаем. Все вместе отправились наверх, в спальню, – Адам нес Еву, Шеба следовала за ним по пятам. Замыкала шествие хохочущая Сэйди. В спальне Адам посадил Еву на кровать и позвал собаку, чтобы уйти вместе с ней. Но Шеба улеглась на коврик у кровати и не обратила никакого внимания на призыв хозяина.
– Пусть остается здесь, – сказала Ева, потрепав Шебу по голове. – Ты не возражаешь, Адам?
Тот пожал плечами. Вид у него был слегка озадаченный, но веселый.
– Да ничего, пусть остается, – ответил он. – Слушай, а может, Шеба ревнует тебя ко мне? Бывает такое? Вот так – растишь, воспитываешь, кормишь, а она теперь даже и не смотрит в мою сторону.
– Нам, женщинам, стоит держаться друг друга, – усмехнулась Ева. – Шеба это понимает. И потом – вдруг ей надоело быть все время в мужском обществе?
– Вот-вот!
Адам вышел из спальни и закрыл за собой дверь. Сэйди, все еще продолжая посмеиваться, достала из чемодана Евы халат и ночную рубашку и аккуратно разложила на кровати. Потом она помогла Еве раздеться и повела в ванную, поддерживая девушку за талию. Шеба шла за ними, но осталась у дверей и радостно встретила Еву, вышедшую из ванной.
– Ее прямо не оттащить от тебя! – заметила Сэйди. – Теперь не выгнать.
Она осторожно повела Еву в спальню и стала усаживать ее на кровать. Ева была благодарна экономке: нога стала побаливать, хотя она старалась на нее не наступать.
Сэйди взяла черные трикотажные брюки Евы и осмотрела дырку на штанине.
– Придется выкинуть, – сказала Ева, устало откинувшись на подушки.
– Ничего подобного. Отдадим в чистку, и будут как новые. Там же их и починят. У нас с этим прекрасно справляются. Брюки, видно, дорогие. – Сэйди со знанием дела пощупала ткань. – Влетели тебе в копеечку, модница.
Ева испугалась, что покраснеет, она не знала, что ответить, и поэтому решила немедленно переменить тему.
– Сэйди, я хочу кое-что спросить, но боюсь показаться слишком любопытной.
Та отложила брюки в сторону и подошла к кровати. Улыбнувшись Еве, Сэйди присела у нее в ногах.
– Буду рада ответить на все твои вопросы, дорогая, – сказала она. – Что тебя интересует?
Ева подалась вперед и проговорила заговорщическим тоном:
– Может, конечно, это и не мое дело, но мне хочется узнать об этом Хартвиге. Что он такого сделал Адаму и почему стал для него чуть ли не врагом? Или Адам просто ненавидит богатых?
Сэйди стала очень серьезной.
– Понимаешь, Адам считает всех богатых похожими на Хартвига, а его он и правда ненавидит. У него есть на то причины, – объяснила она и тяжело вздохнула. – Адам вообще-то не злопамятный, очень отходчивый, но когда дело касается Хартвига…
Тут она вдруг замолчала и задумалась, может, вспоминала что-то… Потом вдруг встрепенулась и сказала:
– А ведь и не поверить, что они родственники.
– Кто? Адам и Хартвиг? – удивилась Ева.
– Ну да. Не прямые, конечно. Сейчас объясню. Дело в том, что мать Адама умерла, когда он был еще школьником. Тогда Эндрю, отец Адама, решил жениться вторично, как он считал, ради блага сына. Приглянулась ему сестра Эмери Хартвига, и не успел он оглянуться, как она женила его на себе. А надо сказать, что эта Фрэнсис была довольно избалованной дамочкой, ну прямо как Джейн. Не прожили они с Эндрю и месяца, как Фрэнсис стала жаловаться: и дом старый, и на грузовике ей стыдно ездить, и много чего ей еще захотелось. Эмери ей ничем не помогал. А они, Хартвиги, привыкли жить в роскоши, вот он и считал, что его сестре муж должен обеспечить все блага. Похоже, они думали, будто Вагнеры, как владельцы земель по всей долине, ну, большей их части, такие же богатые, как Хартвиги. А это было вовсе не так. – Тут Сэйди сокрушенно покачала головой. – Большая часть денег вкладывалась в хозяйство – ферма, сад, техника. А когда появлялись лишние деньги, то выкупались те участки, которые старик Рамсей, дед Адама, продал еще в годы Великой депрессии. Долгов у Вагнеров не было, и ферма процветала – до тех пор, пока Эндрю не влез в долги, чтобы угодить Фрэнсис. Построил вот этот дом.
